Книга Выбор оружия. Последнее слово техники, страница 44. Автор книги Иэн Бэнкс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Выбор оружия. Последнее слово техники»

Cтраница 44

– Хорошо, – с облегчением сказал он. – А теперь высморкайся.

Девушка высморкалась.

Он отнял тряпку от ее лица, сложил, снова поднес к ее носу и велел высморкаться еще раз. Когда девушка сделала это, он снова сложил тряпку и с силой вытер ее нос. Она пискнула от боли. Он снова вздохнул и выкинул тряпку.

Он не стал ложиться – на кровати к нему приходили разные мысли и сонливость. Он не хотел засыпать, чувствуя, что может никогда не проснуться, и не хотел думать, понимая, что в этом нет никакого толка.

Он отвернулся и встал у двери, от которой до любого места было рукой подать. Дверь была полуоткрыта, и вода проникала внутрь.

Он подумал о других – о других командирах. Черт возьми, он доверял одному только Рогтам-Бару, но тот был еще слишком молод, чтобы взять командование на себя. Он ненавидел все это – внедряться в уже существующую структуру, обычно пораженную коррупцией и непотизмом, и брать на себя столько, что любое его отсутствие, любое колебание, даже кратковременный отдых позволяли окружавшим его бестолковцам ухудшить и без того непростое положение. Правда, есть ли генерал, полностью довольный своим штабом?

Как бы то ни было, он им оставил очень мало – несколько сумасшедших планов, которые почти наверняка не удастся осуществить, попытки использовать неочевидные виды оружия. Все это большей частью оставалось в его голове – в том единственном укромном месте, куда не заглядывала даже Культура, но лишь из-за ее странных представлений о порядочности, а не из-за недостатка технических средств.

Он напрочь забыл о девушке. Та словно переставала существовать, когда он не смотрел на нее, а ее голос, ее попытка освободиться были следствием какого-то нелепого сверхъестественного феномена.

Он распахнул дверь домика. В дожде можно увидеть что угодно. Отдельные капли, заторможенные взглядом, превращались в струи, снова и снова делаясь знаками для тех образов, которые роятся в голове. Они пропадали в одно мгновение и длились вечность.

Он увидел стул и корабль, который не был кораблем, увидел человека с двумя тенями, увидел то, что увидеть невозможно, – идею, гибкую эгоистичную потребность выжить и для этого – подчинить все в пределах досягаемости, удалить или добавить, сокрушить или создать, чтобы данная совокупность клеток существовала, двигалась дальше, решала, продолжала двигаться, продолжала решать, зная, что она, по крайней мере, живет, если даже с ней не происходит ничего другого.

И у нее были две тени, она была двоякой: потребность и метод. Потребность была очевидна – победить то, что угрожает ее жизни. А метод был таков: взять и подчинить себе материалы и людей для достижения единственной цели. Основой его являлось представление о том, что в драке можно использовать все, что угодно, все, что является оружием, и нужно уметь пользоваться этим оружием, уметь найти его и выбрать, из чего именно прицелиться и выстрелить. Особый талант, способность сделать правильный выбор оружия.

Стул и корабль, который не был кораблем, человек с двумя тенями и…

– Что ты собираешься надо мной учинить? – Голос девушки дрожал.

Он повернулся к ней:

– Не знаю. А ты как думаешь?

Девушка посмотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами: казалось, она набирала в грудь воздуха для нового вопля. Он не понимал такого поведения. Он задал ей вполне обычный, вполне уместный вопрос, а она повела себя так, словно он сказал, что убьет ее.

– Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, пожалуйста, умоляю, не делай этого, – без слез зарыдала она, а потом, казалось, переломилась пополам, и голова ее чуть не упала на колени.

– Не делай чего? – ошеломленно спросил он.

Казалось, та не слышала его, повиснув на своих путах. Тело ее сотрясалось от рыданий.

Именно в такие моменты он переставал понимать людей – он и представить себе не мог, что происходит у них в мозгу, закрытом и непостижимом. Покачав головой, он прошелся по комнате с сырым и затхлым воздухом, словно появление двоих людей его не освежило. Домик этот всегда был вонючей дырой. Может быть, здесь жил невежественный сторож брошенных машин, созданных в ином, более блистательном веке и давно поломанных из-за того, что эти люди питали несомненную любовь к войне. Убогая жизнь в жалком месте.

Когда они придут? Когда они найдут его? Возможно, они считают его мертвым? Дошло ли до них его послание, переданное по радио после того, как оползень отрезал их от остальной части штабной колонны?

Правильно ли он обращался с этой дурацкой рацией?

Может, и нет. На нем могут поставить крест – мол, поиски бесполезны. Его это почти не волновало. Вряд ли его боль усилится, если он попадет в плен; он уже утонул в этой боли – порождении своего сознания – и почти уже был рад ей: нужно только настроиться на боль. И он знал, что может настроиться, нужны только силы.

– Если хочешь меня убить, пожалуйста, сделай это быстро.

Эти постоянные возгласы, прерывавшие его мысли, начинали действовать на нервы.

– Я не собирался тебя убивать, но если продолжишь скулить, то могу и передумать.

– Я тебя ненавижу.

Казалось, ничего иного изобрести она не могла.

– А я – тебя.

Девушка вновь громко разрыдалась.

Он снова выглянул наружу, где лил дождь, и увидел «Стаберинде».

Поражение, поражение, шептал дождь; танки застряли в грязи, солдаты сдаются в плен под проливным дождем, все разваливается на части.

И еще – глупая девушка с сопливым носом… Он мог бы посмеяться над этим; над тем, что тратит время, перемещаясь между великим и малым, великолепно громадным и низкопробно нелепым. Это вроде того, как если бы шокированным аристократам пришлось ехать в одном вагоне с пьяными, грязными крестьянами, которые блюют на них сверху и совокупляются под их полкой: изысканность и блохи.

Смех был единственной реакцией, единственным ответом, который невозможно было превзойти или заглушить, в свою очередь, смехом; наименьшим из всех общих знаменателей.

– Ты знаешь, кто я? – спросил он, внезапно поворачиваясь.

Ему вдруг пришло в голову, что девушка может и не знать этого. Он бы ничуть не удивился, узнав, что она пыталась убить его только потому, что он сидел в большой машине, а не потому, что узнала в нем главнокомандующего. Ничуть не удивился бы. Он почти ждал этого.

Девушка подняла голову:

– Что?

– Ты знаешь, кто я? Знаешь мое имя и звание?

– Нет. – Она сплюнула. – А что, должна?

– Нет-нет, – рассмеялся он, отвернулся и на мгновение перевел взгляд на серую стену дождя, словно это был старый друг, после чего снова рухнул на кровать.

Правительству это тоже не понравится. Он им столько всего наобещал – изобилие, новые земли, рост богатства, престижа, власти. Если не вмешается Культура, его просто расстреляют – казнят за поражение. Все должно было закончиться их победой, а закончится его поражением. Стандартное обвинение.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация