Наступил полдень, а римляне все еще перестраивались, хотя Каст уже подтянул свои легионы и уперся левым флангом в берег реки. Река, конечно, была мелководная, но на этой излучине берега были высокие и крутые, стремительные потоки талых весенних вод за многие годы промыли в грунте глубокий канал. Я подъехал туда, откуда он осматривал переднюю шеренгу своих войск. Воины отдыхали, положив щиты и шлемы на землю, и беззаботно болтали друг с другом. На их лицах я не заметил никаких следов тревоги или опасений. Да и с чего бы им появиться? В конце концов, многие из них уже встречались с римлянами в прошлом году, на плато, и победили их. Но, с другой стороны, люди Крикса тоже ведь там были. Я постарался выбросить эту мысль из головы.
– Не атаковать, пусть они атакуют первыми! – сказал я Касту, останавливаясь рядом с ним. А он продолжал изучать римское войско, которое уже строилось в боевой порядок под командой командиров на конях и пеших центурионов. Когорты строились тесными рядами, трубили боевые трубы, передавая приказы. Римская конница уже сосредоточилась напротив нашего правого фланга, а на левом их пехота уперлась в берег реки. Пока что все шло хорошо.
– Будь осторожнее, Пакор, – предупредил меня Каст и улыбнулся. Мы обнялись, и он похлопал меня по спине.
– Ты тоже береги себя, мой друг, – ответил я. – И помни, ты должен их тут удержать.
Он сплюнул на землю и взял в левую руку щит.
– Мы их удержим!
Я прыгнул в седло Рема и поскакал туда, где Буребиста неспешно отводил своих конников, заполняя брешь между германцами и подножьем холма. Его пять сотен выстраивались в неглубокий боевой порядок – в две шеренги.
– Их конница скоро пойдет в атаку, господин, и когда навалится на нас, то прорвется к нам в тыл. Нас слишком мало.
– Они не станут тобой заниматься, как только отбросят вас назад, – сказал я. – Что они попытаются сделать, так это зайти нам в тыл, за правый фланг германцев. А ты просто отходи назад и жди там, пока я не введу в дело остальную конницу.
Мы пожали друг другу руки, и я поехал туда, где стоял Нергал с двумя тысячами всадников, построенных двумя большими группами по десять сотен, уже стоящих плотными рядами. Каждая сотня была выстроена по трое в ряд и насчитывала сотню всадников. Наконечники копий блестели на солнце, колчаны были полны стрел. Гафарн тоже обнаружился здесь, его лошадь била в землю передним копытом. Галлию и ее сотню вместе с еще одной сотней конников я послал за реку, сказав ей, что они должны прикрывать наш фланг с той стороны и не давать неприятелю бежать, если те попытаются смыться через реку. В действительности же я просто хотел, насколько позволяли обстоятельства, уберечь ее от беды.
– Ты отвечаешь за них, Гафарн, – сказал я ему. – Проследи, чтобы они не бросились в безумную атаку или еще какую-нибудь идиотскую штучку не выкинули!
– Госпожа Галлия очень не любит, когда ей говорят, что она должна делать.
– А ты убеди ее. Или попроси вежливо.
– Ладно, принц, – ответил он с большим сомнением в голосе. – Береги себя!
– Ты тоже, Гафарн.
И он отъехал, галопом умчался за ряды германцев и далее, через реку. Для меня стало огромным облегчением, что он будет присматривать за Галлией. Какой все-таки странный поворот судьбы, что я теперь оказываю столь огромное доверие человеку, который еще недавно был рабом!
Над полем воцарилась странная тишина. Обе стороны уже подровняли свои ряды и приготовились к схватке. Потом раздался взрыв шума и грохота, когда из рядов римлян донеслись звуки боевых труб, дающих сигнал к атаке. Я провел Рема шагом вперед и вверх на склон холма. Через несколько минут я уже оказался на его вершине и смотрел вниз, любуясь весьма впечатляющим зрелищем: четыре римских легиона в безукоризненном порядке надвигались на германцев Каста. Бирд, должно быть, не высмотрел еще одного орла – он доложил нам, что легионов три. Первый эшелон составляли шестнадцать когорт, во втором следовали еще двенадцать, двигаясь сразу за первым эшелоном. А дальше, через промежуток раза в два шире, шел третий эшелон, еще двенадцать когорт. Легионеры шли твердым шагом, казалось, это неостановимый поток железа, стали и красных щитов, нацелившихся на нашу пехоту, которая неподвижно стояла на месте. Держа тот же темп наступления, что и передовой эшелон римлян, на левом фланге, выстроенная в две шеренги, двигалась конница. Было трудно разглядеть, сколько их там, но, кажется, они немного превосходили числом конников Буребисты, которые по-прежнему стояли впереди германцев, прикрывая подступы к холму. Кажется, у римлян было шесть сотен конных. Когда римляне подошли совсем близко, Буребиста и его люди внезапно развернулись и рысью отошли шагов на двести, после чего снова повернулись лицом к противнику. Пока они дразнят римскую конницу, представая перед ними в качестве легкой добычи, те и не подумают про холм и, что еще важнее, про то, что может скрываться позади него. Два отряда конницы разделяли теперь не более сотни шагов, и римляне в последний раз остановились, когда Буребиста снова оттянул своих конников назад и поставил их вровень с правым флангом германцев.
Мое внимание привлекло какое-то движение в небе. Это оказался орел, он летел на юг. Я решил, что это добрый знак, поскольку эмблемой римских легионов был орел, и я вознес молитву Шамашу, прося его, чтобы он хранил Галлию и чтобы мужество не покинуло меня в такой день. Снова зазвучали трубы, давая римлянам сигнал к атаке. Их фронт двинулся вперед, а расстояние между ними и германцами было не более полусотни шагов. Легионеры выкрикивали свой боевой клич, бежали вперед и метали свои пилумы в наши ряды. Воздух наполнился летящей сталью, и первые ряды римлян столкнулись с германцами, но до этого момента те из них, что двигались в задних рядах, тоже метнули свои пилумы. Однако германцы, выстроившись стеной и прикрывшись отнятыми у римлян щитами, ответили тем же, задние ряды первой линии тоже начали бросать пилумы в наступающих римлян. Потом оба фронта сошлись, и звук был такой, как будто железом ударили и начали скрести по камню. А над звоном железа, заглушая его, вознесся непрерывный гортанный рев тысяч воинов, схватившихся в смертельной кровавой сече и работающих мечами и щитами. Позади легионеров шли римские лучники, выпускавшие стрелы залп за залпом над головами своих товарищей и целясь в ряды германцев. Но когда я бросил последний взгляд на разыгравшийся бой, перед тем как спуститься с холма к своим конникам, то увидел, что воины Каста твердо стоят на месте, щедро платя собственными жизнями за позицию, которую удерживают.
Я занял место впереди своих всадников и дал сигнал к наступлению. Затрубили боевые рога, и я толкнул Рема вперед, а слева от меня Нергал выхватил меч и повел своих людей в атаку. Две тысячи конных воинов пошли вперед рысью, огибая холм. Впереди я увидел римскую конницу, она заставила отряд Буребисты отступить за фронт германцев, и хотя его сотни отнюдь не были разбиты и продолжали драться мечами и копьями, сдерживая противника, часть римлян уже покинули свой боевой порядок, перестав сражаться, и теперь разворачивались вправо, намереваясь атаковать правый фланг германцев. Я перешел на кентер, мы уже выбрались из-за холма и направились в разрыв между германцами и подножьем холма. Левый фланг отряда Нергала уже вошел в соприкосновение с римлянами, смешавшимися и продолжавшими сражаться с людьми Буребисты; скоро им придется драться, спасая собственные жизни, их уже окружила и поглотила масса моих всадников. Я проскакал через разрыв, затем повернул влево, ведя своих людей в тыл римлянам.
