– Так вы частные сыщики! – понял, в чем дело, Степан.
И я могу поклясться, что заметил, как разгладились в этот момент черты лица официанта. Кому же охота иметь дело со спецслужбами!
– Ну, конечно, – подтвердил догадку Степана демон.
– Выходит, – Степан слегка подался вперед и заговорщически прищурился, – и в первый раз вы к нам зашли неспроста?
– Мы ведем расследование одного загадочного дела, многие нити которого сходятся в вашем клубе. – Я строго, как на возможных подозреваемых, посмотрел сначала на официанта, затем на повара. Но все же, не желая пугать их, добавил: – Многие, но не все.
– Понятно, – кивнул Степан. – Это имеет отношение к ти-кодерам?
– Не рискуя нарушить конфиденциальность, могу сказать только, что к владельцу вашего заведения наш клиент претензий не имеет, – уклончиво ответил я.
– Второе будете? – спросил Степан.
– Что? – не понял я.
– Второе. – Официант взглядом указал на мою вновь опустевшую тарелку. – Или еще ушицы?
Я посмотрел на Гамигина. Демон даже не притронулся к супу, попивал заваренный Аавалом целебный чаек, да салатики вилкой ковырял.
– Давайте второе.
– Рыба? Мясо? Птица?
– Ну, раз начали с ухи, давайте рыбой и продолжим. Что у вас?
– Осетринка.
Степан снял крышку с блюда и положил на тарелку с золотым узором по краю очень симпатичный кусочек запеченной осетрины.
– А на гарнир посоветую обжаренные в масле овощи с острым белым соусом. Аавал бесподобно готовит это блюдо.
Кругленькие щечки повара-ангела смущенно зарделись.
– Эх, будь моя воля, каждый день бы у вас обедал, – улыбнулся я, принимая тарелку из рук Степана.
– Так что же мешает? – улыбнулся в ответ официант.
Я поставил тарелку на стол и задумчиво почесал затылок. А в самом деле, что? Что мешает мне остаться в Московии? Ни НКГБ, ни «семья» за прошлое зла на меня не держат. Что было, то быльем поросло. Конечно, при случае могут припомнить… А до Первого отдела Рая мне так и вовсе никакого дела нет. В Московии мне святоши не страшны. Тем более если «семья» всерьез задумала порвать с ними деловые отношения… Одним словом, проблемы у святош серьезные. Может быть, даже серьезнее, чем они сами думают.
– Давайте поговорим о святошах, с которыми мы сегодня столкнулись. – Я посмотрел на Аавала. – Вы их знаете?
– Прежде не встречал, – качнул головой повар. – Но один из них предъявил мне удостоверение Первого отдела безопасности Рая.
– Они вошли через служебный вход, – добавил Степан. – Дверь ведет прямо на кухню через небольшой коридор. Она почти всегда открыта.
– Какое обвинение было вам предъявлено? – спросил я у ангела.
Глаза Аавала испуганно округлились, как будто это я сейчас зачитывал список статей, по которых собирался привлечь его к ответственности.
– Никакого. – Ангел быстро-быстро затряс подбородком. – Они просто потребовали, чтобы я пошел с ними.
– Не дав при этом никаких объяснений? – с сомнением прищурился Анс.
– Нет, – еще раз качнул головой Аавал.
– Вы легально прибыли на территорию Московии? – поинтересовался я.
– Конечно. Если нужно, я могу предъявить все необходимые документы.
– Хозяин не взял бы на работу нелегального иммигранта, – сказал слово в защиту коллеги Степан.
Я сделал отрицательный жест рукой.
– Мы не предъявляем вам никаких обвинений. Мы всего лишь пытаемся понять, что нужно было от вас агентам Рая.
– Понятия не имею, – растерянно пожал плечами Аавал. – Они сказали, что хотят допросить меня по одному очень важному делу, после чего надели наручники и повели к машине.
– Мне посудомой сказал, что Аавала святоши забрали, – вставил свой комментарий Степан. – Ну, я его сразу к центральному входу отправил, а сам через служебный побежал, думал, догоню, узнаю, что случилось.
– И где же ваш посудомой потерялся? – спросил Гамигин.
– Он не потерялся, – улыбнулся Степан. – Посудомой – это Игорь.
– Я смотрю, Игорь у вас просто-таки незаменимый человек, – с уважением заметил Анс.
– Игорь молодец, – скромно похвалил универсального работника Степан.
Я снова обратился к Аавалу:
– В Раю у вас были какие-то проблемы с правоохранительными органами? Я не намерен…
Я хотел сказать, что не собираюсь проводить расследование по этому вопросу, мне просто нужно точно выяснить причину появления работников Первого отдела в «Оскаре Уайльде», но Аавал перебил меня, не дослушав:
– Да не было у меня никаких проблем. – Он клятвенно прижал ладонь к груди. – Честное слово, мне нечего скрывать.
– Тогда почему вы решили искать работу в Московии? – спросил негромко Гамигин. – Насколько мне известно, подобный шаг нехарактерен для представителей вашего рода.
Аавал сделал глубокий вдох и надул щеки. Затем коротко и резко выдохнул, плеснул себе в чашку кофе и залпом выпил половину.
– Дело в том, что я не совсем ангел, – произнес он так решительно, словно после этих слов собирался шагнуть в пропасть.
Я удивленно вскинул брови:
– Это как же понимать?
И тут вдруг мою парализованную руку словно током прошибло. Сколько ампер – точно не скажу, но ощущение крайне неприятное. Так что я невольно скривился и схватился здоровой рукой за плечо раненой. Самым противным было то, что в кончиках пальцах возник зуд, как будто туда стекало все остаточное электричество, а я при этом не мог даже пошевелить ими.
– Выпейте чаю, – сообразив в чем дело, пододвинул мне кружку с отваром Аавал.
Я сделал глоток из кружки. На вкус отвар здорово напоминал настой перегнившего сена на лыжной мази. Я сморщился сильнее, чем от боли, но все же сделал еще один глоток.
То ли от отвара, то ли сама по себе, боль отпустила парализованную руку. Я с облегчением перевел дух. И на всякий случай еще глотнул мерзкого пойла.
– Это хорошо, – ободряюще улыбнулся мне Аавал. – Это значит, скоро к руке вернется чувствительность.
– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил я.
– Да? – Аавал резко подался назад и отвел взгляд в сторону: – Я ангел только наполовину. И наполовину – человек.
– То есть вы хотите сказать, что ваш отец голубком слетел на землю и там подкатил к вашей маме? – Я озадаченно сдвинул брови. – Как же вы потом в Рай попали?
– Мой отец – человек, а мама – ангел. – Аавал допил остававшийся в чашке кофе. – Если вам интересно, я могу рассказать всю историю их любви. Только, предупреждаю, времени это займет много.
