С чего вдруг такая забота, хотел было спросить Василий. Но вспомнил – Григу ведь за него заплатили. А сталкер дорожит своей репутацией. Профессиональная честь и гордость у него, понимаешь ли… В грязь его – да растереть!
– Шевелись! – прикрикнул сталкер.
И парень трусцой припустил вперед. Догонять колонну Туроков.
Бежать с автоматом и с ранцем за спиной было нелегко. Журналист вскоре сбился с ритма, начал задыхаться и семенить. Сталкер топал сзади и молчал. И Василий, стиснув зубы, шевелил конечностями.
Когда они наконец поравнялись с Туроками, парень испытал такой восторг, будто выиграл забег на олимпийской дистанции. Чувствуя неимоверную гордость за столь мужественный поступок, Василий завел руку за спину и достал из бокового кармана ранца флягу. Однако ж воды в ней оказалось на самом донышке, даже горло смочить не удалось. И вкус у влаги был затхлый, с металлической отдушкой.
– Поссать – забыл, воду набрать – забыл, – послышался сзади насмешливый голос сталкера. – Ну, что ты еще забыл сделать?
– А где мне было воду набрать? – обиделся Василий.
– В квартире, где мы ночевали.
– Из-под крана?
– Конечно.
Василий обернулся, чтобы хохотнуть в лицо сталкеру. Парню очень хотелось это сделать. Даже несмотря на то, что после этого он почти наверняка снова получит по морде. Но, оглянувшись, он увидел флягу, которую протягивал ему Григ. Василий взял в руку тяжелую, полную флягу, быстро свернул с нее крышку и сделал три больших глотка.
– Не торопись, – осадил его сталкер. – Так жажду не утолишь. Только тяжесть в желудке появится.
Следуя совету, Василий сделал еще три маленьких глотка и вернул флягу сталкеру.
– Ну что, очухался?
Василий ослышался или же слова действительно был произнесены с сочувствием?
– Я домой хочу, – сдавленным, почти убитым голосом произнес он.
– Я тоже, – на этот раз Григ, похоже, не смеялся и не дразнил парня.
– Что же ты тогда тут делаешь?
– Здесь я живу.
– То есть это и есть твой дом?
– Нет.
Василий ничего не понял.
– Почему же ты не вернешься домой?
– Не могу.
Конечно, Зона кишмя кишит социальными и криминальными элементами. Об этом по всем информационным каналам только и твердят. Пропал бесследно проворовавшийся в пух и прах губернатор. Куда делся? Понятное дело, в Зону утек. С деньгами, ясен пень. Правда, что ему тут с этим чемоданом денег делать – совершенно неясно. Но, находясь по другую сторону кордона, такими вопросами не задаешься. Зона – удобное место для того, чтобы скрывать концы. Лучше, чем в воду.
– Проблемы с законом?
– Нет – личные.
Вот это оказалось выше Васиного понимания. Это что ж за проблемы такие личные должны у человека возникнуть, чтобы он от них в этой клоаке спрятался? Даже спрашивать неудобно.
– Ну, сам не хочешь, так помоги мне домой вернуться.
– Не я тебя в Зону затащил.
– Ну да. Сам дурак. Понимаю.
– А раз понимаешь, так смирись.
– С чем?
– С тем, что ты здесь.
– И что мне это даст?
– Шанс остаться живым.
Шум дорожных работ смолк. Будто оборвался. Первая тройка Туроков достигла того места, где дорога, которую они старательно ломали, пересекалась с другой, над которой уже кто-то поработал, превратив многополосное шоссе в уродливое подобие вспаханной полосы. Лишь узкий пешеходный тротуар вдоль дороги почему-то остался целым. Туроки стояли на перекрестке, рыча моторами. Как будто не могли понять, что им теперь-то делать? По другую сторону развороченного шоссе стеной возносились к пасмурным небесам кажущиеся непролазными джунгли. Лес, будто чудовищный монстр, выбрасывал на дорогу зеленые плети лиан, некоторые из которых временами вдруг вздрагивали, сворачивались в кольцо и, резко распрямившись, выстреливали вверх. И все лишь ради того, чтобы затем снова упасть на землю. Картина была странная. Если не сказать более – сюрреалистичная. Нереальная настолько, что журналист в очередной раз едва не принялся грызть ногти, досадуя на то, что у него нет фотоаппарата. Хотя бы в телефонной трубке. Две составляющие безумного мира Зоны, природная и техногенная, стояли одна против другой, и ни одна так и не могла решиться бросить вызов своему извечному противнику. Все сводилось к чисто внешней демонстрации силы и серьезности намерения, если что, идти до конца.
Порычав какое-то время на словно дразнящие их зеленые хлысты лиан, Туроки повернули направо и покатили по перепаханной улице в сторону центра. Глядя им вслед, Василий только диву давался, как быстро и ловко передвигаются механоиды по пересеченной местности. Им бы в соревнованиях участвовать – призы собирать.
– Теперь за ними не угнаться, – вторя мыслям журналиста, сказал Григ. – Да и не стоит. Туроки миролюбивы, когда делом заняты. А так их любая мелочь из себя вывести может.
– Ты говоришь о механоидах как о живых существах, – чуть опасливо покосился на сталкера Василий.
Григ ничего не ответил. Быть может, ему нечего было сказать? Или просто не было никакого дела до того, что говорит Вася?
– Так. Слушай внимательно и дурацких вопросов не задавай. Идем в ту же сторону, куда ушли Туроки. Стараемся держаться посередине между тротуаром и лесом…
– А почему не по тротуару?
– Потому, что это опасно.
Если бы выбирать пришлось Василию, он бы точно решил, что тротуар гораздо безопаснее шоссе, на котором глубокие воронки и неглубокие выбоины чередовались с грудами сваленных в кучу обломков асфальтового покрытия, а бордюрные камни торчали, будто покосившиеся верстовые столбы. Или надолбы, сквозь которые все ж таки прорвались вражеские танки. Именно поэтому журналист решил, что выбор Грига продиктован не здравым смыслом, а желанием сталкера в очередной раз поизмываться над ним. И, дабы самому не подставляться под удар, он благоразумно решил не развивать тему тротуара.
– В лес, как я понимаю, тоже заходить опасно?
– В лес заходить не стоит, – уточнил Григ. – Дорога через лес – на самый крайний случай.
– И что же должно случиться для того, чтобы мы пошли в лес?
– Я дам знать, когда придет время. А до тех пор идешь, как я сказал. Скоренько. Подолгу на одном месте не топчешься. Ямы по возможности не перепрыгиваешь, а обходишь. На кучи асфальта не забираешься. И очень внимательно смотришь под ноги. Если видишь что-то необычное, останавливаешься и зовешь меня.
– До какой степени необычное? – поинтересовался Василий.
– До третьей, – ответил Григ.
Журналист озадаченно сдвинул брови.
