Затем укороченные до нужной длины древки оперяли – тремя перьями каждое; перья будут придавать стреле устойчивость в полете. Я велел Годарзу не использовать слишком большие перья – они тормозят полет стрелы, уменьшая дальность. Мы использовали гусиные перья, но не хвостовые, а из крыльев. Более предпочтительными считаются перья гусаков, они тяжелее и служат дольше. Их вклеивали в древки стрел на равных расстояниях друг от друга. Через два месяца Годарзу надоело рубить сосны, но я отлично понимал, что его труды принесут хорошие плоды в последующие месяцы.
Колчаны мы изготовили из коровьих шкур, каждый вмещал по тридцать стрел и имел откидной клапан, защищающий стрелы от дождя. Садясь в седло, мы пристраивали колчаны слева, на ремне, перекинутом через правое плечо. Таким образом, всадник мог вытащить стрелу из колчана правой рукой, сразу наложить ее на лук и натянуть тетиву. Саадаки для луков мы тоже сделали из коровьих шкур; при езде они были приторочены к седлу слева.
Итак, теперь мы имели в своем распоряжении и коней, и всадников, но оставался еще вопрос, можно ли превратить их в боевую конницу, способную сразиться с врагом.
– Пока невозможно точно сказать, принц, – Нергал уже восстановил позитивное отношение к жизни, забыв про свою недавнюю вспышку в связи с желанием женщин служить в коннице. Мы сидели сейчас в просторном обеденном зале, он даже закинул одну ногу на резной подлокотник кресла. Это была большая, расположенная в десяти милях от Везувия, вилла, которую я реквизировал и превратил в свою штаб-квартиру. Она явно принадлежала какому-то богатому римлянину, в ней было много комнат, двор, сад и портики с колоннами со всех сторон. Римлянин этот, очевидно, занимал высокое положение и имел соответствующий ранг и, думается, с рвением выполнял свои обязанности.
– Итак, – сказал я, – первое, что нам следует установить, – действительно ли все они могут ездить верхом, а потом перейдем к владению оружием и займемся муштрой.
– Это включает в себя стрельбу из лука? – спросил Нергал.
– Надо будет посмотреть, как они окажутся подготовлены. Есть разница между боем в конном строю с мечом и копьем и стрельбой из лука с седла.
– А как насчет женщин? – словно мимоходом, осведомился он.
– А что такое? – Мне, говоря по правде, совсем не хотелось обсуждать с ним Галлию и ее подругу. Должен признаться, мне было немного не по себе. По всей вероятности, они даже на коне сидеть не умели и могли свалиться при первом же случае. – Они ведь подруги Спартака, так что нет смысла с ними ссориться.
– Ты об этом не думал, когда вы ругались с Криксом. – На Гафарна всегда можно положиться, он отлично умеет говорить самые неприятные вещи. – Но у него нет ни такого тела, ни лица как у богини.
Годарз улыбнулся, Нергал рассмеялся.
– Заткнись, – сказал я.
– Правда глаза колет? Кроме того, я теперь свободный человек и могу говорить, что вздумается.
– Твой язык, – заметил я, – всегда свободно выдавал и советы, и комментарии. А теперь, оказывается, ты и сам, весь целиком, догнал его и стал таким же.
– Да какая разница, – вклинился Бирд. – Если они хотят бить римлян, этого вполне достаточно.
Нергал пожал плечами, и вопрос закрыли, хотя бы на время. Бирд нравился мне все больше. Он говорил мало и, должно быть, чувствовал себя одиноким, поскольку был среди нас единственным из своего народа и довольно плохо знал латынь, но никогда не ворчал и вообще стал ценным моим сотрудником и помощником. Я сказал ему как-то, что когда мы вернемся домой, он вполне может поселиться в Хатре.
На следующий день все, кто только вступил в наши ряды, собрались на широкой равнине в миле от главного лагеря на Везувии. Было раннее утро, я не хотел утомлять лошадей понапрасну. По поводу даков у меня сомнений не было – их конница походила на нашу, и они пользовались такими же луками, как и мы. Их было больше сотни, и я намеревался создать из них отдельный отряд под командой свирепого черноволосого воина по имени Буребиста. Вообще-то все даки выглядели свирепыми, но Буребиста рассказал мне, что они свято верят в то, что смерть в бою обеспечит им место в раю, возле их бога, Залмоксиса. Поскольку они были прирожденными конниками, то отлично знали все, что только можно, об уходе за лошадьми. Я уже обеспечил их всех луками.
Рим вечно страдал ненасытной страстью к захватам и завоеваниям других стран, и его войска собирали богатый урожай трофеев и имели огромные доходы от своих врагов, превращенных в рабов. К счастью для Спартака, да и для меня, бывших воинов нетрудно снова превратить в воинов, что теперь и происходило с бывшими рабами, сплотившимися под его знаменем, равно как и с даками, собравшимися под моей командой. Я передал им диких лошадей, которых мы укротили и приручили, и нынче утром они выехали, держась в седлах так, словно годами скакали на них. Фракийцы тоже оказались неплохими конниками, хотя они своих лошадей выращивают для скачек, так что их всадники больше годились в качестве легкой конницы. Их собралось две сотни человек под командой сурового воина по имени Резус; позднее я узнал, что фракийцы не используют седел, а ездят на одной лишь попоне. Они хорошо владели копьями и дротиками, которые умело метали на скаку, доспехов же не носили. Резус уверил меня, что это вовсе не мешает им быть отличными бойцами, поскольку они умеют убивать врагов еще до того, как те приблизятся к ним на расстояние рубящего или колющего удара. Я, однако, сказал ему, что теперь и он, и его люди должны научиться пользоваться седлами. Они, как и мы сами, были взяты в плен в битве против римлян, и весь прошедший год их заставляли работать в поле в качестве батраков, а на ночь заковывали в цепи и запирали в вонючих бараках. Будили их каждый день еще до рассвета, после чего они бесконечными часами трудились под палящим солнцем. Они горели желанием затопить землю кровью римлян. У них, по всей видимости, не возникло никаких проблем, когда они оказались под командой молодого чужеземца, особенно после того, как Спартак сообщил им, что я однажды захватил римского орла и наверняка послан сюда самим Дионисом.
– А кто такой этот Дионис? – спросил я.
– Это здешний бог, мой господин, – ответил Резус. – Бог, который держит в руках нити жизни и смерти. Он дает людям свободу и наводит страх и ужас на римлян, лишает их разума и ввергает в дикость. Его родил и воспитал сам Зевс, да-да. Супруга Спартака – одна из его доверенных служанок на земле.
– Клавдия, – сказал я.
– Да, она. Она жрица Диониса. Может будущее предсказывать.
– Да неужели? – скептическим тоном осведомился я.
– Это она нам сказала, что ты придешь.
Меня взяло любопытство:
– Как это?
– Она сказала, что к нам придет всадник с Востока, тот, кто умеет метать металл и ездит на белом коне. Сын дикого кабана.
У меня даже спина похолодела. Вараз, имя моего отца, как раз и означало «дикий кабан»! Но я отбросил эту мысль. Подумаешь, простое совпадение.
