По мере того как Борис все дальше уходил от загадочного треугольного зала, мучавшая его головная боль слабела и совсем утихла к тому времени, когда он выбрался из Лабиринта.
Вездехода на месте не было.
Если это была чья-то шутка, то отменно глупая. Без вездехода до станции не меньше часа ходьбы по каменным завалам. Но как бы там ни было, Киванову теперь предстояло добираться до дома пешком.
Тому, кто никогда не ходил среди нагромождения камней, трудно даже представить себе, насколько это сложная и серьезная задача. Все внимание должно быть направлено на то, чтобы не наступить на шатающийся камень и не угодить ногой в расщелину. Один неверный шаг – и можно оказаться на земле с растяжением связок. И это еще, если повезет.
Если по пути Борис еще пытался размышлять о том, что произошло в Лабиринте, то на подходе к станции все его мысли были только о еде и отдыхе. И все же он сделал крюк, чтобы заглянуть в ангар и убедиться в том, что все три вездехода, включая и тот, что был у него угнан, стоят на парковочной площадке.
Глава 2
Сомнения
Станция представляла собой вариант простейшей компоновки стандартных строительных модулей для инопланетных экспедиций: три полусферы, соединенные в треугольник крытыми переходами. В первом корпусе располагались жилые комнаты и бытовые помещения, во втором – лаборатории, рабочие кабинеты, блок дальней связи и главный пульт управления станцией, в третьем – транспортный ангар, энергоблок, складские и подсобные помещения.
В столовой, куда первым делом наведался Борис, не было никого, кроме дежурного по кухне Качетряна. Карен сидел в дальнем углу за столиком, наряженный в белый халат и высокий накрахмаленный поварской колпак, который очень любил и, в отличие от других, в свое дежурство непременно надевал. Уныло подперев голову рукой, он без всякого интереса листал какой-то толстый журнал. Заметив вошедшего в столовую Киванова, он, не отрывая взгляда от страниц, монотонно забубнил:
– Ром, виски, бренди, водка, пепси, лимонад, квас?..
– Обед и ужин на одного, – сделал свой выбор Киванов.
Качетрян поднял голову для того, чтобы смерить Бориса оценивающим взглядом.
– Осилишь?
– Постараюсь, – ответил Киванов.
Качетрян отложил журнал, не спеша поднялся на ноги и, напевая что-то себе под нос, скрылся за перегородкой. Через пару минут он вернулся, катя перед собой сервировочный столик.
– Принимай! – крикнул он и толкнул столик Киванову.
Киванов поймал столик и припарковал его возле стола, за которым собирался поесть.
Качетрян сел напротив него. Водрузив подбородок между ладоней, он с интересом наблюдал за тем, как из тарелок исчезает еда.
– Ну и аппетит у тебя, Боря, – задумчиво произнес он спустя какое-то время.
Киванов в ответ только кивнул и что-то невнятно промычал.
Почувствовав наконец, как теплая волна сытости разливается по всему организму, Киванов на минуту оторвался от еды.
– Карен, ты не знаешь, кому сегодня понадобился мой вездеход?
– Кроме тебя и Штрайха, со станции никто не выезжал, – ответил Качетрян.
– Интересно, – Киванов, приподняв бровь, откинулся на спинку стула. – Кто же у нас такой остроумный?
– А что случилось?
– Пока я был в Лабиринте, у меня угнали вездеход.
– Серьезно? – изобразил удивление Качетрян. – Почему ты ничего не сказал мне об этом час назад?
Киванов удивленно посмотрел на Качетряна.
– Я только что пришел на станцию. Тащился пешком по камням. Устал как черт.
Качетрян глядел на него с жалостью, может быть, еще и с сочувствием. Но вот понимания в его взгляде не было.
– Борис, – он снисходительно похлопал Киванова по руке, – в мое дежурство можешь есть хоть через каждые полчаса. И не надо для этого придумывать никаких оправданий. Если организм требует…
Киванов опустил вилку в тарелку.
– Что ты имеешь в виду?
– Историю про угнанный вездеход ты можешь рассказать кому угодно, только не мне, – мило улыбнулся Качетрян.
– Почему?
Качетрян сложил руки на столе и, подавшись вперед, доверительно посмотрел Борису в глаза:
– Потому что час назад я уже кормил тебя обедом.
Киванов задумчиво почесал подбородок.
– Ты ничего не путаешь? – на всякий случай спросил он. – Знаешь, Карен, – недовольно поморщился Киванов, – я жутко устал, и, наверное, поэтому твоя шутка до меня не доходит.
– Борис, я не шучу, – все так же серьезно смотрел на него Качетрян. – Я видел тебя здесь, в столовой, час назад.
Киванов весело и беззаботно закивал головой.
– Точно, – криво усмехнулся Киванов. – Это значит, что мне нужно забежать к Марте, чтобы она дала мне витаминку и уколола в попку средством для восстановления памяти.
Качетрян поднялся из-за стола, снял халат и колпак и аккуратно положил их на стул.
– Ты наелся? – спросил он, взглянув на Киванова сверху вниз.
– Да, спасибо. Вот только еще чайку выпью…
– Чайку выпьешь потом. – Качетрян тяжело вздохнул. – Пошли.
– Куда? – полюбопытствовал Киванов.
– Увидишь, – мрачно пообещал Качетрян.
– Карен, я устал и хочу отдохнуть… – попытался отказаться Борис.
Но Качетрян был непреклонен:
– Сначала во всем разберемся, а уж потом делай что хочешь.
Они вышли из столовой, по дугообразному коридору обогнули жилые комнаты и вошли в переход, ведущий к лабораторному корпусу. Пройдя по радиальному коридору, они остановились около двери командного отсека. Качетрян открыл дверь и жестом пригласил Киванова войти.
Пульт, состоявший из двенадцати похожих на металлические шкафы разъемных блоков, занимал почти весь отсек. Для операторов оставался лишь небольшой пятачок свободного пространства возле входа, на котором с трудом могли разместиться три человека. В режиме полной загрузки с главного командного пульта можно было контролировать работу всех автоматических систем станции. Но в настоящее время большинство датчиков на нем не горели, поскольку в условиях «пятнашки» была отключена вся дублирующая автоматика и автономные системы жизнеобеспечения каждого из корпусов.
Над клавиатурой главного компьютера станции колдовал Иво Кийск. Напевая что-то вполголоса напевая и отбивая ритм каблуком ботинка, он был настолько увлечен своей работой, что даже не обернулся, когда позади него открылась дверь и в отсек вошли Качетрян с Кивановым. Стоя позади Кийска, они какое-то время молча изучали его квадратные плечи и массивный, коротко остриженный затылок. Наконец Качетряну надоело ждать.
