— Ах-ха, им эти ношены тела ужо без надобности, — сказал Явор. — А бросать их хде попало не годится. Да и верзуны ещё чего доброго найдут мал-мал черепки, будут суйносить, а оно нам не надо. Ты не в счёт, хозяйка, — добавил он.
— Нет, это очень… разумно, — признала Тиффани.
Фигль показал на далёкий курган, поросший колючими кустами и деревьями. На многих курганах располагались густые заросли — слой почвы там был толще, чем в других местах, вот деревья и приживались. Рубить их считалось дурной приметой.
— Тута близь, — сказал Явор.
— Вы живёте в кургане? — удивилась Тиффани. — А я думала, там похоронены древние вожди, или как-то так…
— Ах-ха, валяется там какой-то королёк по соседству, но нам не мешкувает, — сказал Явор. — Не боись, в нашейной половине никаких скелетонов и прочего. Там места завались, и мы ишшо мал-мал поработали.
Тиффани огляделась. Бескрайнее синее небо над головой, бескрайнее зелёное море трав под ногами… всё снова стало таким мирным, когда всадник без головы и зловещие псы остались в ином мире.
«А если бы я не повела Винворта к реке? — подумала Тиффани. — Что бы я сейчас делала? Хлопотала с сырами, наверное… И так ничего бы никогда и не узнала. Никогда не узнала бы, что живу в раю, пусть даже это рай только для клана маленьких синекожих человечков. Никогда не узнала бы, что на канюках можно летать…
Никогда прежде я не убивала чудовищ».
— Откуда они берутся? — спросила она. — Как называется то место, откуда приходят все эти чудища?
— Ах, мож статься, ты хорошо то место бум-бум, — сказал Явор Заядло.
Теперь они были уже рядом с курганом, и Тиффани почуяла в воздухе дымок.
— Ах-ха. Ты его имя бум-бум. Но тут я его грить не бу. Не тако это имя, чтоб под небом его грить. А такое, чтоб шептать в укрывалище.
Для кроличьей норы лаз был великоват, а барсуки тут не водились, но вход в курган темнел под корягой в гуще зарослей, ну точь-в-точь нора, ничего другого человеку бы и в голову не пришло.
Тиффани была девочкой худенькой, но всё равно ей пришлось снять передник и ползти на животе под колючими ветками, чтобы добраться до норы. А потом понадобилось несколько Фиглей, чтобы втолкнуть её внутрь.
Внутри оказалось довольно просторно и совсем не воняло. Узкий лаз был нужен только для того, чтобы не привлекать внимания, а само подземелье оказалось размером с большую комнату с высоким сводом и низкими, под рост Фиглей, галереями вдоль стен. На галереях суетились большие и маленькие пикеты — стирали, спорили, шили, местами дрались, но что бы они ни делали, шумели при этом они как могли. У самых старых из них волосы были тронуты сединой. Самые юные, всего пару дюймов ростом, носились повсюду в чём мать родила и вопили во всю маленькую глотку. Тиффани уже два года как помогала присматривать за Винвортом, так что ей это было не в новинку. Но она обратила внимание, что среди маленьких пикетов не было девочек. А среди старших не было женщин.
Впрочем, нет. Одна была.
Вопящая и скандальная толпа Фиглей расступилась перед ней. Девушка подошла и остановилась у ноги Тиффани. Красивая, по сравнению с Фиглями-парнями, — хотя нетрудно быть красивей, скажем, Тупа Вулли. Но у неё были такие же рыжие волосы и такое же решительное выражение лица, как у прочих пикетов.
Она присела в реверансе и спросила:
— Эт’ ты — карга верзунская?
Тиффани огляделась. Кроме неё, в подземелье не было никого выше нескольких дюймов ростом.
— Э… да, — сказала она. — Более или менее. Да.
— Я Фиона. Кельда велела сказануть тебе, твой мал-мал братец покуда жив-здоров.
— Она нашла его? — обрадовалась Тиффани. — Где он?
— Нае, нае. Но кельде ведомы пути Кральки. Кралька не хочет покамест, чтобы ты извелась.
— Но Королева украла моего брата!
— Ах-ха. Это все мал-мал за-пу-тан-но. Отдохновей здесь. Кельда позовёт тебя вскорости. Она ныне… несильна.
Фиона резко развернулась и прошествовала прочь, горделиво, как королева. Вскоре она скрылась за круглым плоским камнем, прислонённым к дальней стене.
Не глядя вниз, Тиффани достала жаба из кармана и поднесла его к лицу.
— Послушай, я что, извожусь? — спросила она шёпотом.
— Нет, вовсе нет, — заверил её жаб.
— Скажи мне, если я начну изводиться, хорошо? А то будет ужасно, если все увидят, как я извожусь, а я и знать не буду.
— Ты просто не понимаешь, что означает это слово, верно? — спросил жаб.
— Не очень… Нет, не понимаю.
— Это значит переживать, только и всего.
— Да, я примерно так и думала, — сказала Тиффани, покривив душой. — Ты не мог бы посидеть у меня на плече? Кажется, мне не помешает помощь.
Толпы Нак-мак-Фиглей таращились на неё с той самой минуты, как она забралась в курган, но пока что делать было, похоже, нечего, разве что ждать.
Тиффани осторожно села и принялась барабанить пальцами по коленям.
— Ну и какова тебе нашая мал-мал норка? — раздался голос снизу. — Зашибайсь, ах-ха?
Она посмотрела вниз. Рядом неслышно очутились несколько пикетов, которых она уже видела раньше, во главе с Явором Заядло Фиглем.
— Тут очень… мило, — сказала Тиффани.
Всё лучше, чем заявить: «Тут всё черно от сажи» или «Тут оглохнуть можно от гвалта».
— А еду вы готовите вот на том маленьком костерке? — спросила она.
В середине пещеры горел небольшой костёр. Дым выходил наружу через круглое отверстие в потолке, которое впускало взамен немного света.
— Ах-ха, хозяйка, — сказал Явор Заядло.
— Всяки мал-мал тушки тут жарим, — добавил Туп Вулли. — А громазды тушки — в меловой я… мффф, ммммфф…
— Прости, что? — переспросила Тиффани.
— Что «что»? — невинно уточнил Явор Заядло, по-прежнему крепко зажимая ладонью рот Тупу Вулли, хотя тот сражался, как мог.
— Что Вулли начал говорить про «громазды тушки»? — упрямо спросила Тиффани. — Значит, вы жарите в меловой яме большие туши? А при жизни эти большие туши, случайно, не говорили «бе-е»? Потому что скота крупнее в округе не найти. — Она встала на колени на грязном полу и склонилась так, чтобы оказаться нос к носу с Явором Заядло. Фигль ухмылялся и отчаянно потел. — Я права?
— Э… Ну, навродь того…
— Да?
— Эт’ не про ваших ме-зверей, хозяйка! — взвизгнул Явор. — Мы нипочём никогды не брали бурана без позволенья Ма Болен!
— Матушка Болен позволяла вам воровать овец?
— Ах-ха, правда-правда-правда! В отп-плату!
— Плату? За что?
— Ни одного бурана Боленов волк не загрызил, — забормотал Фигль. — Ни одного ягнёнка Боленов лиса не придушнула. Ни одному ягнёнку боленскому каре глазья не выклевал, покуда Хэмиш сверху зырил!
