Политические дебаты по поводу роста вознаграждения руководителей относительно заработной платы среднего производственного рабочего начались еще до скандалов 2002 года. Как я показываю в главе 25. постоянный рост доли ВВП, приходящейся на концептуальные продукты, особенно технологические, привел к многократному повышению стоимости интеллекта по отношению к стоимости физической силы. Я в силу своего возраста помню времена, когда физическая удаль была предметом благоговения. Громадная статуя Пола Баньяна, легендарного лесоруба, все еще возвышается в озерном краю в северной части штата Миннесота. Столетие назад уважением пользовалась и грубая сила грузчиков. С тем, что некогда делали вручную грузчики, в наши дни нередко управляются хрупкие женщины, сидящие за пультом управления.
Относительный размер вознаграждения в нашем обществе определяется рынком и отражает ценовые предпочтения всех участников нашей экономики. Существует ли лучший судья? Другим стандартом является равное распределение между работниками результатов коллективного труда, однако он никогда не приносил хорошего результата. В соответствии с этой моралью любое неравенство заработной платы следует считать несправедливым. Если мы хотим сказать, что это неравенство доходов слишком большое, а это — слишком маленькое, нам нужна точка отсчета. Суждение «слишком большое» предполагает, что определенный уровень неравенства оправдан. Почему бы этому уровню не быть ниже? Или выше, раз уж на то пошло?
В главе 21 я утверждаю, что неравенство доходов является политическим дестабилизатором общества. Однако лечение с использованием государственного контроля над заработной платой вместо, скажем, помощи низкооплачиваемым работникам в повышении квалификации нередко хуже самой болезни. Даже с учетом несовершенства корпоративного управления заработная плата руководителей в конечном счете и, надо полагать, добровольно устанавливается акционерами компании. Как я уже отмечал, государству в этом процессе места нет. Контроль над заработной платой, как и контроль над ценами, неизменно приводит к серьезным и неожиданным перекосам.
В условиях отхода акционеров от управления, наверное, только автократичный генеральный директор способен обеспечить эффективное функционирование компании. Мы не можем уйти от авторитаризма в сегодняшней корпоративной структуре. Однако у нас все же есть возможность сместить неэффективного генерального директора — если не руками акционеров, то путем облегчения поглощений. Шагом в этом направлении могло бы стать упрощение правил доступа к реестрам акционеров, которые в настоящее время контролируются руководством компаний. У акционеров, желающих сохранить анонимность, остается возможность зарегистрировать свои бумаги на имя брокера. Слияние, поглощение и отделение бизнеса — жизненно важная часть процесса конкуренции и созидательного разрушения. Появление фондов прямых инвестиций следует, скорее всего, рассматривать как ответ рынка на нежелание пенсионных фондов и других крупных институциональных инвесторов заниматься контролем руководства компаний. иными словами, делать то, что было обязательным в прошлом. Фонды прямых инвестиций вкладывают средства в недооцененные активы и получают доходность выше средней, что свидетельствует о ненадлежащем распределении капитала в нашей экономике. Передача таких активов инвесторам. которые обеспечивают должное управление ими. способствует росту экономики. Усиление контроля со стороны акционеров, без сомнения, ограничит возможности получения руководством компаний «золотых парашютов», чрезмерных бонусов, проведенных задним числом опционов и дополнительных льгот после ухода в отставку.
Максимальный контроль акционеров над американскими компаниями имеет принципиальное значение для рыночной капиталистической системы. В компаниях, как и в большинстве общественных институтов, передача полномочий ведет к авторитаризму в той или иной степени. Процесс достижения сбалансированности корпоративного управления всегда будет противоречивым.
24. ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
После того как летом 2005 года ураганы «Катрина» и «Рита» нанесли ощутимый ущерб нефтяному комплексу Техаса и Луизианы, в структуре мировых поставок нефти образовалась брешь. Цены на бензин, дизельное топливо и топочный мазут взметнулись вверх.
Нечто подобное должно было случиться раньше или позже. Цены на нефть стабильно повышались с 2002 года, по мере того как рост мирового потребления нефти сокращал избыток добывающих мощностей, который в 1986 году составлял 10 млн баррелей в день. В прежние годы этот резерв гасил удары даже такого масштаба, как «Катрина» и «Рита», не допуская ощутимого воздействия на цены. Однако к 2005 году мировой нефтяной баланс стал таким хрупким, что внеплановая остановка на ремонт нескольких нефтеперерабатывающих заводов на восточном побережье в начале года оказалась достаточной для роста цен.
Несмотря на прогнозы, предсказывавшие истощение мировых запасов нефти с завидной регулярностью, в 1986-2006 годах подтвержденные промышленные запасы росли параллельно с уровнем потребления черного золота. Во многом это объяснялось развитием технологий, позволявших увеличить объем добычи на существующих месторождениях. Вместе с тем реальные успехи нефтедобывающих компаний в наращивании мощностей для извлечения глубокозалегающей нефти и ее переработки были недостаточны. Темпы бурения и освоения скважин отставали, поскольку страны, обладающие значительными промышленными запасами (в основном члены ОПЕК), не вкладывали нужных средств в расширение добывающей и перерабатыааюицей инфраструктуры
[115]
. Таким образом, мировое потребление и запасы в 1986-2006 годах росли в среднем на 1,6% в год, а нефтедобывающие мощности увеличивались всего на 0,8% в год.
Но почему же нефтяные компании не реинвестировали более существенную часть своих стремительно растущих доходов? Все запасы нефти стран — членов ОПЕК принадлежат государственным монополиям или контролируются ими. Доходы этих монополий являются основным источником финансирования потребностей быстро растущего населения. Кроме инвестиций в добычу энергоносителей существует немало других приоритетов, включая принятые в некоторых странах программы диверсификации экономит Частные нефтегазодобывающие компании, в отличие от государственных, в последние годы инвестировали в энергоресурсы значительно большую долю своих денежных потоков. Однако запасы нефти развитых стран сильно истощились за сотню лет интенсивной разработки, поэтому их доходы от освоения новых месторождений оказались незначительными по сравнению с потенциалом государственных нефтедобывающих предприятий стран ОПЕК. Кроме того, частным международным нефтяным компаниям становится все труднее получить доступ к запасам ОПЕК
[116]
. Времена, когда эти компании были безусловными монополистами в сфере технологий, давно прошли. Им почти нечего предложить в обмен на доступ к нефтяным богатствам Ближнего Востока.
