«Плохая мысль».
Напускным беззаботным тоном он сказал:
– Чего мы ждем? – и двинулся по дорожке.
Нажал кнопку звонка – тишина. Ну конечно же. Постучал. Несколько секунд спустя за дверью раздались шаги, щелкнул замок.
Ранджит первым увидел его и улыбнулся, но его лицо чуть окаменело, когда он заметил остальных.
– Привет, – сказал он, – соседская стража. Поймали плохих ребят?
Лу сердито набычился, но Итан сказал:
– Нет, все в порядке. Как у вас дела?
– Жалею, что не уехали во Флориду.
– Я вас понимаю. Мы пытались уехать в Чикаго, но нас завернули.
– Странные времена. – Ранджит скользнул взглядом по соседям и снова посмотрел на Итана. – Так что произошло-то?
– Войти можно? – спросил Лу.
Ранджит помедлил, все еще держась за дверную ручку, но разрешил:
– Да, конечно.
Он отошел в сторону и жестом пригласил их войти.
За коротким коридором начиналась гостиная – стильно декорированное пространство, раскрашенное точно подобранным оттенком белого. Два модерновых дивана стояли на желтом жестком ковре, а на изящном стеклянном столе лежала раскрытая книга. На полу были разбросаны игрушки – так, словно пролились с неба дождем, – плюшевые зверушки, стаканчики от капстекинга
[28]
и ксилофон. При виде всего этого Итан словно заглянул в свое будущее: Вайолет когда-нибудь начнет ходить по дому, оставляя за собой след игрушек, и от этой мысли ему стало тепло.
– А где ваши девочки? – спросил он.
– Наверху. Ива пытается их убедить, что пора спать.
Ранджит не предложил им сесть, а только сунул руки в карманы и ждал. Они вчетвером неуверенно стояли перед ним. В доме было так же холодно, как и снаружи, а потому их дыхание клубилось.
Итан поймал на себе взгляд Джека, пожал плечами.
«Это была ваша идея, дружище».
– У вас очень милый дом, – неловко сказал Джек. – Стильный.
– Спасибо. А в чем дело?
– Не знаю, слышали ли вы последние новости касательно электричества…
– У нас есть приемник и батарейки.
– Тогда вы знаете, что правительство просит всех нас оказать им помощь. Они открыли горячую линию, чтобы можно было сообщать обо всем подозрительном.
– Например?
– Ну, например, – вздохнул Джек, – о «Детях Дарвина».
Ранджит произвел звук, не похожий на смех.
– Вы шутите?
– Мы ничего такого не говорим. – Джек выставил ладони вперед в успокоительном жесте. – Просто подумали: может быть, вы…
– Может быть, я дружу с террористами?
– Нет, просто… может, у вас есть друзья, которые ведут себя странно.
– Да, – сказал Ранджит, глядя на Итана, – вы четверо.
– Послушайте, я понимаю, как это все может быть воспринято, – сказал Джек, пытаясь изобразить примирительную улыбку. – Я приношу извинения, что спрашиваю, но мы все обеспокоены. Дела принимают дурной оборот.
– Правда, гений? И что же вас навело на такую мысль?
– Послушайте, я ни в коей мере не хочу вас оскорбить…
– Не хотите меня оскорбить? Вы приходите ко мне в дом целым отрядом и спрашиваете, не знаком ли я с террористами, но при этом не хотите меня оскорбить?
– Ранджит… – начал Итан, но Ранджит перебил его:
– Да нет, все правильно. Вы меня прижучили. Я руководитель преступной группы. Для прикрытия рисую логотипы корпорациям, а вечерами угоняю фуры. Мне-то это делать легче – кожа у меня темная, в темноте я почти невидим.
– Давайте не будем горячиться, – сказал Итан.
Ранджит, казалось, не замечал, какие все напряженные, усталые и испуганные. Одно дело было храбриться, когда опустели полки супермаркетов. Но когда продукты не появились и неделю спустя, когда отсутствовало электричество, армия блокировала город, на улице холодало, а обед на День благодарения состоял из консервированных бобов, тут уже все начали чувствовать себя иначе. Социальный контракт затрещал по швам, и каким бы праведным ни был гнев Ранджита, в такой момент его реакция оказалась неправильной.
– Никто не предъявляет вам никаких обвинений, – заверил Итан. – Мы все…
– Зачем у вас это? – вдруг спросил Лу.
Стоя у кофейного столика, он держал в руках книгу, которую Итан заметил еще раньше. Лу, повернул ее так, чтобы всем была видна обложка: «Меня зовут Джон Смит».
«Вот черт!»
– Не понял вас, – сказал Ранджит.
– Зачем у вас это?
– Вы хотите взять почитать?
– В последний раз спрашиваю. Зачем у вас это?
– Я же вам уже сказал, – язвительно улыбнулся Ранджит. – Я террорист.
– Лу, мы живем в свободной стране, – вмешался Джек. – Это только книга.
– Ну да, книга, написанная террористом, – отозвался Лу.
– Его подставили, – сказал Ранджит. – Если вы иногда слушаете новости, то должны это знать. Правительство сняло с него все обвинения.
Лу начал читать на той странице, на которой книга была оставлена открытой:
– «Вот простая, но уродливая истина. Наши политики видят в нас всего лишь средство для сохранения их власти. Мы бензин для двигателя коррупции и эгоизма. Люди, руководящие страной, пекутся о нас не больше, чем мы печемся о бензине, который заливаем в бак своей машины, бензине, который нужен только для того, чтобы доставить водителя до места назначения». – Он закрыл книгу. – Это вам кажется по-американски?
– Да, – ответил Ранджит, – мне кажется, это сказано не в бровь, а в глаз.
Лу посмотрел на него с отвращением и произнес:
– Я служил в морской пехоте. Мой отец служил в морской пехоте. Он сражался во Вьетнаме, чтобы вот такого безобразия у нас не происходило.
– Вы и в самом деле считаете, что мы были во Вьетнаме ради этого? – рассмеялся Ранджит.
– Что вы хотите сказать? – Лу сделал шаг вперед.
– Друзья, – вмешался Итан и взглянул на Джека, но сосед не шелохнулся. – Это смешно…
– Вы хотите сказать, что я дурак? Что мой отец дурак? – горячился Лу.
Он явно готовился к драке: глаза прищурились, шея напряглась. Он был на четыре дюйма ниже анормального перед ним, но спортивный, с широкой грудью и толстыми, как у штангиста, руками.
– Вы это хотите сказать? – настаивал он.
Ранджит стрелял по сторонам глазами, но не сошел с места:
