Все более очевидно, что сдвиги в этих метаструктурах приводят к переменам во всем остальном. Почти все коммерческие предприятия претерпевают перестройку и реорганизацию, чтобы сохранить конкурентоспособность. Глобализация технологий и рынков угрожает самому существованию не только предприятий, но и правительственных учреждений, учреждений здравоохранения и образования. Как никогда раньше до основания сотрясается каждый общественный институт, включая семью.
Эти перемены являются внешними проявлениями глубоких сдвигов в инфраструктуре, самом фундаменте общества. Как сказал мой друг и коллега Стэнли Дэвис, «когда качается фундамент, сотрясается все строение». Эти фундаментальные потрясения уподобляются повороту нижнего большого колеса, которое, в свою очередь, поворачивает колесо поменьше, и так постепенно приводятся в движение все колеса. Подобным образом воздействию подвергаются все общественные организации – включая семью.
По мере перехода общества от индустриальной инфраструктуры к информационной все детали – элементы общества сдвигаются и должны найти себе новое место. И однако многие люди даже не подозревают о происходящем. Они видят, как что-то меняется, и тревожатся по этому поводу, но не знают, что происходит, почему и что с этим можно поделать.
Сальто-мортале без страховки
Каждого отдельного человека все эти общественные сдвиги более всего затрагивают в семье. Попытки успешного воспитания детей в наше время подобны воздушной акробатике под куполом цирка, требующей огромной сноровки и невероятно сплоченной, взаимозависимой работы гимнастов, – при том, что нет никакой страховочной сетки!
Раньше страховочная сеть была. Существовали законы, поддерживавшие семью. Семейные ценности активно пропагандировались средствами массовой информации. Общество чтило семью, помогало ей. И она, в свою очередь, служила обществу. Но больше страховочной сетки нет. Массовая культура, экономика и законы изрезали ее. А новые технологии ускорили этот процесс.
В 1992 году американский Департамент профилактики подростковой преступности обобщил результаты буквально сотен исследований, проведенных за предшествующие несколько лет:
К сожалению, экономические условия, культурные нормы и федеральные законы в течение последних двух десятков лет способствовали созданию такой среды, где институт семьи получает все меньше поддержки… а система экономической помощи родственников оказалась совершенно разрушена.
И все это происходило настолько постепенно, что многие даже не замечали перемен. Это напоминает историю о том, как живых лягушек сварили в кипятке, а они даже не сопротивлялись. Если лягушку бросить в котел с кипятком, она тут же выпрыгнет. Но эти лягушки не выпрыгивали. Они не оказывали никакого сопротивления. Почему? Потому что их посадили в котел, когда вода там была еще едва теплой. Потом постепенно котел нагревали. Вода становилась теплее… еще теплее… стала горячей… закипела. Изменение температуры было столь постепенным, что лягушки успевали привыкнуть к меняющейся среде, пока не оказалось слишком поздно.
Мы привыкаем к неким внешним воздействиям, и они становятся для нас чем-то совершенно естественным и нормальным, даже когда убивают нас и наших близких. Александр Поуп писал:
Порок – это настолько страшное чудовище,
Что достаточно взглянуть на него, чтоб возненавидеть.
Но если видишь его слишком часто, если это лицо становится узнаваемым,
То сначала ты его терпишь, потом жалеешь, потом начинаешь любить.
Это процесс постепенной десенсибилизации. И именно это происходит, когда принципы мы постепенно подчиняем социальным ценностям. Эти мощные силы массовой культуры изменяют наше морально-этическое представление о том, что хорошо и что плохо. Мы даже начинаем думать о социальных ценностях как о принципах и называем «хорошее» «плохим», а «плохое» «хорошим». Мы теряем моральные опоры. Радиоканалы забиваются атмосферными помехами, и четкий прием радиосигналов оказывается затруднен. И наша голова начинает идти кругом.
Такое головокружение порой возникает у пилота самолета, который летит с неисправными приборами через наклонную облачную гряду. Он не видит наземных ориентиров и даже с помощью реакций нервных окончаний в мышцах и суставах и вестибулярного аппарата не может определить, где верх, а где низ, поскольку оба эти механизма обратной связи отказывают в условиях нарушенной ориентации по отношению к направлению силы тяжести. Мозг отчаянно пытается расшифровать информацию, поступающую от разных органов чувств, но, в отсутствие ключей-подсказок, в нормальных условиях предоставляемых зрением, весьма возможна неправильная или внутренне противоречивая интерпретация создавшейся ситуации. Вследствие такой сенсорной путаницы и возникает головокружение.
Так же и в жизни. Когда мы сталкиваемся с исключительно мощными источниками влияния, харизматическими личностями или коллективными действиями, то порой переживаем своего рода духовное головокружение. Мы теряем ориентацию. Наш нравственный компас сбивается, и мы даже не знаем об этом. Стрелка, которая прежде, в более спокойные времена, показывала строго на север – на принципы, которые правят всякой жизнью, – теперь мечется под действием мощных электромагнитных полей, порождаемых бурей.
Компас как метафора
Чтобы продемонстрировать этот феномен своим слушателям (и указать на пять важных моментов, с ним связанных), я предлагаю им закрыть глаза, а потом говорю: «А теперь, не открывая глаз, покажите рукой на север». Среди слушателей происходит легкое замешательство, пока они пытаются определить, в каком направлении находится север.
Потом я прошу их открыть глаза и посмотреть, куда кто показывает. Обычно в этот момент раздается взрыв смеха, потому что руки присутствующих вытянуты в самых разных направлениях – даже вертикально вверх.
Тогда я достаю компас и объясняю, что его стрелка всегда указывает в одну сторону, в направлении на север. Оно определяется естественным магнитным полем Земли. Я устраиваю эту демонстрацию перед слушателями в разных уголках земного шара, и она является самым лучшим из известных мне способов показать людям, что есть такая вещь, как Северный полюс.
С помощью этой иллюстрации я довожу до слушателей первую мысль: Так же как есть «Северный полюс» – неизменная реальность, существующая вне и помимо нас, – так же есть и неизменные естественные законы, или принципы. И эти принципы в конечном итоге определяют поступки людей и их последствия. С этого момента я использую метафору «Северный полюс» для обозначения этих самых принципов, или естественных законов.
Затем я начинаю объяснять разницу между «принципами» и реальным поведением. Я кладу компас под проекционный аппарат, чтобы все видели стрелку и метку «север», которая в данном случае олицетворяет направление движения. Затем начинаю поворачивать компас, чтобы все увидели, что с изменением положения его корпуса (я это называю изменение «направления движения») стрелка не движется, оставаясь на месте. Поэтому если вы хотите отправиться, скажем, на восток, то можете повернуть компас на девяносто градусов вправо от указателя «север» и затем двигаться в направлении метки.
