— А у этого Гуркина есть ключ? — приоткрыв упрямо
слипающиеся глаза, спросил Константин. — Что, если он припрется в самое
неподходящее время? И застанет нас в обнимку?
— Мы разве обнимаемся? — удивилась Мила, которая
наливала себе в два раза меньше, но пьянела почему-то в два раза
быстрее. — Впрочем, ключа у него нет.
Константин этим обстоятельством был страшно удивлен, но
высказать своего удивления у него не было сил.
Проснулись они ранним утром, не имея понятия о том, что
между ними случилось ночью. Мила по-прежнему оставалась в пижаме и спала калачиком
поверх одеяла. Впрочем, это еще ничего не значило. Глубоков протрусил в ванну,
завернувшись в простыню.
— Ну, кажется, у вас все в порядке? —
возвратившись, трусливо спросил он, не смея перейти на «ты».
Мила налила две чашки черного кофе и хмуро ответила:
— В полном.
— Если кто-нибудь из ваших знакомых спросит, не
получали ли вы сообщения от кого бы то ни было…
— Я помню. Полечу к вам мухой. Кстати, а просто
позвонить нельзя?
— Можно, конечно, можно! — Константин суетливо
надел ботинки и схватился за дверную ручку.
— А что, разве на вас не было верхней одежды? —
сощурилась Мила.
— Я же пришел на ваш отчаянный зов, — он махнул
рукой в сторону окон, — не тратя времени даром.
— Вы прыгали со своего балкона? Ради меня? О! Благодарю
вас!
— Что вы, что вы, не стоит благодарности.
Константину очень хотелось придержать двумя руками свою
многострадальную голову, но ему было неудобно. «Боже мой, ничего не
помню! — в отчаянии подумал он. — Спросить как-нибудь?» Впрочем,
взглянув на мятое лицо своей «клиентки», он тотчас же раздумал задавать
вопросы. Если что, грех на ней. Это она ему сто рублей заплатила.
Борис встретил его глумливой ухмылкой.
— Как прошла ночка? — спросил он, коротко зевнув.
— Лютикова попросила меня с ней остаться.
— Ясное дело!
— Заплатила сто рублей.
— Надеюсь, ты оправдал всю сумму?
— Я тоже надеюсь, — пробормотал Константин. —
Правда, мы слишком много выпили. Думаю, она будет приходить в себя до вечера.
— У тебя появились мысли по поводу того, кто хочет ее
убить?
— Возможно, тип, который думает, что она знает кое-что
о «невидимке»,
— Но она говорит, что не знает!
— Мало ли, что она говорит. Она страшно напугана. А
сильно напуганный человек становится хроническим вруном.
— Зачем же наш мистер Икс дал деду телефон Лютиковой,
если тут же решил ее устранить? — не сдавался Борис. — Кому дед
должен был звонить?
— Ну… Может быть, дед еще до удара успел через Лютикову
с ним связаться. А она просто врет, что ей не звонили. После того как звонок
состоялся, она просто-напросто стала нежелательной свидетельницей. Неизвестный
узнал, что у деда удар, и решил дальше действовать без него, оборвать все
связывающие их ниточки.
— Нет, это как-то слишком не правдоподобно.
— Но ты не можешь отрицать того, что на Лютикову
покушались именно в то время, когда мы начали через нее искать «невидимку».
— Слушай, а что, если ее все-таки укокошат? Что мы
тогда будем делать? Ниточка оборвется и…
— Для этого Лютикову надо охранять.
— Но ни ты, ни я не можем обеспечить ее сохранность!
— Если она будет сидеть дома, то можем. Ты караулишь
лестницу, я — балкон.
— Ага. И когда придет убийца, мы сбросим ему на голову
телевизор.
— Ладно тебе, просто спугнем.
— Но что, если Лютиковой захочется куда-нибудь
отправиться?
— Ну… Я напугаю ее, велю носа не высовывать. Ведь она
думает, что я всамделишный частный сыщик и работаю на нее. Должна послушаться.
— Думаю, днем караулить балкон не придется. Кто туда
полезет при всем честном народе? Остается дверь в квартиру. Я усядусь в
подъезде на подоконнике и почитаю газету, а ты ложись спать.
— Я спал, — коротко ответил Константин. — Но
я расстроен.
— Еще бы. Провел ночь с едва знакомой женщиной!
— Но ты же понимаешь, что это все ради спасения нашего
доброго имени!
— Боюсь, что в ходе спасения ты опозоришь наше имя
каким-нибудь другим способом, — пробормотал Борис.
Глава 6
В это время Мила отчетливо осознала, что ей не по силам
сидеть взаперти и бездействовать. Конечно, на нее работает частный детектив,
но… Этот Глубоководный не казался ей особо умным или расторопным, ее сто раз
прикончат, прежде чем он что-нибудь отыщет. Недаром же у него расценки, как в
комиссионке! Нет-нет, до тех пор, пока он ищет убийцу, ей просто необходим
телохранитель. Крупный мужик с глазками-прицелами и пистолетом под мышкой. В то
время как она станет смотреть телевизор, вязать или читать романы, он будет
ходить от двери к окнам и проверять, все ли в порядке.
Мила была убеждена, что нанять телохранителя в нынешнее
время — не проблема. Были бы наличные, чтобы оплатить его верную службу.
Наличные она могла взять только у бывшего мужа. Вернее, даже не бывшего — ведь
развод покуда не состоялся. В конце концов, Орехову по штату положено решать ее
проблемы!
«Я должна побороться за себя, — решила Мила. —
Кроме того, это Орехов затеял развод, после того как я застукала его с той
длинноногой вешалкой». Мила натянула брюки и свитер, зачесала стоявшие дыбом
волосы вниз и выскользнула из квартиры. Борис, которого братец уверил в том,
что Лютиковой потребуется еще некоторое время на вытрезвление, за лестницей не
следил и уход ее прозевал.
«Орехов, конечно, испугается, когда я скажу ему, что в меня
стреляли, — думала Мила по дороге. — По крайней мере, расстроится».
Однако действительность оказалась другой. Орехов во всей полноте
продемонстрировал свой гнусный характер и не только не расстроился, но проявил
полное и абсолютное непонимание момента.
— Чушь какая-то! — воскликнул он, когда Мила
ворвалась к нему в кабинет и выложила карты на стол. — Зачем тебе
телохранитель? — Он голосом выделил это «тебе», давая понять, что Мила в
его представлении не больше, чем блоха на собаке.
— В меня стрелял мужчина в черных колготках! —
раздраженно пояснила та.
— Мужчина в черных колготках?! — изумленно
повторил Орехов. — Ты что, накануне участвовала в демонстрации, требующей ограничить
права сексуальных меньшинств?
— Колготки были у него на голове, — раздраженно
пояснила Мила. — И прошу тебя, Илья, не строй из себя кретина. Это
случилось в редакции, на балконе. Мы вышли с Аликом Цимжановым на воздух…
