– Вы говорили, что никогда не лжете! – шипит на нее Виргиния. – Из-за этого я согласилась служить вам! Я просила вас только об одном, а вы! Вы собирались убить их у меня на глазах?!
– Сядь! – Правительница подходит к ней вплотную. – Сядь!
Мустанг садится, тяжело дыша. Не смотрит ни на меня, ни на Октавию. Ее окружают предатели. Она достает из кармана золотое кольцо и начинает нервно крутить его в руках. Верховная правительница замечает ее настрой и быстро меняет тактику.
– Ты знаешь, почему мне необходимо уничтожить твою семью? – спрашивает Октавия, но Мустанг молчит. – Я задала тебе вопрос, Виргиния! Оставь свои капризы и отвечай мне!
– Отец представляет собой угрозу для системы, – тихо отвечает Мустанг, надевая кольцо. – Он игнорирует ваши приказы. Не подчиняется финансовым директивам. Задерживает квоты на гелий-три.
– Что будет, если я попытаюсь отстранить его от власти?
– Он поднимет мятеж, – поднимает на нее глаза Мустанг.
– И что прикажешь мне делать? Если он поднимет мятеж на Марсе, то превратит планету в свою крепость. Во что мне это обойдется – найти его, выкурить из убежища, убить, восстановить порядок… ты даже не представляешь! Корабли, люди, провиант, амуниция, дефицит гелия-три! Сообществу потребуется несколько лет, чтобы оправиться от такого удара! Накладно иметь такого врага. Однако мы не можем позволить нашим союзникам публично оскорблять нас. А если губернаторы Газовых Гигантов решат, что мои приказы их не касаются, потому что мы закрываем глаза на поведение твоего отца? Позволяем ему играть с ценами на гелий или игнорировать приказы правительницы? Шестьдесят лет назад, в первый год моего правления, поднялся мятеж на лунах Сатурна. Война продолжалась до тех пор, пока я не стерла одну из лун, Рею, в порошок. Погибло пятьдесят миллионов человек! Вот такой упрямый у нас народ! Они знают, что мне сложно простирать свою руку за миллиарды километров от центра! И все же боятся! Любой правитель, любая эпоха – лишь игра воображения народа. Моя сила не в кораблях и не в преторах, а в страхе. Но время от времени необходимо напоминать об этом!
– Значит, моя семья должна была стать таким напоминанием?
– Да. А теперь скажи мне, что я не права.
– С точки зрения политики все совершенно логично, – помолчав, отвечает Мустанг. – Но он мой отец…
– Тогда взгляни на это, – перебивает ее правительница, проводит рукой по воздуху, и в полу загорается видеоэкран, занимающий половину комнаты.
На экране показывают мятеж. Дымящиеся здания. Серые расстреливают мужчин и женщин из импульсовиков. Октавия переключает картинку. Возникает двенадцать видео одновременно. Передо мной замертво падает какая-то женщина. Череп пробит пулей, отверстие еще дымится.
Охваченный ужасом, я смотрю на кадры хроники.
– Это Марс? – спрашиваю я, в страхе за свою семью.
– Ты тоже так подумал, да? – отзывается правительница, проводя пальцем по голограмме импульсной винтовки перед самым выстрелом. – Нет, это Венера.
– Венера? – шепчет Мустанг. – Но на Венере нет Сынов Ареса!
– Нет. Теперь – нет. Однако зараза достигла самого центра. Два часа назад в этой зоне Сообщества прогремело несколько взрывов. Мои политики, преторы и другие высокопоставленные лица по всей империи активировали «план ноль». О происшедшем не сообщит ни один видеоканал. Все зоны взрывов взяты под карантин. Мы выкурим их оттуда. Это должен был сделать твой отец, Виргиния, а он лишь дал Сынам время окрепнуть, и они добрались до сердца империи.
А я ведь предупреждал Гармони… Надеюсь, хоть кто-то из Сынов останется в живых.
– Твой отец должен умереть, – тихо произносит правительница, присаживаясь на корточки перед Виргинией. – Он повесил женщину, которую Сыны Ареса использовали, чтобы начать все это. Его лицо неразрывно связано с их пропагандой. Если он уйдет, если мы нанесем им удар, то победим. Прихлопнем двух мух одним ударом. Необходимо передать власть в руки Беллона, и тогда на Марсе воцарится мир впервые за все мое правление. Ценой каких-то пятидесяти жизней. Я знаю, что он – твой отец, но и ты пришла ко мне не просто так.
Смотрю на Виргинию и наконец понимаю, почему она сделала это. На нее больно смотреть. Она медленно встает и отходит к окну, словно пытаясь отгородиться от выбора, который ей предстоит сделать. Смотрит в дымку за окном на проплывающий мимо корабль, а потом тихо произносит:
– Пока мать была жива, мы с отцом ездили верхом по лесу. Останавливались на какой-нибудь дикой поляне и лежали среди красных цветов, раскинув руки в стороны, притворялись ангелами. Того человека больше нет. А с этим можете поступать так, как сочтете нужным.
17
Приносящий бурю
Черные сопровождают меня к новому жилищу. Фичнер увивается за нами, весело вышагивая по мраморному полу. У дверей моих покоев он берет меня за руку.
– Отлично сыграно, парень! Хорошо ты ее просек – теперь ясно, что она хочет того, чего не может получить. Чертовски умный ход! Рад, что ты наконец побеждаешь в игре, маленький засранец! – Бывший куратор хлопает меня по плечу. – Завтра пойдем на рынок, купим тебе прислугу. Розовых, синих! И собственные черные тебе тоже положены! А пока… я тебе там подарочек приготовил, – подмигивает он, показывая на кровать, где возлежит стройная розовая. – Наслаждайся!
– Фичнер, а ты ведь совсем меня не знаешь. Совсем.
– Сейчас тебе выпал вот такой расклад, и неплохой расклад, парень! Будучи личным эмиссаром правительницы, ты таких дел сможешь натворить! Да по сравнению с ней твой губератор просто мэр какого-нибудь заштатного городишки. Девушка твоя тоже при тебе. Перед тобой открыты все дороги, у тебя начинается новая жизнь! – провозглашает он и хлопает дверью.
Новая жизнь… А стоит ли она того? Судьба Сынов Ареса мне неизвестна, и повлиять на нее я не могу. Но неужели он ожидает, что я брошу Рока на верную гибель? Отдам Тактуса, Виктру и Теодору на растерзание убойным отрядам преторов?
Хожу по своим покоям, не обращая внимания на розовую. Луну окружают ночные облака, простирающиеся за огромными окнами на северной стене. Небоскребы прорывают облачную пелену, словно сверкающие копья.
Чувствую себя птицей в золотой клетке.
За окном все льет и льет. Грозы на Луне – загадочное явление. Для человека с Марса они выглядят как медленно капающий с неба дождь, погружающий всех и вся в полусонное забытье. Капли как будто успевают до смерти устать за время долгого падения в условиях низкой гравитации. А вот ветер здесь дует изрядно. В окнах цитадели нет щелей, поэтому песнь ветра бесшумна. Скучаю по тому, как ветер завывал в моем старом замке на Марсе. Скучаю по его жалобным стонам в шахтах. По тем моментам, когда щупальца агрегата остывали, а я сидел рядом, прикасаясь через скафандр-печку к моей свадебной повязке, и думал о том, что вскоре коснусь Эо губами, обниму за талию и ее невесомое тело крепко прижмется к моему.
