— Ой, лорд Мерсьен, какой-то парень на меня напал! Я растерялся…
— Растерялся, говоришь? А я вот видел совсем другое: что ты, — в меня упёрся вытянутый перст, — целовался с каким-то молодчиком!
— Я?! Да что вы! — испуганно замахала я руками.
— Не отнекивайся, юный извращенец. Хотя мне без разницы, кто тебе там нравится, — Мерзьен хохотнул. Потом посерьёзнел: — Письма разнёс все?
— Да.
— А здесь что делал?
— А рядом магазин хороший, я пару рубашек присмотрел, жалованье получу — и куплю. А пока — вот, — вытянула из кармана уголок нового шейного платка, который как раз и таскала с собой для алиби. И надо же — пригодился!
— Как называется, говоришь?
— «Лучшая мода для лордов и леди», это вон туда, совсем близко! Показать?
— Всё в лорды рвёшься?
Я потупилась и, немного подумав, кивнула.
— Ты тут больше не крутись, сюда что-то наш важный гость зачастил.
— Куда — сюда? — округлила я глаза. — Я вроде герцога Эл’Дрэго в магазине не видел!
— Ладно, беги домой! У меня ещё дела есть.
— Спасибо, лорд Мерсьен!
И, пока не передумал, нырнула в толпу и резво потрусила прочь.
Что со мной не так? Нос вылез — хвост увяз! Не успела объясниться с Сейсилем, как влипла в недоразумение с Мерзьеном. Тот наверняка теперь слух пустит, что мне нравятся парни!
Угадала.
Не успел Мерзьен переступить порог, как, издевательски осклабившись, сообщил Кабану, отчитывавшему у лестницы за что-то мажордома:
— Представляете, ваша светлость, я сегодня своими глазами видел на улице, как наш мальчик-цветочек Тьери лобызался с мужиком!
Мажордом отчего-то покраснел как свёкла.
Герцог поморщился:
— Надо же. То-то мне казалось подозрительным, почему горничные не жалуются на приставания.
Вот же Мерзьен зараза!
Теперь Кабан думает, что я — такой.
Хотя, подумаешь! Ну, обвинили бедную меня в том, что люблю мужчин, и пусть! Сами извращенцы какие-то! Нашли что инкриминировать! А кого, спрашивается, должна любить юная дева — хомячков, что ли?
Правда, когда вечером я услышала, как мажордом запирается изнутри на ключ, стало почему-то не до смеха.
Зато на следующий день мне на голову свалилась нежданная награда за перенесённые моральные страдания. Меня внезапно вызвал Кабан. Долго-долго, пока я не начала мяться с ноги на ногу, разглядывал, а потом резко спросил:
— Значит, девушки тебе не нравятся?
— Не-а, ваша светлость! — как на духу, абсолютно честно ответила я.
— Экий ты проказник! — довольно произнёс герцог. — Что же, так ты даже полезнее. Где живёт леди Сейсиль, знаешь?
— Да, ваша светлость! Я много раз отвозил домой их милость.
— Сегодня доставишь письмо и подарок. На словах объяснишь, что я о ней не забыл, но пока что из-за дел государственной важности видеться нам невозможно.
— Сделаю, ваша светлость!
— Ладно, свободен, — брезгливо махнул холёной дланью Кабан. — Пакет и письмо тебе передаст Мерсьен.
Гм. Он что, не посылал меня к фею раньше, потому что ревновал?
С ума сойти!
Коршун, встреченный во дворе, одарил меня пронзительным взором. Я низко поклонилась в ответ и, не идя на сближение, припустила к воротам. Пока с тётей не поговорю — ни во что не ввязываюсь! А мне ещё как-то надо объяснить ей про Сейсиля…
Сейсилю тоже дома не сиделось — я заметила его на втором перекрёстке. Очень мило! — и как прикажите передавать ему герцогские послания и презенты? Посреди улицы, что ли? Ну ладно, я иду к нему домой, а он пусть сам решает, куда держит путь…
Лорд Физаль, уже в изумрудном берете, но по-прежнему на малиновой подушке и с куском пергамента — вот она, настоящая творческая натура! — уставился недовольным взглядом, когда я нырнула в калитку дома фея и уверенно постучала в дверь. Открыл Эрмет.
— К леди Сейсиль по поручению их светлости, — сообщила я, заходя в дом.
— А леди Сейсиль…
— Знаю, — хихикнула я. — Ничего, подожду.
Ждать, пока через заднюю дверь с высунутым языком ввалится фей, пришлось недолго. Судя по виду, он бежал. Даже летел.
Ох, а как, в свете наших новых отношений, я должна здороваться? И как теперь к нему обращаться?
— Тьери… Или тебя зовут как-то иначе?
— Нет, Тьери на самом деле моё имя, хотя, как и у тебя Сейсиль, — не первое.
— Знаешь, я думал всю ночь. Как я раньше не понял?
— Ну, я же тоже не поняла, кто ты, пока сам не сказал.
Мы, по-дурацки улыбаясь, уставились друг на друга.
— Скажешь мне теперь, что ты делаешь в доме Кабана?
— Прячусь от него. Мне нет восемнадцати, и он — мой опекун.
— Значит, бумаги, которые ты искала…
— Да, на опекунство.
— Как вышло, что он тебя не узнал?
— Долгая история… — вздохнула я.
— Можно тебя обнять? — подступил Сейсиль ближе.
— Подожди чуть-чуть. Давай сядем и поговорим, — осторожно сделала я шажок в сторону.
Всё же, как ни крути, я сейчас одна в доме молодого человека, и тот знает, что я девушка и что он мне нравится. Наверное, стоит быть немного сдержаннее.
— Хорошо. Только я возьму тебя за руку, ладно?
Продолжая благостно улыбаться, как пара слабоумных на выгуле, мы присели на соседние стулья.
Первым заговорил фей:
— Я не спросил, как ты вчера объяснила всё Мерзьену?
— Я пыталась. Но он почему-то не поверил, и теперь все в особняке считают меня малолетним извращенцем. Но есть плюс. Кабан, услышав о том, что мне нравятся парни, точнее, не нравятся девушки, перестал ревновать и отправил к тебе с поручением. Вот, держи! На словах велено передать, — хихикнула, — что помнит и скучает, но пока у нас Коршун, в особняк тебе хода нет.
— Коршун? В гостях у Кабана? Прямо зверинец какой-то, — фыркнул фей.
— Герцог Абелер Эл’Дрэго, Плечо Правосудия Владыки всея Сорренты, — сморщила я нос. — Кабану он не друг, скорее наоборот. Но тоже хищник ещё тот. Так что в пакете? Давай посмотрим?
Внутри обнаружился серый сафьяновый футляр, а в нём — усыпанная мелкими бриллиантами массивная брошь с сапфировыми подвесками.
— Ух ты, как Кабан тебя балует… — хихикнула я.
— На вид дешевле, чем серьги или браслет. Надо оценщику отнести, поинтересоваться, — подкинул фей презент на ладони. Посмотрел на меня: — Я решил, что если бумаги вернуть не смогу, то хотя бы вытяну из мерзавца, сколько удастся. И да, Тьери, ты ведь знаешь, я не слишком состоятелен. У меня остался только маленький дом в Керемене и небольшое поместье от мамы. Это тебя не пугает?
