— Но почему этот тип промахнулся? — выпалила она.
Эта мысль терзала ее с самого начала.
— Что, если он дилетант? — пожал плечами
Орехов. — Возможно, это какой-нибудь дружок Софьи. Я же знаю, она всегда
ревновала к тебе своего Алика. Кстати, ваши отношения так и не перешли в другую
плоскость? — Он прочертил рукой горизонтальную линию, показывая, какую
плоскость имеет в виду.
— Тебя это абсолютно не касается, — ответила Мила,
поднимаясь на ноги.
В самом деле, что это она так поддалась панике? Ее
действительно не за что убивать. И не потому, что она такая никчемная, а,
напротив даже, потому, что со всех сторон положительная. Не ввязывается в
криминальные истории, не заводит сомнительных связей.
— Впрочем, если ты так боишься, — сказал ей в
спину Орехов, — поживи у родителей.
— Там сейчас Ольга со своим четвертым мужем
Николаем, — отозвалась Мила, живо развернувшись. — Насколько я
понимаю, Николаю нравятся высокие потолки и кулинарный талант их экономки.
Поскольку он не в состоянии добиться всего этого сам, то решил попользоваться
тем, что может предложить женушка.
— Почему-то я рад, что мне не нужно с ним
знакомиться, — признался Орехов, загибая уголки рта двумя крючочками
вверх.
Мила тут же вспомнила, что когда-то давно считала его
неотразимым. Он и сейчас был хорош, но теперь, спустя годы совместной жизни,
когда она знала не только его лицевую, но и изнаночную сторону, чувство потери
быстро исчезло. «Тем более, — подумала она, — у Орехова лицевая
сторона всего одна, а изнанок — как минимум десяток».
Захлопнув за собой дверь кабинета, Мила очутилась в приемной
и невольно посмотрела на секретарский стол. Он выглядел покинутым и ненужным.
Раньше за ним восседала потрясающая Вика Ступавина, молодая буйногривая
брюнетка с глазами цвета горчицы и красным ртом от «Ревлон». Судя по всему, она
сбежала вместе с Егоровым, хотя соседи, которые видели ее спешный отъезд,
уверяли, что Вика уехала одна на такси. Однако в тот же самый день, когда
испарился и один из ее боссов. Конечно, это мало походило на совпадение.
Брошенная Егоровым жена Леночка предприняла собственное
расследование, но даже ей, жаждавшей скорой и страшной расправы, ничего
доподлинно узнать не удалось. Кто-то когда-то слышал, что Егоров с вожделением
говорил о домике неподалеку от Праги, другие намекали на Америку и дом с
бассейном в жаркой Калифорнии.
— Интересно, — подумала Мила, — а Орехов мог
бы нагреть партнера ради того, чтобы бежать в теплые страны со своей
жирафоногой дылдой?" Она не успела решить, смог бы или нет, потому что уже
вышла на улицу. И здесь, на ступеньках, нос к носу столкнулась с незнакомым, но
весьма импозантным мужчиной. Хотя он был на полголовы ниже ее, Мила тотчас
невольно приосанилась.
— Простите! — остановился незнакомец, когда,
пробормотав извинения, она скользнула мимо. — Вы ведь Людмила Орехова, не
так ли?
— Лютикова, — поправила та, удивленно оборачиваясь
и глядя на незнакомца. — Я не брала фамилию мужа.
— Наслышан о вас. — Незнакомец потряс ее руку,
которую подхватил без всякого стеснения. — Меня зовут Дмитрий. Дмитрий
Дивояров. Мы с вашим мужем начинаем новый большой проект.
— Что вы говорите? Мы с ним тоже начинаем новый большой
проект! — не удержалась от сарказма Мила. Она снова почувствовала себя
брошенной. — Мы с ним разводимся.
Чело Дивоярова потемнело, хотя он всего лишь нарисовал одну
морщинку между бровями.
— О! Мне так жаль. Впрочем, теперь, когда я вас увидел,
точно не могу сказать, жаль мне или нет.
— В каком смысле? — опешила Мила.
— Мне приятно сознавать, что вы теперь свободная
женщина.
Дивояров был свеж и чисто выбрит и оттого приятен глазу и
обонянию. Говорил и двигался с ленцой, компенсируя незавидный рост барскими
манерами. Руки у него были очень спокойные, несуетливые. Во время разговора он
не жестикулировал, придерживая на губах неяркую улыбку, и тем приобретал над
собеседником странное превосходство. Мила тотчас же попалась в эту ловушку и
теперь не знала, как себя вести. Из-за этого она мгновенно взволновалась и
раскраснелась.
— Не согласитесь выпить со мной чашечку кофе? —
Дивояров указал упругим подбородком на соседнее кафе.
— Чашечку кофе я бы выпила с удовольствием, —
сказала она, недоумевая, что понадобилось от нее этому человеку.
Дивояров подставил ей руку таким жестом, будто они были на
танцах и он собирался вести ее в центр зала. Мила неохотно просунула кисть ему
под локоть и тут же ощутила, насколько мягкое у него пальто.
«Нет, этому типу явно от меня что-то нужно», — подумала
она и вздрогнула, увидев в витрине свое отражение. Ее прическа наводила на
мысль об ураганном ветре. И прямо на лбу был написан возраст с точностью до
месяца.
— Хотите что-нибудь сладкое? — спросил Дивояров,
раскрывая пластиковое меню.
— Благодарю, но я на диете.
— Женщины изнурены одной идеей похудания, — почти
сердито сказал Дивояров. — Вы ведь можете позволить себе что угодно. У вас
идеальные формы для тридцатилетней женщины.
Комплимент показался ей симпатичным и весьма искренним,
однако Мила ни на секунду неусомнилась в том, что ее мыслят для чего-то
использовать. Кое-как поддерживая беседу, она ждала, когда же Дивояров
приступит к завуалированному допросу. Внутренне она была готова к нему и
напрягалась так, что у нее даже заболел пресс. Однако этот странный человек так
ничего и не спросил. Он рассказывал ей смешные истории и вынуждал без конца
улыбаться.
— Разрешите предложить вам свою визитную карточку? —
спросил он и, слазив в карман, вложил в руку Милы атласный прямоугольник.
Жест был почти интимным. Мила тотчас отставила чашку и
засобиралась домой. Дивояров вывел ее на улицу, придерживая за талию, и, опутав
длинным восхищенным взором, неохотно отпустил.
— Очень приятно было с вами познакомиться, —
сообщил он. — Уверен, мы еще встретимся.
— Звучит довольно зловеще, — пробормотала Мила,
ожидая, что Дивояров что-нибудь скажет на это.
Однако он только тяжко вздохнул, словно страдалец, которого
рассвет гонит из-под балкона любимой женщины. Оставшись одна. Мила купила в
киоске возле метро баночку джина с тоником и, усевшись на скамейку, вылакала
ее, раздумывая о том, что делать дальше. Орехов абсолютно и безоговорочно
убедил ее в том, что мужик в колготках стрелял не в нее, а в Алика. «Я буду
последней сволочью, если не предупрежу старого друга об опасности! —
решила Мила и купила себе еще одну баночку легкого спиртного. — Правда,
рассказ мой будет звучать дико. Вероятно, надо предупредить его анонимно».
Через полчаса сам бог повелел, чтобы Мила прикончила третью баночку джина и в
придачу к нему бутылку светлого английского пива. После этого смелость уже
просто распирала ее, и она решила выполнить задуманное тут же, не откладывая
дела в долгий ящик.
