Ее голос постепенно смягчается. Она смотрит по сторонам, словно ища способ закончить разговор, который сама же и начала. Я бы не возражал, чтобы она на этом и остановилась.
– Я внушила ему, что он жить без меня не может. Другого способа обеспечить безопасность нашего дома не было. Знала, что это лучший расклад в игре, на который я могу рассчитывать. И вместе с тем… мне было так холодно, так страшно! Как будто я злая ведьма, которая обманом влюбила в себя Одиссея и держала его на острове. Мой поступок казался совершенно логичным, но, когда Кассий обнимал меня, мне казалось, что я тону, задыхаюсь под тяжестью содеянного. Меня угнетало сознание того, что мне предстоит жить с человеком, которого я не люблю. Но я делала это ради семьи! Ради людей близких и любимых, даже если они не заслужили любви. Что ж, во имя семьи приносят еще и не такие жертвы, – качает головой она, с трудом сдерживая слезы, но те все равно начинают капать с ее ресниц. – А потом я увидела тебя на церемонии, и… и мне показалось, что передо мной разверзлась бездна, которая вот-вот поглотит меня. Я почувствовала себя лгуньей и обманщицей. Плохой девчонкой, придумывающей оправдания своим идиотским поступкам. – Мустанг вытерла глаза. – Разве ты не понимаешь, зачем я это сделала?! Я не хотела, чтобы ты умер! Не хотела потерять тебя, как потеряла Клавдия, как потеряла Пакса! Я была готова на все, чтобы остановить это!
– Я сам могу остановить это!
– Ты думаешь, что неуязвим, Дэрроу! Но это не так! Однажды ты поймешь, что переоценил свою силу, и я останусь одна!
Виргиния умолкает, как будто внутри ее что-то надломилось. Уже не рыдает, а просто тихо всхлипывает. Такие женщины, как она, стесняются плакать при посторонних. Смотреть на это просто невыносимо.
– Ты не плохая, – беру ее за руку я, – ты не лгунья!
Мустанг мотает головой, пытается отдернуть руку. Ласково беру ее за подбородок и нежно, но уверенно заставляю посмотреть мне в глаза.
– Никто не вправе осуждать тебя за то, что ты делаешь ради тех, кого любишь. Понимаешь? Понимаешь? – тихо, но настойчиво повторяю я, и она кивает.
Так быть не должно! У золотых есть все, о чем только можно мечтать, тем не менее они с радостью приносят в жертву амбициям собственных детей! Этот мир сошел с ума! Империя на грани краха, она пожирает своих королей и королев с такой же жадностью, с какой бедняки возделывают землю! Но я не дам империи поглотить эту женщину! Однажды я уже принес в жертву другую девушку, больше этого не повторится! Не позволю империи сломать ей жизнь, уничтожить моих родных в Ликосе! Я разрушу эту адскую машину до основания!
Большим пальцем вытираю Виргинии слезы. Она не такая, как остальные. Пытается поступать так, как полагается золотым, но это лишь причиняет ей страдания. Глядя на нее, понимаю, что ошибался: она не отвлекает меня от моей миссии, не ставит ее под угрозу, наоборот – я иду к цели ради нее. Но поцеловать я ее не смогу. Не сейчас. Сейчас я должен разбить ей сердце, если хочу разбить в пух и прах империю. Иначе это будет нечестно по отношению к Виргинии – я полюбил ее такую, какая она есть, а она очарована иллюзорным образом, сотканным из лжи.
– Ни в коем случае не доверяй ему, – вдруг произносит Мустанг.
– Кому? – удивленно спрашиваю я.
– Моему брату, – шепчет она так тихо, как будто он сидит за одним столом с нами. – Он не такой, как ты. Странное существо. Он смотрит на людей, а видит лишь мешки с костями и мясом. Нас для него словно не существует, – с горечью говорит она и хватает меня за руку, заметив, что я хмурюсь. – Дэрроу, послушай меня! Адриус – чудовище, каких свет не видывал! Ты не должен ему доверять!
Такое ощущение, что она знает о нашем с Шакалом уговоре.
– Я ему и не доверяю. Просто он мне нужен.
– Мы можем выиграть эту войну без него!
– Кажется, ты сказала, что я недостаточно силен.
– Недостаточно, – с улыбкой соглашается Виргиния. – В одиночку, – усмехается она одними уголками губ. – Тебе нужна я.
Если бы все было так просто…
* * *
Вскоре я ухожу к себе, оставляя Виргинию в столовой. В коридорах тихо, я кажусь себе тенью, призраком, очутившимся в царстве металла. Как я могу принять ее помощь? Как мне вообще держать себя с ней? Ее роман с Кассием ранил меня куда сильнее, чем я способен признать, и в глубине души мне ясно, что в их связи было и еще что-то, кроме манипуляции. Он – не чудовище, а если когда-нибудь станет таким, то разве что из-за меня…
Дверь моих покоев с шипением открывается, и тут кто-то кладет мне руку на плечо. Оборачиваюсь и тут же утыкаюсь носом в грудь Рагнара.
– Там внутри кто-то есть.
– Наверное, Теодора, моя розовая служанка. Она тебе понравится, вот увидишь.
– Нет, там золотой, я их по дыханию узнаю.
Киваю, не задавая лишних вопросов насчет того, как такое возможно, бесшумно выхватываю хлыст, превращаю его в лезвие и вхожу. Свет включен, но приглушен. Вместе с Рагнаром мы проходим по всем комнатам и обнаруживаем Шакала, преспокойно попивающего шерри на моем диване. Увидев наши обнаженные клинки, он издает саркастический смешок.
– Признаю свою вину – я действительно выгляжу слишком угрожающе, – разводит руками он, и я вижу, что на нем халат и тапочки.
Отпускаю Рагнара и прошу его пойти в медицинский отсек, чтобы обработать раны. Меченый удаляется с недовольным видом.
– Похоже, на этом корабле никому не спится, – констатирую я, садясь на диван рядом с Шакалом. – Думаю, нам с тобой придется немного пересмотреть условия нашего договора.
– А ты не любишь преувеличения, да? – иронично спрашивает он, делает глоток шерри и вздыхает. – Я уж решил, что утону в этой чертовой лагуне. Мне всегда казалось, что я умру какой-нибудь яркой смертью: катапультируюсь на солнце, лишусь головы от меча политического соперника, а тут такое… – Поежившись, он вдруг смотрит на меня чуть ли не испуганным, детским взглядом. – Там не было ничего, кроме равнодушного холода. Как будто я снова оказался в той шахте в училище, когда меня чуть не завалило камнями.
Да уж, тепла от смерти ждать не приходится. Когда Кассий заколол меня и я решил, что скоро умру, то рыдал как ребенок.
– Разумеется, происшедшее меняет нашу стратегию, но думаю, что наш альянс вполне может оставаться в силе.
– Согласен. Сейчас твои шпионы, как никогда, пригодятся. Считаешь, Плиний так легко стерпит мое возвышение? Да еще ты вдруг появился при дворе отца… Полагаю, политик попытается избавиться от нас обоих, – говорю я.
Сынов Ареса стараюсь вообще не упоминать. Как я и думал, о них все начисто забыли, как только я плеснул вином на колени Кассию.
– Плиния нужно устранить. А пока нам с тобой стоит держаться друг от друга подальше, чтобы он не заподозрил, что мы объединили наши усилия. Пусть лучше считает, будто каждый из нас попытается справиться с ним в одиночку.
