Дело было так. На ночлег мы либо разбивали шатры, либо останавливались в придорожных сёлах. Собственно, я понимала, что странствую не с группой монахов-паломников… но если честные сабельники атаковали местных пейзанок с фронта и отступали, получив от ворот поворот, то герцог мог просто поинтересоваться, как зовут приглянувшуюся крестьяночку, и приказать прислать ту ему на ночь. Так вышло и в этот раз.
Ехали мимо поля, где шла прополка, и вдруг герцог приказал остановиться. Высунул голову из кареты, посмотрел-посмотрел, а потом подманил пальцем ближайшего мужика и указал на одну из девушек. Вот же гад! Ему на один вечер забава, а этой Мирлине всю жизнь искалечить может. И девчонка по виду славная, наверное, моя ровесница. Смеётся, улыбка как солнышко, ещё не знает, в какую беду попала…
Могу ли я тут что-нибудь сделать? Не уверена… Но если не попробую, себя не прощу. Итак, начинаю строить страшный план.
Нужна Пауку эта Мирлина вечером, после ужина, а не прямо сейчас. То есть ей передадут приказ, чтобы явилась к герцогу. Можно ли сделать так, чтобы распоряжение не дошло? Или, вот, ещё лучше! Должно выйти! Начав прикидывать перспективы, не удержалась и захихикала — и словила неодобрительный взгляд дядьки Фернапа:
— Лыбиться перестань, охальник! Девке горе, а он ржёт!
Ух ты! Первый раз кучер выказал человеческие чувства. И приятная неожиданность — выходило, что в данном вопросе он вовсе не на стороне господина. Хотя это не исключало того, что отдай Паук прямой приказ, и Ырнес сам девчонку за косу ему притащит. Но запомню…
Замысел начала приводить в исполнение немедленно: ойкнула, скривилась и схватилась за живот. Корчила рожи до тех пор, пока не услышала:
— Тьери, ты чего?
— Живот вдруг прихватило, терпеть мочи нет…
— Потерпишь. Скоро приедем.
Угу. Теперь надо не забывать постанывать и ёрзать, что даст возможность сразу по прибытии рвануть в кусты на неопределённый срок и успеть организовать герцогу незабываемый вечер.
План строился на том, что именем Мирлина в нашем краю звали примерно каждую десятую селянку или горожанку. Лично я была знакома с тремя. Так неужели в этой немаленькой деревне не найдётся подходящей особы с подходящим именем?
Нашлась. Правда, звали её Марлиной, но какая, по большому счёту, разница ночью и в темноте? Зато остальное превосходило все ожидания. Была Марлина сорокалетней цветущей вдовой на редкость изобильной комплекции. Сядь такая на спину Фаршу, тот сразу сплюснется в котлету. И уговаривать чернокудрую красотку с маленькими усиками долго не пришлось — не всякой вдове попадается герцог на дороге!
Уф, надеюсь, всё выйдет…
Получив от спасённой от герцога Мирлины тарелку спелой клубники — надо же чем-то оправдать отлучку? — и наказав перепуганной девчонке, чтобы та пока на всякий случай спряталась понадёжнее, помчалась назад, на постоялый двор. Клубнику лично, с поклоном поднесла Пауку и услышала в ответ, что тот её не ест, потому как покрывается сыпью. Отлично, съем сама, а про сыпь запомню. Раз жить нам вместе долго, постараемся, чтобы было не скучно, да.
Гм, но как я вовремя успела… Отвергнув клубнику их светлость послали одного из сабельников в село, передать, чтоб крестьянка Мирлина явилась, как начнёт смеркаться.
Угу, ждём восхода луны и явления Марлины.
Нет, я понимаю, что подглядывать нехорошо. А уж подсматривать, что делается в спальне, и вовсе неприлично. Но надо же узнать, что вышло из моей затеи? Как бы это организовать? Эх, похоже, никак… Ладно, сяду под окошком, хоть послушаю… Будет забавно, если выяснится, что мой опекун мечтал именно о такой встрече.
Первыми изумились сабельники. Ну да, они ж не видели, в кого из кареты тыкала перстом их светлость. А вот имя слышали все. И звучало оно вроде бы похоже. А что девица… гм-м… по виду не совсем обычная — так ведь кто с начальством спорить станет? У начальства свои вкусы. Может, тому разнообразия захотелось, вот такую и позвал. Хотя в свете факелов выглядела упёршая руки в боки, сверкающая очами габаритная Марлина жутковато.
— Герцог, который меня звал, где?
Никто почему-то не ответил вслух, все просто ткнули пальцами в сторону двери. Кроме одного, который отчего-то показал на окно.
— Поняла, — кивнула Марлина именно этому, альтернативно мыслящему. — Я пошла.
Я затаила дыхание и навострила уши.
Хлопнула дверь и послышался тоненький — ух ты, как старается — голосок.
— К вам мо-ожно? Это я, Марлина.
В ответ раздалось суховатое:
— Раздевайся, ложись в кровать. Я пока занят, подожди.
Через минуту кровать заскрипела. И наступила тишина.
Чем он там занят-то? И когда освободится? Ведь мы — Марлина и я — ждём… Чем бы пока заняться самой? Оглянулась — и чуть не завопила: оказалось, что к моей засаде тихонько присоединились несколько сабельников. Присоседились — и сидят. Только глаза в полутьме блестят. И не похоже, что они собрались тут герцога от Марлины защищать — ухмылки даже при свете луны разглядеть можно. Интересно, как бы прокомментировала сложившуюся ситуацию леди Анель? Ханжой моя тётя не была.
Сидели мы не зря.
Через пять минут я в первый раз в жизни услышала, как орут герцоги.
Утром все зевали. Потому что ночь выдалась бурной. После первых воплей их светлости мы минут двадцать наслаждались перепалкой:
— Думаешь, коли герцог, можно честной дев… тьфу, вдове, голову морочить?! Мне сказали прийти, ну я и пришла! А теперь, значит, передумал, а? И что тебе не так? Гляди, какая грудь! У кого найдёшь такую грудь?!
— Кто именно сказал прийти?
— Такой в синем мундире, кра-асивый, с усами! Иди, говорит, Марлина, к нашему герцогу, счастье тебе будет! Где, где моё счастье?
— Убирайся из моей кровати немедленно!
— Голой, что ли? Не пойду! Я честная женщина!
Рядом со мной кто-то сдавленно хрюкал, я кусала кулак, чтобы не захохотать в голос.
Месть сиротки началась.
И тем же утром, запрягая коней, я случайно услышала прозвище герцога, ходившее среди сабельников. Кабан, так его звали. Кабан умён, свиреп, беспощаден, злопамятен, жаден и похотлив.
Да, это точнее, чем Паук.
А направляемся мы сейчас не в Кентар, а в лежащий чуть в стороне от тракта городок под названием Керемен.
Алэр Туан Арс Сейсилъ Эл’Суани
Владыка Небесный, ну какой же я тупой, наивный, беспросветный дурак! Настоящий идиот! Глупый ягнёнок, отправившийся ко льву за правосудием! Ну да, мне только восемнадцать, но соображать же надо! Да, я был безумно зол и обижен на соседа, который заискивал и подобострастно гнул спину, пока был жив отец. Но стоило тому уйти — и этот гад, прикидывавшийся другом, тут же попытался оттяпать у меня поле и заливной луг. Мол, отец их ему подарил. И ничего, что нет ни документов, ни слова в завещании, зато якобы есть воля усопшего и дворянское слово. А ещё — подкупленный судья и желторотый юнец, впервые в жизни оставшийся без опеки…
