Далеко мы, впрочем, этим Тёмным Путём не ушли. Судя по видневшимся рядом стенам бывшей загородной резиденции Ордена Посоха в Песке, мы оказались всего в какой-нибудь полумиле от улицы Тихих Дней.
Нумминорих сразу рванул к резиденции — сперва просто быстрым шагом, а потом перешёл на бег. Мне пришлось бежать следом, на ходу перебирая в памяти все известные ругательства — очень уж не люблю спорт! К тому моменту, когда Нумминорих птицей перемахнул через высоченную стену, их число как раз дошло до полусотни — я зачем-то считал.
— Чтоб тебя в старости лисы воробьями кормили! — сказал я вслух, догнав его у полуразрушенного парадного крыльца резиденции. А про себя неумолимо отметил: «пятьдесят один».
— Ух ты! — обрадовался Нумминорих. — Такого я никогда раньше не слышал. Тоже небось шимарское выражение? Тебя сэр Джуффин научил?
— Леди Сотофа Ханемер. У неё прабабка так ругалась. Вроде бы, у них в деревне когда-то жила женщина, связавшаяся с лисом-оборотнем. Все её дочери пошли в отца и повзрослев, убежали в лес. А потом часто приходили к маме с гостинцами — то убитую птицу принесут, то дохлую жабу. Всё бы ничего, да соседи смеялись — вот уж вырастила себе кормилиц! От них и пошло.
— Здорово. Как же всё-таки жалко, что мы с тобой не были знакомы, когда я учился в Королевской Высокой Школе и писал работу о трансформации образа лисы в традиционной шимарской брани! Так гордился своим исследованием, а всё самое интересное, получается, упустил.
Я не стал говорить ему, что в ту пору меня ещё на свете не было. Причём скорее всего, вообще ни на каком. Лучше пореже вспоминать, что я здесь, строго говоря, младше всех, включая не только формально числящегося у меня в учениках Нумминориха, но и так называемых «детей», как я упорно именовал про себя Карвена, Айсу и Таниту. При том что каждому из «деток» сейчас никак не меньше восьмидесяти
[37]
. А мне… вот же чёрт, совсем сбился со счёта! Но, по идее, что-то около сорока. В старые времена в этом возрасте как раз можно было стать Орденским послушником, а теперь — перейти из младшей школы в среднюю. При условии, что был молодцом и хорошо учил уроки. К примеру, слово «гламитариунмайоха».
На самом деле, очень смешно.
Пока я об этом раздумывал, Нумминорих деловито обследовал крыльцо.
— Слушай, здесь действительно побывал именно Карвен Йолли, — сказал он.
— Откуда ты знаешь?
— Смотри! — Нумминорих сунул мне под нос короткий обломок сухой толстой ветки. — Похоже, этой штукой он вырыл яму, прямо здесь, под крыльцом. Не знаю, зачем, в яме ничего не лежит. Но важно не это. А то, что ветку он держал в руках. Без перчаток. И на ней сохранился его запах — слабый, но вполне узнаваемый. Причём больше нигде этого запаха нет, как будто Карвен прилетел сюда по воздуху, потрогал ветку и улетел. Что всё-таки вряд ли. Вот так вот свободно летать на большие расстояния, контролируя не только курс, но и набор высоты за всю историю угуландской магии умели, насколько я помню из соответствующего курса, всего шесть человек. Или семь, если считать Безумного Рыбника. В смысле, нашего сэра Шурфа. Но большинство теоретиков магии считают, что его не следует включать в список, поскольку полёты являлись побочным эффектом его безумия и прекратились, когда он был исцелён. В общем, вероятность того, что Карвен Йолли это умеет, довольно невелика. И что тогда у нас получается?
— Очередная дурацкая головоломка, — огрызнулся я.
— Да. Но у этой головоломки есть одно простое решение: Карвен нанёс «Шиффинский шлафф» только на одежду, а на кожу не попало ни капли. Тогда вполне естественно, что ветка, которую он брал голыми руками, сохранила аромат его тела, вот и всё.
— Или человек, пахнущий «Шиффинским шлаффом», принёс сюда ветку, которую Карвен перед этим держал в руках, — мрачно предположил я.
— Об этом я бы тоже обязательно подумал, если бы не был нюхачом, — улыбнулся Нумминорих. — Но штука в том, что судя по запаху ветки, она пролежала в этом саду никак не меньше нескольких лет. Если бы у нас было время, я бы наверняка смог найти здесь дерево, на котором она когда-то росла. Но это, по-моему, не обязательно.
— Пожалуй, — согласился я. — Ладно, значит здесь был Карвен. Один, без спутников, я правильно понимаю?
— Похоже, что так. Получается, он действительно умеет ходить Тёмным Путём. Сам, без посторонней помощи! Представляешь, какой молодец?
— Да уж, — вздохнул я. — Молодец. Такой молодец, что хоть криком кричи. Надеюсь, с ним всё в порядке. Хотя бы просто жив.
— Жив, — уверенно сказал Нумминорих.
— Откуда ты знаешь?
— Я не знаю. Но чувствую. Я, конечно, не Мастер Преследования, а просто нюхач. Но когда ищешь по запаху уже умершего человека или зверя, это всё равно ощущается. Со мной уже несколько раз такое случалось, и я уверен, что смог бы сразу опознать этот эффект. Такое ни с чем не перепутаешь.
— Здорово! Вот это хорошая новость — что ты чувствуешь такие вещи. Ты мне раньше не говорил.
— Просто к слову не приходилось, — смущённо улыбнулся он.
В этом весь Нумминорих — считать свои необыкновенные умения чем-то настолько само собой разумеющимся, что глупо лишний раз о них вспоминать. Совершенно не удивлюсь, если в один прекрасный день выяснится, что он может сделать бессмертным всё человечество разом, или построить удобные Мосты Времени для общего пользования из камня и кирпича. Или хотя бы отменить рабство в Куманском Халифате. И на вопрос: «Чего же ты раньше молчал?» — пожмёт плечами: «Ну так я не знал, что это кому-нибудь интересно. Надо было сказать».
— А сейчас он где-нибудь поблизости? — спросил я.
— Это вряд ли.
— Тогда пошли.
— Сперва надо решить, куда именно.
— Хочешь сказать, он ушёл отсюда сразу в нескольких направлениях одновременно?
— Хвала Магистрам, не одновременно. Но в разных, да. Смотри, как было: сначала он побывал здесь несколько часов назад, провёл какое-то время, разгуливая по всему двору и наконец ушёл обратно. Примерно в ту же сторону, откуда пришёл. А сравнительно недавно он вернулся и ещё некоторое время топтался у крыльца. Видимо, как раз рыл яму. И наконец снова ушёл, на этот раз куда-то туда, к реке.
— Какое счастье, что ты различаешь не только сам запах, но и хронологическую последовательность. А то даже не знаю, как бы мы сейчас выбирали, по какому следу идти.
— Ну а как её можно не различать? — удивился Нумминорих. — Любой запах со временем выветривается и становится слабее. Ясно, что наиболее интенсивный след был оставлен недавно. Очень просто!
