Но как он такое сообразил?
И ещё. Он же погладил меня, пока мы сидели рядом. Причём дважды! Это вообще как, нормально для парня — гладить кого-то незнакомого? У себя я таких побуждений до сих пор не замечал…
Глава 9
Ставьте большие цели — по ним тяжелее промазать!
Е. Лец
Эльма Тьери Эл’Сиран
Я оглаживала щёткой бока Фарша и размышляла о жизни.
Получалось странно. Сейчас, когда я попала в беду, мне помогали не симпатичное личико и не ценившееся в свете искусство завязывать банты восемью различными способами, а плебейско-практические навыки, о которых в приличном обществе упоминать стыдно. Кто из леди добровольно признается, что умеет чистить лошадей, свистит как городская шпана, читал и трактует «Список кодексов» и правит четвёркой? Вопрос риторический. Поставь меня саму к стенке и учини допрос с пристрастием, начну честно-честно хлопать ресницами и заламывать ручки: «Как, вы действительно думаете, что я на такое способна?»
Между прочим, это наводило на интересную мысль. Вероятнее всего, я вовсе не исключение, и окружающие лорды и леди также скрывают или маскируют множество самых неожиданных талантов, пристрастий и навыков. Не верь глазам своим! Точнее даже так смотри в оба глаза, но не особо доверяй очевидному. Очевидное — это именно то, что хотят показать окружающим. Вот как это делаю я сейчас: штаны мешком, в руках щётка и свищу через губу. И, спрашивается, кто здесь леди? Я? Да ни в жисть!
Кстати, лексикон я специально, даже наедине с собой, несколько «опустила». Лучше так, чем попасться на машинально вылетевшей высокопарной нелепице. Мне положено изображать полукровку-недоучку, мечтающего о титуле и о том, чтобы когда-нибудь разбогатеть, и либо за личные заслуги, либо через женитьбу пробиться в дворянский круг.
Ежедневно с десяти утра до обеда я помогала с корреспонденцией Мерзьену — так сам собой переименовался у меня в уме подобострастный секретарь. Главное в лицо не ляпнуть… Было интересно. Тётя столь обширной переписки не вела и поддерживала отношения только с теми, с кем хотела их поддерживать. А с друзьями таких политесов не разводишь. А тут между делом мне читали курс этикета и деловой этики. Пригодится ли такое в будущем? Кто знает. Но по-любому это лучше, чем оказаться в помощниках у садовника или застрять навеки на конюшне в душевном обществе дядьки Ырнеса.
А среди первоочередных задач значилась одна-единственная — очень хотелось повидать тётю. Значит, надо обдумать способ, как выбраться из особняка, не вызывая недовольства или подозрений его хозяина.
В лоб, сказав, что бедный провинциальный мальчик мечтает посмотреть большой город, вряд ли получится. Потому как по факту на Кентар я уже налюбовалась, сидя на козлах кареты рядом с дядькой Фернапом. Другой вопрос, что моё положение там мало отличалось от положения каторжника на галере. И смыться с почётного насеста я могла лишь одним способом — сбежать, нырнув головой вперёд в ближайшую подворотню. А вот этого, притом, что я собираюсь изображать до совершеннолетия послушную воспитанницу, делать никак нельзя.
Подход сбоку — заявить, что хочу обновить гардероб, дабы соответствовать высокому статусу хозяина, тоже вряд ли годится. С одной стороны, на моё жалованье много не накупишь — уж какой там «статус», а с другой — меня уже осчастливили малиновой ливреей. Так что вряд ли выйдет…
И как тогда? Остаётся одно — нападение с тыла! Только вот в чём оно будет заключаться? Может, вызваться поработать посыльным? Не то чтоб я обожала носиться по городским улицам, но если надо заплатить стоптанными башмаками за выход на свободу — могу.
Мерзьен от моего энтузиазма в восторг не пришёл. Сказал, что посыльных хватает, что города я не знаю и что вообще обойдусь.
Я ответила, что если стану сидеть в четырёх стенах, то и не узнаю, буду как болонка на поводке. Поэтому прошу выдать мне карту, если таковая есть, а через неделю устроить экзамен на географический кретинизм.
Кажется, мои формулировки секретаря повеселили. А рассмешить кого-то — первый шаг к завоеванию симпатии и достижению цели. В общем, карту мне дали. Хотя была она своеобразной — зачем, например, рисовать конные памятники так, чтобы они закрывали не только всю площадь или сквер, которые украшали, но и пару близлежащих улиц, мне было неведомо. Может, это предки нынешнего Владыки всея Сорренты, Ронгеда Третьего? А прародители такой персоны не могут не быть великими, чай не козявки какие! Полюбопытствовать или не надо? Не, не буду. Если всё удастся, потом таблички на постаментах почитаю.
А что тут ещё есть? Вообще-то, меня сильнее всего интересовали названия трактиров и гостиниц. Я рассчитывала разобраться, где находится «Кубок короны», в котором собиралась остановиться тётя Анель. Чтобы хотя бы знать, в каком направлении в случае чего уносить ноги…
Но делать ноги пришлось намного раньше, причём по совершенно неожиданному поводу. Наладив отношения с кулером Ырнесом, я опрометчиво решила, что трения с равными по нынешнему статусу позади — ведь сама я никого не задеваю и не отнимаю ничей хлеб. Так что просто перестала обращать на других слуг внимание, ну разве что здоровалась.
Только, оказывается, расслабилась я зря. Появление мелкого парнишки, сразу вознёсшегося на козлы герцогской кареты, кое-кому пришлось не по душе. А когда этого нахала — то есть меня — перевели жить из флигеля в особняк, оснований для честной зависти, переходящей в заслуженную ненависть, стало более чем достаточно. Но я об этом и не подозревала…
А потому лишь изумлённо захлопала глазами, когда меня совершенно неожиданно припёр к стене конюшни тот самый помощник садовника Беф, с которым я отказалась жить в одной комнате. Он чего, ума решился? Однако, псих габаритов как у шкафа из герцогского кабинета в непосредственной близости — это точно не к добру.
— Ты сегодня жалованье получил? — навис надо мной Беф.
— Как и все. А зачем ты это спрашиваешь? — чуть растерялась я.
— Гони сюда!
— Что-о? — растерялась я ещё больше. Он хочет занять или просто вот так, по-наглому, решил вымогать у мелкого новичка деньги?
— То! Думаешь, взялся непонятно откуда, поперёк всех наверх пролез, заделался белоручкой — и выйдешь сухим из воды? Теперь будешь половину жалованья мне отдавать! — Перед моим носом замаячил здоровущий грязный кулак. Угу, привёл весомый аргумент.
В принципе, мне эти несколько серебряных эйлеров даром не сдались. Я тут должна прожить ещё пять месяцев, а потом вежливо раскланяюсь и помашу ручкой. Но отчего-то стало противно. Этот здоровущий гад ничем не лучше хозяина. Тот считает, что может безнаказанно присваивать чужое и обижать людей, — и этот такой же. Только с Кабаном я сделать пока ничего не могу — а вот помощника садовника стоит проучить, чтоб не наглел и не обижал маленьких. Ну что, рискну попробовать превратить просто Бефа в беф-строганов?
Прищурилась, соображая. Да, на лице он синяков оставлять не станет. Но даст таким вот кулачищем под дых — и кто меня откачивать будет? А главное, что в процессе откачки может обнаружиться?
