Они придумали термины «филантрокапитализм» и «креативный капитализм» — использование бизнес-методов для решения более широких социальных задач. В январе 2008 года, выступая на Всемирном экономическом форуме, Гейтс обозначил выбранный им идеологический путь. Он начал с признания (как и Карнеги), что верит в человеческий прогресс: «Во многих отношениях мир стал более приятным местом для жизни, чем когда-либо, и это имеет далеко идущие последствия». Но технологические усовершенствования, говорил он, не достигают достаточного числа людей. «Нам нужно найти способ, чтобы те аспекты капитализма, которые работают на благо богатых людей, служили и бедным людям тоже», — сказал он, превознося подход, при котором правительства, компании и некоммерческие организации опираются на силу рынков, чтобы воплотить в жизнь позитивные перемены. Эта терминология заимствована из частного сектора; среди этих жаргонизмов «чувствительность к рынку», «ориентация на результат» и «максимизация рычагов». Эта основанная на рыночных идеях концепция проистекает из скептического отношения к способности государства решать большие социальные проблемы. «Чем ближе добираешься до сути, чем лучше понимаешь, как все это делается, тем больше думаешь: о Господи! Эти ребята даже не знают, каковы в действительности бюджеты, — объявил Гейтс. — Это заставляет задуматься: а как вообще происходят эти сложные, глубоко технократические вещи, как правильно управлять, например, системой здравоохранения США с точки зрения результата и издержек? Это все висит на волоске».
Гейтс даже высказывает сомнения в способности избирателей решать, за какие именно важные проблемы нужно браться: «И дело не только в том, что задача может быть не по плечу правительству. С этой точки зрения при помощи демократии в большинстве стран также невозможно справиться с проблемами, которые ставит современный мир, он возлагает на избирателей ответственность, но вряд ли можно ожидать, что эти обязательства они смогут выполнить. То есть люди будут голосовать и высказывать мнение о все более сложных предметах — в отношении которых то, что кажется… простым ответом, вовсе не является таковым. Это очень интересная проблема. Действительно ли демократии, сталкивающиеся с нынешними проблемами, справляются с ними?»
[813]
В начале 2000-х годов Гейтса убедили встретиться с рок-звездой Боно. «Я должен признать, сначала мне не казалось это важным. А потом была Давосская [встреча] в Нью-Йорке после 11 сентября, и Боно, Билл Клинтон и я встретились там. Я был восхищен, что он действительно понимает, о чем говорит, и реально берет на себя обязательства добиться результата. Это феноменально. С тех пор мы стали с ним настоящими компаньонами»
[814]
.
Он назвал кампанию «RED», организованную Боно, — в ее ходе потребители при покупке определенных продуктов доплачивали небольшую сумму, чтобы пожертвовать ее на важные цели, — одним из лучших примеров креативного капитализма
[815]
.
Гейтс и Баффет не раз обсуждали и проговаривали свои филантропические идеи. Во время одной из бесед Баффет высказал предложение, которое иллюстрирует соображения многих «сделавших себя» миллиардеров в современной Америке, да и в остальном мире. Если правительству не стоит доверять при решении социальных проблем, рассуждал он, то, наверное, в дело следует вступить корпорациям? Он предложил, чтобы часть уплачиваемых корпоративных налогов направлялась в отдельный фонд, «управляемый представителями корпоративной Америки и используемый умным образом на долгосрочное благо общества. Эта группа, которая считает, что может управлять делами лучше любого правительства, могла бы взяться за образование, здравоохранение и другую деятельность, в которой правительство играет большую роль»
[816]
.
В 2010 году Гейтс, Баффет и основатель Facebook Марк Цукерберг подписали «Обещание дарения», по которому обязывались пожертвовать как минимум половину своего состояния. К началу 2014 года под ним подписались 122 миллиардера из разных стран. Медиамагнат Майкл Блумберг привязал свое решение непосредственно к вопросу о репутации, который преследовал Карнеги и других баронов-разбойников: «Пожертвования также позволяют оставить наследие, которое многие запомнят. Рокфеллер, Карнеги, Фрик, Вандербильт, Стэнфорд, Дьюк — мы помним их скорее по долгосрочным эффектам их филантропии, чем по компаниям, которые они основали, или по поступкам их потомков»
[817]
. Блумберг — редкий пример состоятельного американского бизнесмена, который напрямую участвовал в выборах, вместо того чтобы влиять на политику более скрытно или получать престижные назначения в награду от президента. Больше всего его карьерная траектория похожа на путь Сильвио Берлускони, телевизионного магната, ставшего премьер-министром Италии, хотя их поведение и вкусы сильно различаются. Завершив свой третий срок на посту мэра Нью-Йорка, Блумберг также считает себя в первую очередь филантропом.
Баффет стал моделью добродетельного миллиардера. Он яростно выступал против несправедливого налогообложения, заметив в своем выступлении в Стэнфорде в 2007 году, что он только что заплатил 17,7 %-ный налог со своего заработка в 46 миллионов долларов, тогда как его помощнице пришлось отдать 30 % от ее дохода в 60 тысяч долларов. Администрация Обамы потом пыталась узаконить «правило Баффета», из которого следовало, что налоги, которые платят домохозяйства, зарабатывающие более 1 миллиона долларов в год, не должны быть в процентном отношении меньше, чем налоги семей, принадлежащих к среднему классу. Формулировки специально были сделаны туманными, чтобы не оскорбить американские представления об «усердном труде», но все равно Конгресс не пропустил закон.
«По правде говоря, я ни разу не отдал ни одного пенни, который бы имел для меня какую-то пользу», — сказал Баффет на саммите по благотворительности в 2013 году. Он обещал оставить своим детям «достаточно, чтобы они чувствовали, что могут заняться чем угодно, но не настолько много, чтобы они не делали ничего». Усвоили ли современные сверхбогатые люди уроки прошлых династий, которые ввиду упадничества просто вымерли и окаменели? Возможность «заняться чем угодно» все еще совершенно немыслима для простых смертных, но это было важное указание, напоминавшее о Карнеги и его презрении к избалованным отпрыскам богатых семей. Гейтс посулил за свою жизнь пожертвовать в два с лишним раза больше (в современных ценах), чем Карнеги и Рокфеллер вместе взятые. Звучит многообещающе. Сегодня суммарное состояние Гейтса и Баффета почти равняется сбережениям 40 % наименее состоятельных американцев.
Фонд Гейтсов принял на себя обязательство использовать весь свой капитал не более чем за двадцать лет после смерти Билла и Мелинды, успешно определив самые насущные проблемы в мире. Пока что работа фонда в основном нацелена на искоренение полиомиелита. Всего лишь второй раз в истории можно будет заявить о полном уничтожении болезни (впервые это произошло с оспой в 1980 году); что ж, вполне грандиозная цель
[818]
. Для Гейтса его успехи в Microsoft напрямую связаны с работой фонда. «Мы оба, — говорит он о себе и своей жене, — работали в Microsoft и видели, что если взять инновации и умных людей, способных рассчитать все возможности, то можно осуществить довольно-таки впечатляющие штуки»
[819]
.
