* * *
21 августа 1973 года. Этим утром на работу позвонила теща. Она сообщила, что ей пришлось отвезти Джессалин в больницу, поскольку у той сильно прихватило живот. Разумеется, я тоже поспешил туда. Врачи в это время экстренно делали всевозможные анализы, в том числе брали пробы крови и мочи. В конце концов мы с облегчением узнали, что ничего страшного у Джессалин нет. Боль в животе в сочетании с повышенным количеством белка в моче указывала на то, что Джесс страдает от преэклампсии. Как объяснили доктора, это заболевание, спровоцированное беременностью, главная опасность которого – высокое давление. Оно вполне излечимо. И все же врачи, в качестве предосторожности, прописали Джессалин постельный режим до самых родов. Джесс не в восторге от подобных ограничений, однако утешается тем, что с ребенком все в порядке.
* * *
1 сентября 1973 года. Малыш в эти дни ведет себя очень активно. Мне нравится думать, что он практикует там будущий свинг. Даже не верится, что наше маленькое чудо растет и развивается в животе у моей жены, которая с каждым днем становится все шире в талии. Джессалин заметно переменилась в последнее время. Прошлой ночью она призналась, что сердце ее буквально разбилось, когда она впервые узнала о беременности – ведь появление ребенка ставило крест на ее прежних мечтах. Теперь же, сказала Джессалин, сердце ее тает при мысли о том, что она удостоена счастья стать матерью замечательного малыша.
* * *
25 ноября 1973 года. Сегодня я получил письмо от самого Винсента Монтгомери! Первой моей реакцией было удивление, ведь я не слышал о нем с того июньского дня, когда мы вместе играли в гольф. Я и сейчас не могу справиться с волнением, ведь мистер Монтгомери предложил лично учить меня. По его словам, у меня есть все данные для того, чтобы стать профессиональным игроком. Скоро начало нового года, и он предлагает мне приехать к нему в Джорджию. Нам предстоит целый год интенсивных тренировок и выступлений на любительских турнирах. И начнем мы нашу практику не где-нибудь, а на знаменитом Национальном поле Огасты! График у нас будет очень напряженным, поэтому мистер Монтгомери посоветовал мне оставить жену и ребенка в Вермонте, чтобы они не отвлекали меня от игры. Это значит, большую часть года, а то и двух, я не смогу видеться ни с Джессалин, ни с малышом.
Джессалин говорит, что нужно принять это предложение, поскольку не хочет, чтобы я отказывался ради нее от своей мечты. Но мечта моя, должно быть, сильно изменилась, раз я никак не могу решиться на отъезд.
Глава 9
Я всегда делал все, что в моих силах, даже если обстоятельства складывались не в мою пользу. Я никогда не сдавался заранее и никогда не верил, что у меня совсем нет шансов на победу.
Арнольд Палмер
[18]
С черепахами нас объединяет давнее и славное прошлое. В детстве я любил бегать по вечерам на поле для гольфа, которое находилось неподалеку от дома. Там я охотился на маленьких черепашек, обитавших в пруду на тринадцатом фервее. Желая укрыться от моего любопытства, они втягивали в панцирь голову и лапки, отчего становились похожи на твердые камушки. Тогда я швырял их вдоль пруда, чтобы посмотреть, сколько раз они отскочат от воды. Разумеется, было это до того, как во мне проснулась любовь ко всем бессловесным существам. Но я по-прежнему считаю, что черепахам куда лучше на воле в пруду, где бесчувственные мальчишки могут поиграть ими, как камушками, чем в тесном аквариуме где-нибудь в детской. Ну что можно делать с домашней черепахой, кроме как кормить ее? Они не играют и не ластятся к тебе, а через месяц-другой, проведенный в заточении, начинают еще и вонять. Дома от них никакого толку – это я говорю вам как ветеринар.
И все же время от времени в клинике появляются родители с заплаканными детьми. Последние прижимают к себе дорогую черепашку, которая почему-то совсем захирела. В такие моменты я спешу объяснить детишкам, что домашние черепахи живут не так уж долго и их дорогой питомец, скорее всего, скоро умрет, а я мало что могу сделать, чтобы продлить его унылую жизнь. Когда родители узнают, во сколько им обойдется лечение их питомца (по сравнению с покупкой новой десятидолларовой черепахи), они обычно благодарят меня за потраченное время и покидают клинику, чтобы подыскать своей дорогой рептилии место последнего упокоения. Но иногда мне встречаются клиенты, либо неспособные сказать «нет» зареванному ребенку, либо искренне привязанные к черепашке. И вот они-то готовы идти на любые траты ради ее спасения. В результате мне приходится приступать к дорогостоящему лечению, которое в большинстве случаев заканчивается смертью животного.
Нечто подобное произошло со мной на третьем месяце беременности Эрин. Больше недели я пичкал антибиотиками большую западную черепаху по имени Мамочка, которая принадлежала мистеру и миссис Дженкинс, и все безрезультатно. Поняв, что Мамочка не желает выздоравливать, я позвонил клиентам и попросил разрешения усыпить несчастное животное. Не прошло и получаса, как Скип Дженкинс, бросив все свои дела, примчался в клинику. Настроен он был крайне решительно.
– Вы не понимаете, доктор Уитт! Мамочка должна выжить. И вам нужно сделать для этого все возможное!
На лбу у него проступили капли пота. Было видно, что он изо всех сил пытается побороть панику. Довольно странно для парня, который в остальном выглядел очень даже практичным человеком.
– Мистер Дженкинс…
– Скип. Зовите меня Скип. – Он отер о брюки вспотевшие ладони.
– Хорошо, Скип. Мне очень жаль, но я, похоже, уже исчерпал все возможности. Черепахи просто не предназначены для того, чтобы жить…
– Чего вы еще не делали? – вновь прервал он меня. – Очень важно, чтобы вы спасли ее.
Я внимательно взглянул на своего собеседника. С таким решительным клиентом мне еще не приходилось иметь дела. Скип смотрел на меня немигающим взглядом.
– Я понимаю, как сильно вы привязаны к своему питомцу, но с природой не поспоришь. Зачем тратить столько денег и сил на безнадежный, по сути, случай?
– Знаете, почему моя жена назвала ее Мамочкой?
Я покачал головой.
– Дело в том, что уже года два – с момента нашей свадьбы – жена раз за разом заводит разговор о детях. Я же неизменно отвечаю ей: «Не сейчас, золотко. Давай немножко подождем».
Скип, сам того не зная, полностью завладел моим вниманием.
– Не поймите меня неправильно, доктор, я тоже хочу иметь детей. Когда-нибудь. Просто пока я еще не готов. Но месяц назад, когда жена вновь стала донимать своими просьбами, меня осенила грандиозная идея. Я заявил, что ничего не имею против ребенка, но для начала неплохо бы обзавестись каким-нибудь домашним питомцем – просто так, для практики.
– Ну-ну, – понимающе протянул я.
– Именно. Я сказал, что к тому времени, когда животное умрет, у нас уже будет достаточно опыта, чтобы перейти к воспитанию ребенка.
