– Когда Шмидт впервые появился в клубе?
– Точную дату я не помню. – Шульгин затряс головой, как будто песок из волос вытрясал. – Примерно месяц назад.
– И в тот же день с ним познакомился Зифул?
Шульгин задумчиво закатил левый глаз.
– Не помню. Честное слово, не помню. Но сошлись они, Шмидт и Зифул то есть, очень быстро. Одного Шмидта мы бы быстро отшили.
– Шмидт что-нибудь рассказывал о себе?
– Так. – Шульгин крутанул кистью руки с растопыренными пальцами, будто лампочку вворачивал. – Ерунду всякую. Врал, наверное. Будто закончил три института. Один – дневной, другой – вечерний, третий – заочный. Учился на техника консервного производства, искусствоведа и адвоката… Да, и папа у него тоже юрист. Стажировался в Штатах.
– Где именно?
– Не помню… Да какая разница, ведь точно же врал.
– Как вы с ним контактировали?
– Он чуть ли не каждый день в «Оскар» заходил. Рассказывал, как дело движется.
– Телефон свой давал?
– Нет.
– Адрес не называл?.. Хотя бы примерный, в каком районе живет?
– Не помню… Вроде ничего такого.
– Электронная почта? Аська? Какие-нибудь форумы или чаты, куда он заглядывает?
– Нет, этого точно не называл.
Понятно. Шмидт законспирирован по полной программе.
– А имя он свое называл? – спросил Гамигин.
– Да нет, – покачал головой Шульгин. – Представился Шмидтом. Мы его так и звали, решили, что кликуха.
– Что же, вам было совсем не интересно, что за человек сидит с вами за одним столом? – поинтересовался я.
Честное слово, мне было непонятно такое безразличие. Ну ладно, допустим, по-серьезному никаких дел ти-кодеры со Шмидтом вести не собирались. Но все равно, интересно ведь, с кем общаешься. Или я чего-то не понимаю?
– Вы… – с насмешкой посмотрел на меня Шульгин. – Простите, запамятовал, как вас зовут?
– Дмитрий Алексеевич, – напомнил я.
– Так вот, вы, Дмитрий Алексеевич, частный детектив. А я, – Флопарь ткнул себя в грудь большим пальцем, – я – транс-программист. У нас с вами разные интересы. Понимаете?
– Понимаю, – кивнул я. – Именно поэтому я сейчас сижу перед тобой в своем собственном обличии, а ты вынужден пользоваться чужим телом. Да и ты ли это на самом деле – еще вопрос.
– А мне все равно, – усмехнулся Шульгин. – Я, не я – какая разница? Главное, что я мыслю, – ти-кодер коснулся указательным пальцем виска, – следовательно – существую.
– И как долго ты собираешься существовать в таком виде?
– Ну, это уж как получится. Ага.
– Ладно, что дальше было?
– Да ничего, – дернул плечом Шульгин. – Встречались, говорили, планы строили. Шмидт с Зифулом порой так азартно принимались обсуждать предстоящую выставку, что даже меня порой пробирало. А что, думаю, вдруг и правда этот демон что-то для нас пробьет? Шмидт вроде как аппарат свой делал – Зифул ему на это деньги отстегнул, – да только никто его так и не видел. Нам демон несколько демонстрационных программок заказал. Сказал, что нужно сделать попроще, но покрасивее, чтобы любого проняло. Причем темы для программирования Зифул сам выбирал. Мне с Читером он предложил создать транс-инсталляцию на основе человеческого генома. Видели, наверное? Две такие цепочки перекрученные, на них шарики разноцветные нанизаны, а между шариками мостики. И цепочек таких много-много, все упакованы в аккуратненькие такие козюльки, которые как раз и называются генами. А все вместе – геном. Ага… Ну, значит, из-за этой самой программы вся фигня и началась. Только демку нашу посмотрев, Зифул от восторга завизжал. Ага… Вроде как сделали мы что-то совершенно офигительное, за что можно бешеные бабки огрести.
– Зифул это при всех заявил? – спросил Гамигин.
– Нет, конечно! – Шульгин вроде как даже удивился такой наивности. – Когда он присоску с демкой себе на лоб налепил, за столом нас четверо было. Сам Зифул, мы с Читером и Шмидт. Ага… Это я только так сказал, что демон от восторга завизжал. На самом деле говорил он очень тихо, полушепотом, так, чтобы за другими столами его не слышали. Из чего я делаю вывод, что Зифул на свой гешефт тоже рассчитывал. Ага…
– Поподробнее о программе, – попросил я. – Что она собой представляла?
– Ага… – Шульгин пальцем почесал затылок, то самое место, где контактный разъем, затем глотнул из чашки совсем уже остывший кофе. – Думаете, это так легко объяснить?
– А ты постарайся. – Я улыбнулся ти-кодеру, как акула, почуявшая кровь.
– Ладно, я постараюсь. – Шульгин обернулся на Гамигина. – Ага… По-честному. Если что непонятно, вы спрашивайте. Ага?
– Непременно, – заверил его демон.
– Ну, значит так. – Шульгин ладонями разгладил брюки на бедрах. – В чем заключается суть транс-программирования? В том, что ти-кодер преобразует заданную ему тему, используя для этого готовые программные блоки. – Флопарь глянул на меня и верно истолковал выражение моего лица. – Хорошо, попробую объяснить иначе. Вот стоит перед нами на столе чашка. – Ти-кодер приподнял за ручку чашку, из которой пил кофе, и поставил ее на место: – Допустим, я хочу создать программу, используя образ этой чашки. Для этого я загружаю всю доступную информацию о ней сюда. – Шульгин коснулся пальцем виска. – Ага… – Зачем-то он отряхнул ладони. – Затем, используя контактный разъем, я подключаюсь к нескольким стандартным программам-трансформерам. Назначение таких прогтрансов – перекодирование информации. Ну вроде как перевод текста на другой язык. Ага? – Я кивнул – понял. – Прогтрансы я выбираю наугад… Ну то есть не совсем наугад. Опыт подсказывает мне, что для чашки лучше взять вот такой-то набор прогтрансов, а для огурца – другой. Но в любом случае я не знаю, что получу на выходе.
– Вот это мне не совсем понятно. – Я поднял руку, чтобы обратить на себя внимание рассказчика. – Ты прогоняешь информацию о чашке через несколько программ-трансформеров…
– Ага! – вставил Шульгин. – Порядок обработки информации теми или иными прогтрансами так же имеет значение. А еще можно запустить несколько прогтрансов одновременно. Результат может оказаться совершенно непредсказуемым. Только для этого нужно большой опыт иметь. Иначе созданный блок прогтрансов может пойти гулять по мозгам, корежа все на своем пути.
– Ясно, – кивнул я. – На выходе ты получаешь полностью видоизмененную информацию о чашке. Так?
– Не совсем. – Шульгин поджал губы, видимо, раздумывая, как бы подоходчиве объяснить то, что происходит в его нашпигованных нелицензированными программами мозгах. – Я получаю новую программу, используя которую можно вновь воссоздать ту же самую чашку, но видоизмененную. Чашка как бы переходит в иное измерение. У хорошо знакомого предмета открываются совершенно новые свойства, о которых прежде мы даже не подозревали.
