— Но я обещала, что не стану претендовать ни на его
фирму, ни на его имущество! — рассердилась Мила. — Я же Ольге все
объяснила уже!
— Дорогая, обстоятельства в последнее время изменились
коренным образом. Когда ты давала это обещание, за тобой никто не охотился, не
так ли? — мягко поинтересовалась Татьяна.
— Значит, вы предлагаете мне сделать морду кирпичом и
потребовать у Орехова свою долю прибыли от…
— От куриного помета! — радостно подхватила
Ольга. — Скажи ему правду. Скажи ему, что ты все знаешь о том, чем он там
занимается в своем Горелове. Скажи, что у тебя есть образцы. Угрожай ему!
Нечего с ним миндальничать. Только так ты сейчас сможешь выжить.
— Не проси, а требуй! — поддержала раскрасневшихся
супругов Татьяна. — Думай о своем сыне и о том, как ему будет больно
потерять тебя. Может, Орехов позже и пожалеет о своей беспечности, когда тебе
уже нельзя будет помочь! Но это ли тебе нужно? Его раскаяние?
— Ладно-ладно, — стушевалась Мила. — Что вы
на меня напали, как голодные бобры на осину? Хорошо, я позвоню Орехову.
— Когда? — вопросила Ольга, выхватывая из узкой
пачки сигарету длиной с пастуший рожок. — Не откладывай на завтра то, что
не хочешь делать сегодня. Уверяю тебя, завтра тебе снова этого делать не
захочется.
— Я схожу за телефоном, — вызвалась Татьяна.
— Лучше я поговорю со своим мужем на кухне, один на
один, — трусливо возразила Мила.
— Нет уж! — Ольга выпустила дым из ноздрей, словно
огнедышащий дракон. — Один на один ты снова начнешь мямлить, лепетать и
сыпать извинениями за беспокойство. Тащи телефон сюда, мы все будем слушать и
контролировать разговор, направляя его в нужное русло.
— Уговорили, — сказала Мила и дрогнувшей рукой
приняла трубку, которую ей подала Татьяна.
Трезор подошел и лег рядом, положив голову ей на тапочки.
— Какой зайчик! — умилилась Ольга. — Подумать
только, собачка хочет тебя подбодрить!
— Не смотри на меня так, — мотнула головой Мила,
обращаясь к псу. — Целовать тебя сейчас я не стану, хоть обгавкайся.
Трезор, впрочем, не стал скандалить и затих. Мила быстро
набрала номер мобильного телефона Орехова и, выпрямив спину в предвкушении
неприятного разговора, застыла с каменным лицом.
— Отомри! — шепнула Ольга. — И не забывай,
что правда на твоей стороне. Все время держи это в уме, тогда все пройдет
гладко.
Мила закрыла глаза и представила, что она — Гулливерша
Лариса. У нее нефункционально длинные ноги, излишек тела в верхней его части и
недостаток в талии. А характер точно, как у Леночки Егоровой. «Я — стерва, я —
стерва! Я — красивая стерва! — повторила она про себя несколько
раз. —А что? Прекрасный аутотренинг!» И тут Орехов наконец откликнулся.
— Алло! — стопроцентно вредным голосом сказала
Мила. — Илья, это ты? Надеюсь, ты меня узнал? Ну и что, что ты занят? Ну и
что, что срочное дело? У меня тоже срочное. И важное. Важное для тебя. Ну, если
ты так настроен, я завтра пошлю к тебе своего адвоката. Как зачем? Настала пора
делить наше имущество. Нет, оно не все осталось у меня. И ты заблуждаешься,
если думаешь, что я удовлетворюсь вшивой квартиркой и старой мебелью.
Ольга и Татьяна победно переглянулись. Николай нервно
облизал губы. Может быть, он представлял себя на месте Орехова, кто знает?
— Как что мне нужно? — продолжала между тем Мила
свое представление. — Мне нужны деньги. Много денег. Я ведь говорила: у
меня неприятности. Откуда ты возьмешь деньги? А откуда ты их взял, когда
монтировал оборудование в деревне Горелово? Кстати, у меня есть при себе горсть
того удобрения, которое вы там изобрели с Дивояровым, Лушкиным, Володей
Мешковым и с этим немцем… Отто Швиммером.
Когда Мила говорила это, в голове ее промелькнула какая-то
интересная мысль, какой-то важный вопрос, который стоило бы задать Орехову.
Однако его возмущенный голос сбил ее с толку, и мысль исчезла, так и не обретя
ясных очертаний.
— Дожимай его! — шепнула Ольга и для наглядности
раздавила окурок в пепельнице одним красивым движением.
— Конечно, нам надо встретиться! — мерзким голосом
продолжала Мила. — Но не для того, чтобы снова что-то там обсуждать. Я
встречусь с тобой без адвоката только в одном случае: если на этой встрече ты
передашь мне деньги. Сколько? Ну, это ты уж сам решай! Представь, что за тобой
охотятся убийцы, и решай. Надеюсь, твое решение меня не обидит.
Услышав это, Николай ухмыльнулся, а Татьяна прижала к
разгоряченным щекам ладони.
— Так его! — подбодрила сестру Ольга.
— Нет, Илья, это отпадает. Я не вымогатель, и для меня
не надо собирать сумму в мелких старых купюрах. Поэтому ждать я не стану. Я и
так уже долго ждала, пока ты проникнешься серьезностью момента. А мне наплевать
на твою важную встречу. У меня каждую минуту может наступить встреча со
смертью. Я тебя не пугаю. Хорошо, давай встретимся сегодня. Да, мне абсолютно
все равно, где это произойдет. Хорошо, объясняй, я слушаю. Так, так…
Ладно. — Она поглядела на часы. — В пять часов. Хорошо. Под мостом,
значит? Отлично, я буду.
Она положила трубку и сказала:
— Мне что-то нехорошо.
Все наперебой принялись ее хвалить и подбадривать.
— Ой, мне правда нехорошо, — повторила Мила.
— Ты просто перенервничала! — похлопала ее по руке
Ольга. — Сейчас все пройдет. Выпей горячего чаю.
Мила встала и поплелась на кухню, но звонок в дверь заставил
ее сменить направление. За дверью стоял отчаянно возбужденный Борис Глубоков.
— Костику укололи антибиотик, и он заснул. Врачи
убеждены, что с ним все будет в порядке. Давайте ваши полтаблетки.
— Ш-ш! — зашикала Мила. — Не так громко.
— Хозяин этого добра все еще здесь?! — изумился
Борис. — Кстати, вы плохо выглядите. Вас, случайно, не отравили?
— Типун… вам… на язык… — еле ворочая собственным
языком, произнесла Мила. Лоб ее покрылся испариной, а в глазах заплясали
«мушки». — Я просто переволновалась. Когда я подумала, что отравила вашего
брата, у меня уже начался нервный стресс, А сейчас идет его продолжение.
— Я могу вам чем-то помочь? — спросил Борис.
— Нет-нет, у меня тут полно народу.
— Так чьи это полтаблетки? — пристал тот, принимая
от Милы по-прежнему завернутый в платок трофей.
— Николая Михеева, мужа моей сестры. Недавно я стала
свидетельницей того, как он глотал что-то из пузырька без этикетки, и украла
оттуда одну таблетку.
— И где другая половина? В вас?
— Нет, внутри овчарки.
— Она жива?
— Жива, но через некоторое время после того, как она
слопала часть таблетки, с ней начали происходить презабавные вещи…
