– И тем не менее мне все-таки по душе война, – говорит он. – Хребтина станет помощнее. Руки помозолистее. Всякие ублюдки говорят нам, что путь воина усыпан розами. Чувствуешь, какой аромат, а, Жнец? – Он смотрит на меня с болью в глазах.
– Ты слышал, что я тебе только что сказал? – спрашиваю я, садясь на скамейку рядом с ним.
– Конечно слышал, твою мать! У меня глаза одного не хватает, а не уха! – Севро постукивает костлявым пальцем по искусственному глазу. – Конечно нравился, но не так, как мне бы хотелось. Она должна была выкарабкаться! Если кто-то из нас, маленьких засранцев, и должен был выжить, то она! В ней не было ни грамма зла, ни грамма! Но кого это волнует? Кого волнует, добрые мы или злые? Все происходит по воле случая!
– Случай свел вас вместе. По воле случая она попала в дом Марса.
– Нет, по воле моего отца, – качает головой Севро. – Он заключил сделку с Юноной и выменял Куинн. Думал, что она будет уравновешивать нас, управлять нашим гневом. Если бы он не выбрал ее, то мы бы не познакомились и она осталась бы в живых!
– Возможно, – соглашаюсь я, вспоминая Эо. – Но она сама решила отправиться сюда. Она сделала свой выбор и последовала за мной. И за тобой.
– Совсем как Пакс, – произносит Севро, и я киваю, дотрагиваясь до своего Пегаса. – Сплошное дерьмо вокруг, правда? Не важно, какими бы красивыми словами они его ни прикрывали. Для них это просто игра. Мы всегда будем пешками в их чертовой игре! Плевать я хотел на их империю! Плевать я хотел на все это дерьмо! Я пришел к тебе только потому, что он рассказал мне, кто ты такой!
Я в недоумении смотрю на него, а потом спрашиваю с нервным смешком:
– Что ты имеешь в виду?
– Включай глушитель, – коротко произносит он. – У тебя наверняка он при себе. Ты же очень осторожен, Жнец, всегда очень осторожен…
– Не понимаю, о чем ты…
– Заткнись и включи эту штуку!
Кивнув, активирую лежащий у меня в кармане излучатель защиты от прослушки. Я не так горд, как верховная правительница, нас запросто могут пасти. Севро смотрит на меня долгим взглядом, от которого мне становится не по себе.
– Так кто же я такой? – спрашиваю я снова.
– Все в игры играешь? – качает головой Севро. – Крепкий ты орешек! Как по-твоему, кто меня послал к тебе?
– Мустанг. Ты сказал, что она вызвала тебя с окраины. Тебя и всех упырей.
– Правильно, Мустанг. Путешествие с Плутона заняло шесть месяцев. А теперь угадай, кто пришел ко мне во время промежуточной посадки на Тритоне. Давай, Жнец, шевели мозгами!
– Лорн? – спрашиваю я, но Севро лишь ухмыляется. – Фичнер?
– Еще раз облажаешься, и я тебе вообще ничего не скажу. Просто исчезну! – заявляет Севро и плюет мне в лицо, попадая прямо под глаз. – Исчезну и не вернусь! Не стану помогать тебе! Не стану проливать за тебя свою кровь! Не стану приносить в жертву друзей ради человека, которому настолько на меня насрать, что он боится высунуться хоть раз! Доверие штука взаимная, Дэрроу! Сейчас твоя очередь!
Он не блефует. Мне очень хочется сказать ему правду. Но как это возможно? Севро – золотой, золотой, мать твою! Однажды при нем я послал Феба на хер, и он сделал вид, что не расслышал. Или и правда не расслышал? А вдруг это ловушка? Нет! Нет, если это ловушка, то игра уже проиграна и мечте Эо не суждено сбыться. У меня нет никого ближе этого парня. Никто не любит меня так преданно, как этот странный маргинал. Никто!
– Тебя послал Арес, – медленно произношу я, глядя в его равнодушные золотые глаза.
Наступает долгая пауза.
Проходят ужасные пять секунд. Шесть. Семь. Севро встает, запирает дверь на ключ и достает из кармана мятых штанов маленький черный кристалл.
– Управляется только твоим дыханием, – коротко говорит он.
– Шептун! – пораженно выдыхаю я, аккуратно беру кристалл в руки, зная, сколько стоит такая штука, и осторожно дую.
Кристалл дрожит, потом рассыпается на тысячу крошечных осколков. Черные искорки взвиваются в воздух, словно потревоженные светлячки на лугу летним вечером. Они парят, сливаясь друг с другом, и между мной и Севро возникает экран с плохим разрешением. На экране появляется остроконечный шлем Ареса.
– Сын мой, – произносит он на удивление мелодичным голосом, – прости меня! Гармони предала тебя. Она предала и меня, развернув боевую кампанию, которая противоречит нашим принципам. Я слишком поздно узнал о том, что она решила использовать тебя в своих целях. Но ты поступил мудро, поэтому я и выбрал тебя. Мы предпринимаем необходимые шаги, чтобы помешать ей. Продолжай делать свое дело. Настрой Августуса против Беллона и создай раскол в Солнечной системе!
Открываю было рот, чтобы задать Аресу вопрос, но вовремя понимаю, что это запись.
– Понимаю, как тебе тяжело. Я и так уже потребовал от тебя слишком многого. Держись! Продолжай сеять хаос и ослаблять их! Ты имеешь все основания сомневаться во мне. Однако мы не могли связаться с тобой раньше, ибо за тобой следили Плиний, Шакал и шпионы верховной правительницы. Возмутители спокойствия всегда вызывают повышенный интерес. Но за тобой наблюдал и я. Я горжусь тобой и знаю, что Эо тоже гордилась бы! Чтобы ты удостоверился в подлинности этого послания, твой друг передает тебе привет.
* * *
Шлем Ареса гаснет, и с экрана мне улыбается Танцор: «Дэрроу, знай, что мы с тобой! Твоя семья жива и здорова. Конец уже близок, друг мой! Ты можешь доверять посланнику Ареса, я лично занимался его вербовкой. Разбей цепи!»
Изображение исчезает, в воздухе остается лишь темное свечение. Я растерянно смотрю на пол душевой.
– А ты ничего так выглядишь после стольких операций. – На лице Севро появляется фирменная ухмылка. – Арес послал ко мне этого калеку. Ну, того, который отправил тебя в училище, Танцора…
Больше он ничего сказать не успевает, потому что я с рыданиями бросаюсь ему на шею. Меня трясет, слезы текут по щекам, я цепляюсь за него так крепко, что он слегка испуган. Севро не двигается, только осторожно гладит меня по голове. Какое тяжелое бремя снято с моих плеч! Есть человек, которому все известно! Ему все известно, и он рядом со мной! Ему все известно, и он пришел мне на помощь! Мне! Меня продолжает колотить дрожь, я повторяю лишь одну фразу: «Спасибо тебе!» Эо не ошиблась! Я не ошибся! «У меня есть друг», – лепечу я каким-то детским голосом. Севро сам готов расплакаться, видя меня в таком состоянии.
У меня есть настоящий друг.
– Конечно есть, – запинаясь, произносит он, – но ты кончай эту истерику, чувак! Мы ж, как-никак, золотые…
Делаю шаг назад, утирая слезы рукавом, начинаю сбивчиво извиняться. В глазах стоят слезы, все расплывается. Чихаю. Севро дает мне полотенце, я сморкаюсь в него, и он делает большие глаза.
– Что такое?
– Я, вообще-то, думал, ты им глаза вытрешь…
