Предисловие
Советского Союза больше нет, и все, что мы о нем помним, — хорошее, плохое, — как свет далекой звезды… не вернуть и не изменить…
Помните? Вначале было модно подсчитывать, какую выгоду получили мы от распада СССР. Рыночную экономику, свободу слова, возможность отдыхать в Турции… Правда, рыночная экономика быстро обернулась обнищанием всех и неприличным обогащением единиц. Свобода слова оказалась примитивной склокой олигархов. Турецкий отдых, как выяснилось, в жизни не главное…
Потом, когда более-менее вырулили из разрухи и огляделись, — наоборот, начали подсчитывать, что от развала Советского Союза мы потеряли?.. (Это же надо было умудриться с такими доходами от продажи нефти, газа, руды, алмазов, с такой космической, военной, атомной промышленностью дожить до талонов на продукты)…
Потеряли, как выяснилось, немало.
Во-первых, великая Держава просто так, даром, впервые в истории добровольно отдала почти половину своей территории, войдя в границы княжества времен XVI века. Если бы Иван Грозный увидел этот срам потомков…
Во-вторых — получили перманентную, глобальную гражданскую войну, которая, смертельным вихрем пройдясь по всем союзным республикам, сейчас доедает Украину.
В-третьих — приближение НАТО к нашим сильно пообвисшим границам.
В-четвертых — ясное осознание того, что «давить» будут до тех пор, пока Россия не схлопнется до границ Кремля…
И вот теперь новые потери… Что после Киевского переворота и возвращения Крыма мы опять потеряли? Курс рубля? Санкционный хамон? Дармовую «жрачку» за свои же деньги на турецких пляжах? Нет! Мы потеряли — Веру в Запад! И это — самая страшная потеря.
Помните? Даже во времена Карибского кризиса, холодной войны, «американских империалистов» и «империи зла» — мы свято верили: Запад — он хороший. Просто так вышло: у нас — социализм, а у них — капитализм, но это пройдет…
На заре перестройки советский человек себе уже не верил, а Западу — верил. Думаю, именно поэтому мы так легко и смирились с развалом Советского Союза. Потому что искренне верили — Запад нас не обманет, поможет, подучит, и будем мы жить одной справедливой семьей народов Земли. Мы так доверяли Западу, что — смешно сегодня вспомнить — «прослушки» в американском посольстве сами отдали. Разведку и спецслужбы собирались распускать… Чего за своими-то шпионить.
И вот теперь, когда мы увидели, как цинично на глазах у всех тот самый Запад с кровью и потрохами рвет на части Украину; сознательно вскармливает националистические режимы в бывших советских республиках; демонстративно не замечает нарушения прав человека и колоссальные человеческие жертвы на Донбассе… Только теперь мы вдруг пришли к страшному выводу: нет европейского мира, основанного на справедливости и демократии, в который мы так верили. А есть — хищники! Циничные, безжалостные, действующие только по праву сильного. Конечно, теперь-то мы знаем, что «западный мир», который мы любим и знаем по великой литературе и великой истории, и западные олигархи — чиновники — это не одно и то же! Но как жаль, что поняли мы это только после того, как державы, в которой родились мы и наши предки, — не стало.
В этой книге — история нашей Родины, которой нет в учебниках. Это — подлинная история Страны Советов, со всеми ее темными и светлыми страницами памяти.
Часть первая. Лабиринты истории
Глава 1. Ленин. Тайна неоконченной биографии
То, что произошло в России в феврале, а затем в октябре 1917 года, для большинства стало полной неожиданностью — включая царя и большевиков.
Если бы Николай Второй не уехал из Петрограда в Могилев за несколько дней до беспорядков, если бы в Северной столице не возникли перебои с хлебом из-за срыва графика железнодорожных перевозок, то не представилось бы будущему вождю мирового пролетариата такого удивительного шанса — устроить настоящую революцию в стране, которая, по сути, не хочет ее устраивать.
По Марксу, революция вообще невозможна до тех пор, пока капитализм не исчерпал своих возможностей и пока пролетариат не стал самым многочисленным классом в обществе. Оба этих условия абсолютно не подходили для России. Настоящие марксисты не смели звать страну к социалистической революции — она была к ней не готова.
Политику очень важно уловить момент, когда можно что-то предпринять. Ленин это чувствовал, и в октябре 1917 года он понял, что Временное правительство теряет популярность и авторитет, что есть возможность завоевать Советы. Но он не только понял, но и воспользовался этим моментом.
Владимир Ильич Ленин
Ленин приезжает в Петроград 3 апреля 1917 года, он полон решимости. Ленин пламенно выступает с броневиков, буквально вбивает в головы своих соратников идею социалистической революции. Ленин одержим ею, многим же она кажется просто безумной. Летом 1917 года Владимир Ильич вынужденно скрывается в Разливе, затем бежит в Финляндию. Оттуда он постоянно пишет письма с требованием начать подготовку вооруженного восстания. Бухарин вспоминал, что письмо от 29 сентября было составлено столь решительно, что все были ошарашены. ЦК единогласно постановил сжечь письмо Ленина…
Ленин обладал многими качествами вождя. Это прежде всего стопроцентная уверенность в своей правоте, которая делает человека одержимым. Но если он свято верит в свою правоту, то может внушить свои убеждения другим людям. Если человек лицемерит и декларирует какие-то принципы, в них не веря, то это разоблачается очень быстро. Ленин был политиком от бога, у него было политическое чутье. Следуя принципу Макиавелли, главная рекомендация для политика: не отступать от пути добра, если это возможно, и не бояться вступить на путь зла, если это необходимо.
Идея насилия к тому моменту стала привычной и обыденной. Февральская и Октябрьская революции происходили на фоне совершенно чудовищного события — Первой мировой войны, которая впервые за историю человечества унесла жизни миллионов людей. Потери уже исчислялись не десятками тысяч, как раньше, и это становилось нормой. Люди в какой-то момент перестали ужасаться таким цифрам.
Насилие было узаконено в огромных масштабах, и отсюда та легкость, с какой насилие в XX веке утверждается в политике после Октябрьской революции, причем не только в России, но и в других странах. Теперь дозволено все, и насилие оправдано, даже если оно не несет какой то высокой цели, если гибнут миллионы. Эта вседозволенность создавала психологическую атмосферу, которая побуждала сначала стрелять, а потом задаваться вопросом, зачем стреляли.
