– Потом тебе все объясню, – поворачивается ко мне Эви, – а сейчас надо быстро уходить!
– Что ты сделала? – спрашиваю я, пока один из алых достает плазмофакел и прожигает в стене дыру, через которую врывается городская вонь.
Комната тут же наполняется влажным воздухом и светом, к нам спускается крошечная капсула, боковая дверь с шипением отъезжает прямо напротив проделанной в стене дыры.
– Дэрроу, потом! Сейчас нет времени!
– Эви, зачем ты пришла сюда? – Я хватаю ее за руку.
– Адриус Августус убил пятнадцать наших братьев и сестер! – победоносно сверкая глазами, заявляет она. – Меня послали взять его в плен или убить! Я выбрала второй вариант, и через двадцать секунд он сгорит дотла!
Срываю планшет с руки одного из алых и активирую свои скрытые под маскировкой гравиботы. Эви что-то кричит мне. Гравиботы с истошным скрипом несут меня по воздуху, я мчусь вниз, вышибаю дверь, пролетаю по коридору, словно адская летучая мышь. Отталкиваю кого-то из танцовщиц, сбиваю с ног двоих оранжевых клиентов, а потом бросаюсь через перила прямо к столику Шакала, который подносит к губам рюмку с ликером. Меченый замечает меня, и серые тоже, но уже слишком поздно.
С экранов, где до сих пор показывают кадры взрывов, вдруг раздается треск, идут помехи и загорается изображение кроваво-красного шлема.
– Что посеешь, то и пожнешь! – гремит голос Ареса из дюжины висящих в зале колонок.
Стол в долю секунды плавится под рукой Шакала – взорвалась бомба, которую туда заложила Эви. Меченый отшвыривает Шакала в сторону, как тряпичную куклу, и накрывает своим огромным телом ядерный гриб. Перед смертью его губы шевелятся и едва слышно произносят: «Skirnir al fal njir».
9
Темная сторона
На месте, где стоял меченый, стремительно разрастается ядерный гриб, телохранитель молниеносно превращается в жидкость, затем она испаряется, и на полу поблескивают лишь крошечные капельки ртути, которые тут же темнеют и становятся первичной материей. В черную дыру засасывает людей, стулья и бутылки, а потом с глухим, кошмарным рокотом раздается взрыв. Подхватываю Шакала за куртку, пролетаю сквозь стену, расшибая ее плечом, через стекло, дерево, металл, барабанные перепонки и человеческие стоны.
Гравиботы вырубаются. Перелетаем через улицу и врезаемся в бетонное здание напротив, а «Берлога полуночников» тем временем скукоживается и рассыпается в пыль, словно виноградина, за долю секунды превратившаяся в изюм. Последняя вспышка адского огня, и на месте таверны остаются лишь присыпанные пеплом руины.
Подо мной без сознания лежит Шакал. Ноги сильно обожжены. Пытаюсь выпрямиться, и меня тут же выворачивает. Кости скрипят, словно ствол молодого деревца после первых порывов ледяного зимнего ветра. Встаю на ноги, но тут же снова валюсь на землю, и меня выворачивает во второй раз. Голова раскалывается. Кровь капает из носа, булькает в ушах. Глазные яблоки жжет после взрыва. Плечо вывихнуто. С трудом привстав на колени, прижимаюсь плечом к стене и вправляю вывих, глухо охнув от боли. Вытираю рвоту с рук и наконец поднимаюсь на ноги. Взваливаю на себя Шакала и вглядываюсь в дым.
Не слышу ничего, кроме стонов собственного вестибулярного аппарата. Как будто у меня в ушах пронзительно верещит стая воробьев. Трясу головой, пытаясь сфокусировать взгляд и избавиться от пляшущих перед глазами огоньков. Кругом все в дыму. Мимо проплывают люди, огибая меня, словно вода обтекает камень, они спешат на помощь тем, кто оказался на месте взрыва. Зря торопятся, ничего, кроме трупов и пепла, они там не найдут. Ультразвуковые сирены пронзают ночную тишину. Отряды поддержки Шакала спускаются сюда из Верхнего города. Они приземляются, чтобы вытащить его из этого ада. Воробьи в моих ушах умолкают, и я начинаю слышать треск огня и стоны раненых.
* * *
Стою перед заброшенным заводским корпусом, что за четыреста километров от цитадели, в глубине старой промзоны. Поверх фундамента завода уже построены новые фабрики, старое здание не более чем надоевший до смерти глубокий прыщ на их свежей коже. Все перепачкано сажей, повсюду плотоядные лишайники и озерца ржавой воды. Я решил бы, что это тупик, если бы похуже знал добычу, на которую охочусь.
Планшет, который я содрал с руки алого, при взрыве не пострадал. Оставив Шакала его людям, кидаюсь по улице к полицейскому челноку серых, запрыгиваю в него и улетаю. Протерев навигатор планшета, быстро просматриваю историю координат, и вот – я здесь.
Громко стучусь в запертую дверь, когда-то служившую главным входом на завод. Ничего. Наверное, уже со страху обосрались. Присаживаюсь на землю и жду, заложив руки за голову. Через несколько минут дверь со скрипом открывается. Внутри темно. Потом на свет выходят несколько человек, связывают мне руки, надевают на голову мешок и вталкивают меня внутрь.
Едем вниз на старом гравилифте, потом меня уверенно ведут по коридору в сторону, откуда раздаются звуки музыки. Брамс, Концерт для фортепиано номер два, если не ошибаюсь. Жужжат компьютеры. Сварочные аппараты горят так ярко, что видно даже через мешок.
– Сюда, дикари, отвалите уже от него, – раздается знакомый голос.
– Попридержи язык, клоун! – рычит кто-то из алых.
– Ворчи сколько хочешь, ржавый ты бабуин, но этот парень стоит десяти тысяч таких, как ты…
– Дейлоу, иди отсюда, – ласково говорит Эви, и вскоре раздается звук удаляющихся шагов.
– Ну что, можно уже перестать притворяться? – спрашиваю я.
– Будь так любезен, – произносит Микки.
Со щелчком сбрасываю наручники, которые они на меня нацепили, сдираю с головы мешок. В лаборатории чисто и тихо, бетон и металл, откуда-то льется приглушенная спокойная музыка. В воздухе стоит легкий туман от кальяна Микки, который я замечаю в углу. Я выше его и Эви как минимум на голову.
И тут Эви теряет самообладание. Она уже давно вышла из образа соблазнительной розовой из таверны и просто кидается мне на шею, словно маленькая девочка, неожиданно увидевшая своего дядю, которого считала пропавшим без вести. Обнимает меня, а потом немного отстраняется и смотрит в мои золотые глаза своими розовыми. Несмотря на глупое хихиканье, она очень красива и чувственна. У нее гибкие руки, медленная, интимная улыбка появляется на ее лице. И ни тени сожаления о том, что около двухсот человек сейчас лишились жизни. Крылатая девочка и сама не заметила, как превратилась в стервятника. Интересно, а если бы ей пришлось убить всех этих несчастных голыми руками, она бы так же радостно улыбалась? Как легко совершать массовые убийства…
– Представь только, сразу не узнала тебя! – восклицает она. – Когда я увидела тебя там, за столом… у меня чуть сердце не остановилось! Да еще в этом дурацком черном прикиде! Дэрроу? Что-то не так?
Эви вскрикивает, когда я беру ее за лацканы куртки и прижимаю к стене.
– Ты только что убила двести человек! – качаю я головой, еще не в силах осознать масштаб происшедшего. – Как ты могла, Эви? – трясу ее я, а сам вижу членов моей команды, парящих в космическом пространстве, вижу всех, кого мне пришлось убить на этом пути, чувствую, как пульс Юлиана исчезает под моими пальцами.
