Поднимаю его высоко над полом, но больше не бью. Не хочу испортить этот момент излишней жестокостью в духе Карнуса или Титуса. Умеренность – мое главное оружие. Аккуратно сажаю Плиния обратно в кресло лорда-губернатора. Вытаскиваю из сбившейся прически шпильку со стрекозой, по-матерински приглаживаю ему волосы, похлопываю по залитой слезами щеке и протягиваю ему руку, на которой сияет кольцо дома Марса.
Не дожидаясь приглашения, политик целует кольцо.
– Прощай, Плиний. Оставляю тебя с твоими друзьями, – презрительно бросаю я, разворачиваюсь и иду прочь.
На Плиния никто даже не смотрит. Взгляды ауреев обращены на меня. Слышу звон и не оборачиваюсь – я и так знаю, как поет лезвие, отнимающее у человека жизнь. Они не раздумывали ни секунды. О Плинии можно забыть навсегда.
Ауреи бьют себя кулаками в грудь, приветствуя меня. Чудовища! Куда дует ветер силы – туда и они. Вот только им не понять одной важной вещи: сила не переходит от человека к человеку, она непоколебима, словно гора. Столь быстрые перемены вызывают лишь потерю веры. Я до сих пор жив лишь благодаря тому, что верю в своих друзей. А они верят в меня.
Верховная правительница прекрасно это знает, поэтому и держит при себе фурий. Они готовы умереть за нее, так же как мои друзья без колебаний отдадут за меня жизнь. Потому что, в конце концов, любая сила и любая власть и гроша ломаного не стоят, если тебя предают самые близкие. Отцу правительницы открылась эта простая истина, когда собственная дочь отрубила ему голову. Плиний узнал это ценой своей жизни. Сначала я, по душевной близорукости, отдалился от друзей и чуть было не потерял все, когда Тактус почувствовал себя рядом со мной чужим. Нельзя забывать, что и кровные братья отталкивали его. Вот почему я вернул прежнее доверие Виктры, рассказал всю правду Рагнару, решил помириться с Лорном и Роком.
Благодаря вере у алых есть шанс выжить. Наш народ превыше всего ценит песни и танцы, семью и родство, а золотые встают на чью-то сторону просто потому, что считают это правильным.
Смотрю на них и понимаю: они настолько косны и узколобы, что, столкнувшись друг с другом, просто разобьются на части, мне даже не придется ничего делать. Включив гравиботы, я поднимаюсь, бросаю на них последний взгляд и громко говорю:
– Расскажите всем, что Жнец отправляется на Марс призывать Железный дождь!
36
Бог войны
– Власть – корона, которая может сожрать голову, на которую надета, – сказал мне как-то Шакал, когда мы с ним планировали вторжение.
Шакал говорил об Октавии, но тут дело не только в ней. Золотые слишком долго были у власти – достаточно посмотреть на то, как они себя ведут и чего хотят. Прыгают от восторга при малейшей возможности повоевать. Прилетают и с ближних планет, и с самых далеких, спешат присоединить к моей армаде свои корабли, как только узнают, что я впервые за двадцать лет собираюсь призвать Железный дождь. Я воспользовался связями Шакала, чтобы распространить эту новость, а также видеозапись конца Плиния. Многие из прибывших – вторые сыновья и дочери, которым не суждено унаследовать поместья родителей: наемники, заядлые дуэлянты, охочие до славы. Они привозят с собой своих серых и черных. Миры Сообщества, затаив дыхание, ждут того, что произойдет сегодня. Если мы потерпим поражение, верховная правительница останется на троне. Если победим – начнется гражданская война, в которой придется принять участие всем.
На мой корабль прибывают все новые и новые легионы, армада собирается около доков на спутнике Фобоса. Лезвие-хлыст я ношу в свернутом виде, его жестокие изгибы – мой скипетр. Железное кольцо дома Марса давит мне на палец, когда я сжимаю кулак, глядя в иллюминатор. На груди висит медальон с Пегасом.
Моих врагов не видно – ни Беллона, ни большей части флота правительницы, – но я знаю, что они стоят между мной и моей планетой. Старинный друг Октавии Повелитель Праха уже спешит ей на помощь во главе армады Цептера, но ему предстоит еще неделя пути, так что сегодня дому Беллона придется обойтись без него.
За мной наблюдают мои синие и генералы из личного флота Виктры Юлии, которых та набрала из армии ее матери, из дома Аркосов, из дома Телеманусов и из знаменосцев Августуса.
Поверхность Марса переливается зеленым и синим, города находятся под защитными куполами. На полюсах сияют белые шапки снега. Голубые океаны растянулись вдоль экватора. Планета покрыта лугами и густыми лесами. Над ней клубятся облака, пряча сверкающие купола городов под белым покрывалом. А еще там есть пушки. Огромные артиллерийские станции разместились в пустынях, вокруг городов, смертоносные дула рельсотронов направлены в небо.
Но мои мысли проникают глубже, под поверхность планеты. Интересно, что сейчас делает моя мать? Готовит завтрак? Знают ли они, что должно вот-вот произойти? Заметят ли они вообще, что случится?
Мои пальцы не дрожат даже перед самым началом битвы. Дышу ровно и спокойно. Я появился на свет в семье проходчиков. Мои предки родились на пыльной каторге, нам от рождения положено служить золотым. Я создан для таких скоростей.
И все же я в ужасе. Микки изваял из меня «бога войны». Почему в этих дурацких доспехах я чувствую себя мальчишкой? Почему мне хочется опять стать пятилетним ребенком, вернуться в то время, когда отец был еще жив, когда я спал в одной постели с Кираном и слушал, как он разговаривает во сне?
Поворачиваюсь к океану золотых лиц.
Эта раса прекрасна и ужасна одновременно. Они вобрали в себя все достоинства рода человеческого, кроме одного – эмпатии. Они могут измениться, я знаю. Возможно, не сейчас, а через много поколений. Однако сегодня все начнется. Наступит начало конца Золотой эпохи. Необходимо разбить Беллона, ослабить ауреев. Довести гражданскую войну до самой Луны и уничтожить верховную правительницу – вот тогда поднимется восстание Ареса.
Мне не хочется быть здесь. Рвусь домой, к жене, к моему так и не рожденному ребенку.
Нет, мне не суждено воссоединиться с ними. Внутри меня вздымается волна, обнажающая старые раны. Все это ради тебя, шепчу я вполголоса. Ради нового мира, где ты смогла бы жить!
Возвращаюсь в образ и кидаю волкам кровавую пищу, которой они так алчут.
– В последние дни осени, – начинаю я громко и отважно, – алые, работающие в шахтах Марса, надевают маски веселых вурдалаков в честь тех, кого забрала Красная планета, – чтобы почтить их память и умилостивить духов. Мы, ауреи, позаимствовали у них эти маски, дали им лица из легенд и мифов, дабы не забывать о том, что ни зла, ни добра не существует. Нет ни богов, ни демонов – только люди. Есть лишь один мир. Рано или поздно смерть постигнет каждого из нас. Но что мы крикнем ветру в последние минуты? Какими нас запомнят? – вопрошаю я, снимаю одну перчатку, слегка касаюсь лезвием ладони, стискиваю кулак, чтобы выступила кровь, а потом прижимаю руку к лицу. – Пусть пролитая кровь станет вашей гордостью и останется в веках и после смерти!
Все присутствующие топают ногой в унисон. Всего один раз.
