К подобному повороту я была готова, хотя обвинения в шпионаже не ждала. Всё ж это как-то чересчур.
Уставилась прямо в глаза Мерсьена:
— Клянусь памятью мамы с папой, никакой я не шпион! Я ж сам сказал, что грамотный и что пишу хорошо!
— Слишком хорошо! Ни единой ошибки в такой фразе!
— Так меня, пока был жив лорд Эл’Сиран, специально учили! Даже преподаватели приезжали!
Сущая правда, кстати. За небольшим дополнением: и после смерти родителей тётя не дала мне расслабиться — педагогов стало даже больше, а не меньше.
— С чего бы сиротке такая честь?.. — начал Мерсьен и осёкся. Было видно, как крутятся колёсики в мозгу. Ну, как же он сформулирует сделанный вывод?
— Ты Сиран не просто по названию деревушки, так?
Кивнула. Прости папа, но мне придётся сказать, что я — твой ребёнок.
— Забавно.
Тон был каким-то нехорошим. Сейчас меня явно мысленно взвешивали, обмеривали и прикидывали, в каком именно виде — жареном или просто освежёванном — потребить.
— Так возьмёте вы меня в помощники, лорд Мерсьен? Я буду стараться!
То, что секретарь чувствует себя недооценённым, я уже поняла. Так что назвать его «лордом», кем бы по происхождению этот скунс от канцелярии ни являлся, значило лишний раз подольститься и стать персоной, приятной для общения. Ну, «персона» — это слишком громко сказано, но важно поднимать своим присутствием настроение, а не раздражать. И наконец — это объясняла тётя — для установления контакта нужно как можно чаще употреблять имя того, с кем беседуешь. Для слуха большинства людей нет ничего приятнее собственного имени. Исключение — и то не всегда — составляет звон монет.
— Давайте, лорд Мерсьен, я помогу вам разобрать простые письма. Вы скажете, что отвечать, а потом проверите!
— А за конями кто следить будет?
— Я успею! И дядьке Фернапу объясню, как именно их кормить надо. Только править каретой на выездах будем вместе, а то мало ли чего?
Да-да, встретим гуся, и мало не покажется. Как в Кентаре с гусаками?
В жизни я столько не писала, как в тот день. Но Мерсьен явно был доволен — завалы на столе и одна из корзин исчезли. Мне даже дали пару серебряных монет за усердие, велели приходить завтра в то же время и отправили на кухню перекусить.
Я улыбалась, отвешивала поклоны, а сама крутила в голове имена разных леди и лордов, кому адресовались письма. Их святейшеству и губернатору Мерсьен отписал сам, и, как я поняла, эти послания должен был прочесть и завизировать лично герцог. Но связи и влияние Дланей Правосудия устрашали.
Казалось, Кабану кланяются все.
На следующий день я удостоилась допроса от герцога, которого заинтересовало моё происхождение. Я выкручивалась, как могла. Ни слова лжи, но всё можно понять неправильно. На вопрос о матери ответила, что та была очень красивой и думаю, что лорд Эл’Сиран сильно её любил. А когда герцог поинтересовался возрастом, задрала нос и заявила, что старше, чем кажусь. Часть талантов и навыков я утаила, упомянув только грамотность, хороший почерк, умение вести счета и знание начатков этикета.
— Смотри-ка, захолустное дворянство заботится о щенках лучше, чем столичная знать, — усмехнулся герцог. — Ладно, пусть поработает. Будет плохо стараться — отправим назад на конюшню.
— Буду, буду стараться! — преданно вылупилась я, соображая, как удержать взгляд герцога, если начать кланяться. — Только могу я нижайше обратиться с просьбой?
Герцог скривился. Мол, так и знал…
— Говори.
— Ваша светлость, спать мне негде. Беф, к которому меня подселили, храпит зело громко и сам не очень чист.
Ну, собственно, это тоже была правда. Хотя понять можно было так, что речь не о перемазанных в земле штанах, душистых носках и чёрных ногтях, а о блохах и прочих радостях нелюбителей мыться.
И продолжила:
— Я сейчас на конюшне сплю, но зимой там будет холодно. Можно отдельную каморку, хоть в подвале, хоть на чердаке попросить?
Собственно, о том, что унижаюсь и кланяюсь, я не переживала. Лучше так, чем с гордо задранным носом замуж за козла. Ну и потом, никто, кроме меня самой и тёти, и не подозревает, что Тьери Сиран и Эльма Эл’Сиран — одно и то же лицо. А мы благоразумно никому не скажем.
В данный момент моя задача — сыграть как можно лучше и добиться того, что мне надо.
— А если быть честным, благородные кровя вместе с безродным садовником спать не дают? — усмехнулся герцог и отчего-то покосился на Мерсьена.
Интересно как. Неужели тот — бастард? Если я угадала, станет ли секретарь относиться ко мне лучше или наоборот, начнёт, самоутверждаясь, унижать и изводить? Поглядим.
— Хорошо, будешь жить в дальнем крыле рядом с мажордомом. Но если начнёшь колобродить с горничными — пощады не жди.
А тут ещё и мажордом есть? А горничным от меня точно ничего не светит. Разве что пряников к празднику куплю.
За продвижение по службе я отплатила чёрной неблагодарностью. Поймав на улице в кулак большую навозную муху, тихонько выпустила ту в кабинете. И муха, басовито жужжа, пустилась в полёт…
Выяснилось, что герцог любит мух не больше, чем ос или пчёл. И что наличие гудящей под расписным потолком навозницы рассматривает не иначе как личное оскорбление. Но получилось неплохо — муха отправилась на обзорную экскурсию по просторам герцогских апартаментов, а за ней следовала свита из шести подпрыгивающих горничных с перьевыми метёлками.
Я бы тоже помогла, но меня никто не позвал.
А жаль.
Ещё одна проблема не давала покоя: как мне связаться с тётей Анель? Наверное, та уже давно тут, в Кентаре, ведь наш кортеж со всеми остановками полз почти месяц. Но на месте герцога я бы за мной присматривала и при малейшем подозрении вышвырнула вон. А то и учинила допрос с пристрастием — выпытала, кто меня послал, что мне известно и что замышляют недруги. Так что стоило быть предельно осторожной.
Додумалась до того, что слух о возвращении Дланей в родные пенаты по городу наверняка прошёл, и тётя сама сообразит, как со мной связаться, нас не выдавая.
Так и вышло.
В первый же раз, как герцог отправился с визитом к губернатору и в карету заложили четвёрку меровенцев, я села на козлы вместе с дядькой Фернапом. Как и он, в малиновой ливрее и начищенных сапогах. Кстати, услышав о моём продвижении, кучер заметно подобрел. Похоже, Ырнес до сих пор не верил, что я не мечу на его место. Но теперь, когда чистить старую упряжку вороных и следить за конюшней пришлось снова ему самому, уверовал. Я только присматривала за Храпом со товарищи, чтобы правильно кормили и, если не запрягают, не забывали гонять на корде.
Так вот, не успели мы выехать, как на первом же перекрёстке мелькнул знакомый силуэт. Быстрый тётин взгляд, полуулыбка — и она пошла прочь. Но мне и этого хватило. Тётя Анель знает, что у меня дела идут нормально, и сама тоже в порядке.
