– Если хочешь что-то сказать, говори вслух!
– У тебя будут неприятности, поскольку ты решил, что если из правила есть исключения, то правила можно изменить. Плохой человек не может оказаться хорошим просто потому, что люди на это способны. Даже если ты однажды видел, как он совершил добрый поступок. Люди не меняются, Дэрроу! Вот почему я убил мальчишку из дома Ратов. Ты должен усвоить этот урок, иначе рано или поздно закончишь с воткнутым тебе в спину кинжалом. Цвета существуют не просто так. Репутация у человека тоже не появляется на пустом месте.
Впервые я смотрю на него по-новому. Лорн кажется мне маленьким и постаревшим, и дело не в морщинах, просто он реликт уходящей эры. Он мыслит как люди той эпохи, которую я пытаюсь уничтожить. Он не виноват в том, что верит во все это. Он не видел того, что видел я, не бывал там, где пришлось побывать мне. Эо не подтолкнула его на верный путь, его не обучал Танцор, ему не дарила надежду Мустанг. Он вырос в Сообществе, где любовь и доверие так же редки, как зеленая трава в пустыне. Однако Лорн всегда жаждал и того и другого. Он похож на человека, сажающего семена, из которых вырастут деревья, а потом придут соседи и срубят их. Но на этот раз все будет по-другому. Если все пройдет удачно, то я смогу вернуть ему еще одного внука.
– Когда-то, Лорн, ты был моим учителем и помог мне стать лучше. Теперь настал мой черед учить тебя. Люди могут измениться. Иногда для этого им нужно упасть на самое дно, а иногда – шагнуть в пропасть, – говорю я и похлопываю его по колену. – Надеюсь, прежде чем настанет твой смертный час, ты поймешь, что зря убил Тактуса. Ты не дал ему шанса поверить в то, что он хороший человек.
* * *
Захожу в морозильный отсек. Рагнар лежит на полу, он привычен к такой температуре, холод ему по душе. Рубашку он снял, обнажив тело, испещренное татуировками. Со спины и груди на меня глядят внушающие ужас ангелы, повсюду руны. На спине – руна защиты, на руках – «злость», на горле – «мать», на ногах – «отец», на затылке – «сестра». Лицо полностью закрывает таинственная татуировка в виде черепа, отличительный знак всех меченых.
– Привет, Рагнар, – сажусь рядом. – А ты не любишь большие компании, да?
Он качает головой, подметая пол белыми, собранными в хвост волосами. Черные дыры его глаз внимательно изучают меня. На верхних веках вытатуированы еще одни глаза – странные, с большими зрачками, словно у дракона или змеи, – когда он моргает, на мир смотрит животная часть его души.
Некоторое время я молча наблюдаю за ним, раздумывая, как лучше сказать ему то, что мне хочется. Из всех цветов черные – самые загадочные.
– Сделав мне подношение крови, ты связал нас неразрывными узами. Что это значит для тебя?
– Это значит, что отныне я подчиняюсь тебе.
– Безусловно? – спрашиваю я, но он молчит. – А если я попрошу тебя убить сестру или брата?
– Ты хочешь, чтобы я сделал это?
– Нет, я спрашиваю чисто гипотетически, – быстро говорю я, пытаюсь объяснить ему, что значит «гипотетически», но Рагнар не понимает.
– Зачем мне что-то планировать? – спрашивает он. – Ты планируешь. Ты принимаешь решения. А я просто либо делаю, либо не делаю, – медленно произносит он, аккуратно подбирая слова. – Смертные, которые имеют планы, умирают тысячу раз за одну жизнь. Те, кто подчиняется, умирают лишь однажды.
– А чего ты хочешь больше всего? – задаю я вопрос, но Рагнар не отзывается. – Меченый, отвечай, когда я говорю с тобой!
– Чего хочу? – смеется он. – А что значит «хотеть»? – Голос у него потусторонний, как будто Рагнар находится в другом измерении, а не в этом покинутом богами мире.
Он здесь чужой, потому что мы выращиваем таких, как он, в мире льда, чудовищ и древних богов, а потом получаем то, за что заплатили.
– Ты произносишь слово и думаешь, что я знаю его смысл. «Хотеть»!
– Не играй со мной в игры, Рагнар, тогда и я буду с тобой честен. – Делаю долгую паузу. – Мне повторить вопрос?
– Золотые планируют, – медленно, глухо роняет он. – Золотые хотят. Желание бьется в ваших сердцах. Мы, дети Великой матери, не умеем хотеть, мы умеем только подчиняться.
– На коленях? – спрашиваю я, но он не отвечает. – Когда-то на тебе были кандалы, Рагнар. Теперь их больше нет. Чего же ты… хочешь? – упорствую я, но не могу добиться отклика. – Ведь наверняка ты чего-то хочешь!
– Ты избавил меня от оков, а теперь я должен надеть другие, такие же, как у тебя. Твои желания. Твои мечты. Я не мечтаю. Я – меченый. Мне предначертано судьбой исполнять волю Великой матери-смерти, – говорит он с непроницаемым лицом, но я улавливаю легкую горечь в его словах. – Разве ты всего этого не знаешь?
– Не пытайся казаться глупее, чем ты есть, – пристально смотрю на него я.
– Хорошо, – отвечает он и резко садится, с такой скоростью, что я даже не успеваю отодвинуться.
Черт возьми, какой же он стремительный! Рагнар выхватывает нож и быстро проводит лезвием по ладони:
– Когда я сделал тебе кровавое подношение, я связал себя с тобой неразрывными узами. Навсегда. До последнего вздоха.
У них так принято, я знаю. Знаю, через какие ужасы ему пришлось пройти, чтобы заслужить право называться меченым. Такие, как он, не приемлют полумер или полуправды. Черные знают, что такое страдание, а меченые – живое воплощение страдания. Поэтому у них есть лишь один путь – служить золотым богам вроде меня, и то если повезет. Мы берем сильных людей и делаем их слабыми. Забрасываем к ним фиолетовых с пиротехникой, и те устраивают шоу с молниями на склонах холмов. Провоцируем неурожай, а потом спускаемся к ним с небес и одаряем едой. Насылаем на них чуму, а потом к ним приходят желтые, которые исцеляют больных и делают слепых зрячими. По нашему приказу ваятели создают морских чудовищ для их океанов, грифонов и драконов для их гор. А когда они навлекают на себя наш гнев, мы бомбим их города с орбиты и выжигаем их дотла. Мы сделались богами. Забираем их в наш мир и используем в своих алчных целях. Мы повелеваем, а они подчиняются. Как может Рагнар стать тем, кем я хочу?
– А если я пожелаю, чтобы ты стал свободным?
– Свободным?! – в ужасе отшатывается от меня Рагнар. – Свобода – верный путь на дно!
– Тогда придется научиться плавать, – кладу я руку на его массивное плечо, ощущая, как под кожей, словно огромные валуны, напрягаются мышцы. – Это братский совет.
– Мы с тобой не братья, сын Солнца, – дрожащим голосом произносит он. – Ты – хозяин! Разве ты не понимаешь? Я подчиняюсь, ты приказываешь!
Напоминаю ему, что именно он выбрал меня, а не я взял его в услужение. Именно он, а не я принял на себя командование убойным отрядом, захватившим корабль Келлана Беллона. Он сделал это сам, никто из золотых не надоумил его. Никто не приказывал ему вести за собой людей. Однако моих слов недостаточно… Что бы сказала ему Эо? А Танцор?
– Мы с тобой одного цвета, – говорю ему я, он меня не понимает, и тогда я беру у него нож и рассекаю себе палец.
