Как и в случае мексиканского кризиса два года назад, МВФ предложил свою финансовую поддержку. Боб Рубин, Ларри Саммерс и Министерство финансов вновь возглавили штаб по выработке ответных действий США. Федеральная резервная система опять стала консультантом. Я вступил в активную игру только в ноябре, когда один из руководителей Банка Японии позвонил в ФРС и предупредил, что следующей станет Корея. «Плотина трещит по швам», — сказал он. объяснив, что японские банки утратили доверие к Корее и намерены вот-вот прекратить возобновление кредитов на десятки миллиардов долларов.
Это известие шокировало всех. Символ беспрецедентного азиатского роста, Южная Корея занимала 11-е место в мире го размеру экономики, вдвое превосходя Россию. Успехи Кореи были столь впечатляющими, что ее перестали считать развивающейся страной — Всемирный банк официально внес ее в список развитых государств. И хотя эксперты рынка знали о недавно возникших там проблемах, корейская экономика по-прежнему демонстрировала устойчивый рост по всем показателям. Кроме того, центральный банк Кореи располагал долларовым резервом в размере $25 млрд, что было надежной защитой от «азиатского вируса». Во всяком случае так нам казалось.
Мы не знали, что правительство затеяло игру с этим резервом. Оно потихоньку продало или раздало в виде кредитов большую часть этих долларов корейским коммерческим банкам, которые использовали их для сомнительных кредитных операций. Когда в День благодарения Чарли Сигман. один из наших ведущих международных экономистов, позвонил представителю корейского центрального банка и спросил, почему они не выбрасывают на рынок резервы, тот ответил: «А у нас их нет». То, что считалось резервом, уже давно не существовало.
Чтобы выпутаться из этой передряги, понадобилось несколько недель. Оперативная группа Рубина работала практически круглосуточно, а МВФ собрал пакет финансовой поддержки в размере $55 млрд— самая крупная сумма финансовой помощи за всю его историю. Сделка потребовала со-действия вновь избранного президента Кореи Ким Дэ Чжуна, который сразу же после вступления в должность решил провести жесткую экономическую реформу. Тем временем Министерство финансов и ФРС уговаривали десятки крупнейших мировых банков повременить с требованием погашения корейских кредитов. Впоследствии Боб сказал по этому поводу: «Пожалуй, нам все же удалось слегка потревожить сон министров финансов и глав центральных банков».
Предоставление финансовой помощи в таких масштабах всегда создает скверный прецедент: сколько еще раз инвесторы будут вкладывать деньги в активно развивающиеся, но неустойчивые страны в расчете на то, что в нужный момент МВФ придет им на помощь? Это одна из разновидностей морального риска, как его называют страховые компании, т.е. риска предоставления защиты от рисков. Чем мощнее система гарантий, гласит теория, тем выше степень безрассудства, с которым ведут себя отдельные люди, компании и правительства.
И все же дефолт Южной Кореи привел бы к еще более печальным последствиям, намного более печальным. Дефолт такой крупной экономики, как корейская, почти наверняка дестабилизировал бы мировые рынки. Крупнейшие банки Японии и других стран могли обанкротиться, вызвав еще более масштабные потрясения. Оглушенные инвесторы ушли бы не только из Юго-Восточной Азии, но и из Латинской Америки и других развивающихся регионов, а это привело бы к прекращению экономического роста. Кредитоспособность промышленно развитых стран также могла пострадать. И это не считая военного риска, характерного для ситуации с Южной Кореей. Только за то, что Боб Рубин и Ларри Саммерс справились с этим кризисом, их можно включить в когорту лучших министров финансов всех времен и народов.
В Соединенных Штатах экономика продолжала расти по мере проникновения Интернета в повседневную жизнь людей. Персональный компьютер становился такой же обыденной и необходимой вещью в доме, как телефон, холодильник и телевизор. Он стал средством передачи новостей: летом 1997 года миллионы людей в режиме реального времени смотрели потрясающие виды, которые передал Pathfinder, первый американский космический зонд, совершивший успешную посадку на Марсе за последние 20 лет. Кроме того, компьютер дал возможность совершать покупки, не выходя из дома: в 1998 году система электронных продаж приобрела необычайную популярность, и люди устремились на сайты типа Amazon, eToys и eBay, особенно в сезон отпусков.
Но «азиатский вирус» еще не ушел в прошлое. Мрачный сценарий, которого мы опасались в период корейского кризиса, повторился восемь месяцев спустя: в августе 1998 года Россия объявила дефолт по своему колоссальному долларовому долгу.
Как и в азиатских странах, российский кризис стал следствием сочетания чрезмерно активного инвестирования со стороны иностранцев и безответственного управления со стороны национальных руководителей. Толчком послужило падение цен на нефть, которые снизились до $11 за баррель, достигнув двадцатипятилетнего минимума на фоне сокращения спроса в связи с экономическими последствиями азиатского кризиса. Поскольку нефть являлась основным продуктом российского экспорта, такое
развитие событий создало серьезные проблемы для Кремля: Россия в одночасье утратила способность выплачивать проценты по долгам,
В последний раз я был в Москве за семь лет до этого, накануне распада Советского Союза. Я все еще помнил о радужных надеждах младореформа-торов и о том убожестве, которое наблюдалось на улицах. А теперь ситуация стала еще хуже (если это только возможно). Работая в вакууме, который остался после крушения системы централизованного планирования, экономисты из команды Бориса Ельцина безуспешно пытались сформировать стабильные рынки продовольствия, одежды и других товаров первой необходимости. И население, и предприятия в основном работали «в черную», в результате чего правительство не могло собрать налоги даже для обеспечения самых насущных потребностей и погашения долгов. Значительная часть национальных ресурсов и благ оказалась в руках немногочисленных олигархов, а галопирующая инфляция усиливала обнищание десятков миллионов россиян с ограниченными доходами. Правительство оказалось неспособным обеспечить защиту права собственности и верховенство закона или хотя бы признать необходимость этого.
Ввиду углубления кризиса МВФ вновь проявил готовность предоставить финансовую помощь и в июле сообщил о выделении $23 млрд. Но как только Россия получила первые транши, ее парламент дал понять, что не намерен принимать обычные условия МВФ относительно повышения эффективности финансово-бюджетной политики и проведения экономических реформ. В ответ на этот демонстративный вызов МВФ решил, что дальнейшее финансирование будет пустой тратой денег: при таком подходе оно лишь отсрочит, а то и усугубит неизбежный дефолт. К середине августа российский центральный банк израсходовал более половины своих валютных резервов. Судорожные переговоры в последнюю минуту ни к чему не привели, и 26 августа Центробанк отказался от поддержки курса рубля За один день рубль упал по отношению к доллару на 38%. Пакет финансовой помощи МВФ был отозван.
Дефолт поверг в шок инвесторов и банки, которые вливали деньги в Россию, невзирая на очевидные риски. Многие из них исходили из предположения. что Запад обязательно придет на помощь обанкротившейся супердержаве — хотя бы потому, что, как тогда говорили, Россия была «слишком ядерной. чтобы остаться без поддержки». Эти инвесторы просчитались. Соединенные Штаты и их союзники спокойно и планомерно помогали правительству Ельцина держать ядерные боеголовки под замком. Но русские, как оказалось, управляют своими арсеналами куда лучше, чем экономикой. По зрелом размышлении президент Клинтон и другие лидеры пришли к мнению, что отзыв средств МВФ не приведет к повышению ядерной угрозы, и одобрили решение открыть кингстоны. Все мы затаили дыхание.
