– Есть третий, – ответил провожатый. – На кухне.
В душе у меня что-то шевельнулось – то ли сомнение, то ли надежда.
– Вы его держите отдельно?
– Он не «назар».
Ход мыслей Гамигина, похоже, был примерно такой же, как и у меня. Сорвавшись с места, демон кинулся на кухню. Вот тут-то и нужно было посмотреть на него Соломону, считавшему, что демоны никудышные бойцы. Стоявший в дверях кухни здоровяк отпрянул в сторону, не успев даже понять, кто на него налетел.
– Пожалуйста, извините моего друга за излишнюю горячность, – вежливо, как и подобает истинному джентльмену, попросил я Николая, когда мы с ним тоже проследовали на кухню.
– Никаких проблем, – ответил Николай, даже не попытавшись улыбнуться.
Такое впечатление, что нынче в «семье» превыше всего ценилось непроницаемо-серьезное выражение лица, без которого карьеру не сделаешь. По мне, так оно лучше дурацких ухмылочек тех, с кем мне приходилось иметь дело в былые дни.
На крохотной зачуханной кухоньке сидел, сложив ручки на коленях, демон небольшого росточка с черным хохолком волос на макушке. А вокруг него суетился Гамигин, – не то чаем хотел сородича напоить, не то сустав предлагал вправить. Хотя на мой взгляд демон выглядел очень даже неплохо. Немного бледный, слегка осунувшийся, но с вполне здоровым блеском в глазах. Ссадина на лбу и синяк на скуле были не серьезнее, чем после мальчишеской драки. Вот только на запястьях кровоподтеки от наручников. Но это ж тоже не навсегда.
– Тот самый Клайс Зифул, из-за которого весь шум поднялся? – спросил я, хотя и без того было ясно, что так оно и есть.
– Он, – кивнул Гамигин, пытаясь какой-то грязной тряпкой оттереть пятна со стола. – Знакомься Клайс, это мой напарник Дмитрий Каштаков.
– Премного о вас наслышан, Дмитрий Алексеевич, – протянул мне руку Зифул.
– Да неужели? – Мне пришлось изобразить удивление.
– Толковый черт, – подал голос Николай. – Если бы не он, мы бы одного, а то и двоих наших потеряли. Когда мы в квартиру ворвались, он был к батарее прикован. Толстый «назар» сразу за пистолеты схватился, а черт его ногами на пол сбил, да так горло сдавил, что тот чуть было концы не отдал.
– Мы же коллеги, – скромно улыбнулся Зифул, решивший, должно быть, что его освободили бойцы известного на всем построссийском пространстве отряда специального назначения НКГБ «Омега». – Должны друг другу помогать.
– Эт-точно, – коротко кивнул Николай.
Гамигин, по счастью, не стал комментировать слова своего коллеги.
– Мы можем забрать нашего демона? – спросил я у Николая и, улыбнувшись, чтобы было понятно, что это шутка, добавил: – Или сначала нам нужно подписать какие-то документы?
Николай на шутку не отреагировал.
– Сергей Викентьевич разрешил, – сказал он.
– Передайте Сергею Викентьевичу нашу огромную благодарность.
– Да-да, непременно, – неожиданно поддержал меня Гамигин. – Лично от имени Бельфегора, младшего.
Я чуть не ойкнул от изумления. Надо же, демон-детектив благодарит представителя «семьи» от лица своей службы. Пусть и в завуалированной форме, но все же. Не иначе как чудесное спасение Зифула оказало на Гамигина столь сильное воздействие, что он забыл, с кем имеет дело.
– Вы хотели с «назарами» поговорить, – напомнил Николай.
– «Назары» еще могут рассказать нам что-то интересное? – спросил я у демонов. – Или будем считать, что со спасением коллеги миссия наша себя исчерпала, и предоставим незваных гостей в полное распоряжение господина Николая и его коллег?
Лицо Зифула претерпело странную мимическую трансформацию. Сначала он приоткрыл рот, как будто хотел что-то сказать, затем, оставаясь с открытым ртом, задумчиво наморщил нос, потом стиснул зубы, словно боялся, что слова сами слетят с языка, – глаза же демона при этом превратились в узкие щелочки, – а под конец поджал губы и с непреклонным видом выставил подбородок вперед. Верно интерпретировать все это не составляло большого труда, даже при том, что с работами Ломброзо я был знаком весьма поверхностно. Вопросы к «назарам» у Зифула имелись, но он, с одной стороны, не хотел задавать их при посторонних, с другой – не был уверен, смогут ли «назары» на них ответить. А потому, прикинув в уме все «за» и «против», демон решил, что лучше промолчать и самому попробовать во всем разобраться. Я даже знал, что именно интересовало Зифула, – программа ти-кодеров, за которой охотились святоши. Да и «назары», похоже, явились в Московию за ней. Что за история с этой программой? Ни один ти-кодер еще не создал ничего путного, что могло бы заинтересовать человека, не имеющего совершенно конкретного намерения по-серьезному заторчать в виртуалке. А может быть, они ее сами где-то умыкнули и хотели перепродать? Все равно глупо. Любая программа через полгода, максимум через год становится общедоступной в сети. Ради этого не станут убивать. И, уж точно, не полезли бы в это дело «назары», для которых Московия – это, в первую очередь, «семья». Что же у нас получается? Зифул молчит, хотя и знает об этой чертовой программе больше, чем я. А раз так, у меня есть о чем спросить «назаров».
– У меня к вашим подопечным всего пара вопросов. – Я по-дружески коснулся кончиками пальцев локтя Николая. – Надеюсь, мы вас не задерживаем?
– Нисколько, – с холодной вежливостью ответил Николай, из чего я сделал вывод, что все же лучше не затягивать беседу.
Мы все вместе вернулись в комнату.
Прикованный к трубе «назар» беззвучно шевелил губами, должно быть, ругался. Сидевший на журнальном столике медитировал на носках своих ботинок.
Который, – взглядом спросил Николай. Я выбрал худого, сидевшего на столике. На громилу мой избранник не тянул, а, следовательно, в представленной паре он должен был выполнять роль мозгового центра. Что ж, пусть напряжет извилины.
– Эй.
Я щелкнул пальцами перед носом «назара», рассчитывая, что в ответ он поднимет голову. Реакция на мои действия была нулевая.
– Я хочу кое о чем тебя спросить.
Снова никакой реакции.
– Зачем вы прикончили ти-кодеров?
– Проблема? – спросил Николай.
Я развел руками:
– Такое впечатление, что я разговариваю сам с собой.
Отстранив меня плечом, Николай коротко, почти без замаха ударил «назара» тыльной стороной ладони по лицу. Голова пленника мотнулась из стороны в сторону. Из-под мохнатых бровей, как лезвие, скользнул ненавидящий взгляд. С губ слетело несколько слов, сказанных на непонятном языке, но тем не менее ясно выражающих отношение «назара» к ненавязчивому предложению побеседовать.
Всей пятерней ухватив «назара» за волосы, Николай заставил его смотреть себе в глаза.
– Слушай, ты, сучонок. Мне все равно, как тебя убить. Ты можешь продолжать изображать из себя самурая. Но тогда и умирать будешь по-самурайски, долго и мучительно, глядя на свои потроха. Все.
