– Скорее уж вечер, – деликатно и немного смущенно поправил Блума робот. – Простите, господин?..
– Штукни, – подсказал ему Блум. – Мое имя Стан Штукни.
– Простите, господин Штукни, но, насколько я могу судить, вы не являетесь жителем этого дома?
– Ну, это как сказать, – уклончиво ответил Блум.
– В списке жильцов ваше имя не значится.
– Ну так запомни его, – посоветовал Блум. – Я стану бывать здесь довольно-таки часто. А, быть может, со временем и навсегда переберусь. У меня в этом доме много друзей.
– Но я не видел, когда вы пришли.
– Надо быть внимательнее, – снисходительно заметил Блум.
Снова похлопав робота по корпусу, он переступил порог и оказался на улице.
– Вызвать вам автоэл, господин Штукни? – тут же предложил привратник.
– Будь так любезен, – не оборачиваясь, кивнул Блум. Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего, что могло бы его насторожить, Блум с наслаждением вдохнул полной грудью стерильный воздух Города. Он снова был свободен. И даже, быть может, свободнее, чем когда бы то ни было прежде. Минимальные изменения, которые по совету Мейлы он внес в свой внешний облик, превратили его в человека-невидимку. Инфор не узнавал его, а потому и не обращал на него ни малейшего внимания.
Блум был благодарен Мейле за то, что она согласилась приютить его на время, но он не собирался сразу же возвращаться к ней. То, что вначале показалось Блуму надежным и спокойным убежищем, всего за несколько часов превратилось в источник постоянной нервозности. Блум был вовсе не против того, чтобы обзавестись понимающим и всегда готовым прийти на помощь партнером, но Мейла слишком уж активно, можно даже сказать агрессивно взялась за дело. Ее натиск и напор совершенно вывели Блума из состояния равновеия. Спора нет, она дала ему несколько весьма ценных советов, но это отнюдь не давало ей права указывать Блуму, что и когда он должен делать. Одно дело – насаживать на штырь безмозглых газонокосилок, и совсем другое – вести хитрую и опасную игру с инфором. Хотя Блум и вышел на улицу Города несколько позже Мейлы, но опыт у него, как сам он полагал, был куда более обширный и разносторонний. Она, видишь ли, даже придумала обвязывать голову полоской красной материи, чтобы усложнить себе задачу! Игра, да и только! Баловство детское! Ему бы её проблемы!
Блум был абсолютно уверен, хотя и не мог точно сказать почему именно, что его конфликт с инфором уже перешел в новую фазу. Теперь в этой странной схватке, происходящей на узкой полосе пространства, лежащей на пересечении реально существующего мира и недоступного человеческому пониманию мира, созданного потоками электронов, стремительно курсирующими по сети инфора, уже не было места для компромиссов. Это было смертельное противостояние, в котором каждая из сторон теперь уж стремилась не просто переиграть, а уничтожить своего противника. И самым удивительным было то, что враги не могли даже взглянуть друг другу в глаза. Они существовали в разных измерениях, а потому могли наносить друг другу только опосредованные, косвенные удары. В такой битве преимущество было у того, кто обладал наиболее точной и своевременной информацией. И до сих пор перевес был на стороне инфора. Он использовал активную наступательную тактику, а Блум был вынужден только уворачиваться от ударов. В отличие от инфора, ему не были известны слабые места противника. За исключением, пожалуй, одного, – условная граница Города, судя по всему, создавала для инфора определенные проблемы. И, тем не менее, она существовала. Следовательно, в этом инфор был бессилен, – он не мог полностью перекрыть границу, сделав её непроницаемой для людей. Оставалось только выяснить причину этого явления и понять, каким образом можно использовать его против инфора.
В конце улицы появилась красная точка, которая быстро приближалась, приобретая обтекаемую каплеобразную форму двухместного автоэла. Подъехав в Блуму, машина резко затормозила и, пронзительно скрипнув новенькими протекторами, развернулась, чтобы припарковаться правым бортом к тротуара. Сухо щелкнул запор дверцы, оказавшейся точно напротив Блума.
– Рад служить вам, господин Штукни! – действительно радостно возвестил голосовой имитатор автоэла.
– Привет! – не менее радостно ответил ему Блум. Забравшись на заднее сиденье, он захлопнул дверцу машины и удобно устроился, облокотившись на дверную ручку.
– Куда прикажете доставить вас, господин Штукни? – спросил автоэл и тут же извиняющимся тоном добавил: – Простите, но мне не удалось найти вашего имени в адресном списке жителей Города.
– Ничего страшного, – успокоил его Блум. – Я и сам пока ещё точно не знаю, где буду жить. Отвези меня для начала к дому номер двадцать четыре по этой же улице.
– Слушаюсь, – машина рванулась с места. – Если вы дадите мне более точный адрес, я смогу заблаговременно оповестить о вашем визите того, к кому вы направляетесь. Это было бы удобно во всех отношениях…
– Не беспокойся, – перебил Блум. – Я уже сделал это.
Дальнейшая поездка происходила в обоюдном молчании. Блум рассеянным взглядом скользил по проносящимся за стеклами машины домам, похожим один на другой, как строительные блоки, из которых они были собраны. Положив левую руку на спинку переднего сиденья, он слегка постукивал по ней всеми пятью пальцами, словно пробуя клавиши какого-то незнакомого, да к тому же ещё и неважно настроенного инструмента. В эти минуты Блум ни о чем не думал. В голове у него не присутствовало ни единой мысли, пусть даже в зачаточном состоянии. Он просто наслаждался тишиной и покоем. А автоэл, которому как будто передалось душевное состояние его пассажира, не приставал к нему с разговорами, подобно большинству других роботов.
Только сейчас Блум начал в какой-то степени понимать, что заставило его сбежать от Мейлы. Она подавляла его индивидуальность в той же степени, что и инфор, только действовала при этом иными средствами. Хотя и с самыми наилучшими намерениями Мейла, тем не менее, стремилась изменить Блума, приспособить под себя, сделать таким, каким она его себе представляла. А стремление Блума вырваться за пределы Города она, похоже, воспринимала всего лишь, как своего рода причуду, как одно из проявлений его эксцентричной творческой натуры.
Но это было не так. Поиск границы, отделяющей Город от всего остального мира, был для Блума вовсе не причудой и не своеобразным хобби, вроде охоты на газонокосилок, которую придумала для себя Мейла. Блум и сам не смог бы сказать, когда именно впервые возникла у него эта идея и что послужило тому причиной. Теперь ему уже казалось, что он жил с ней всегда. Только прежде она была чем-то неосознанным и едва ли не эфемерным, подобно сну, воспоминание о котором тут же превращается в серый туман, стоит только попытаться перевести его яркие образы в слова.
– Мы на месте, господин Штукни, – сообщил, остано-вившиь у тротуара, автоэл. – Дом номер двадцать четыре.
– Отлично, – Блум открыл дверцу и, подхватив с сиденья рюкзак, вышел из машины. – Ты куда-нибудь торопишься? – обернувшись, спросил он у автоэла.
