Чеченское общество построено по тейповому принципу. Каждый чеченец знает, к какому тейпу он принадлежит. Тейповая система сохраняется столетиями, она пронесена сквозь советский период полного выжигания всякой традиции и сохранилась по сей день, пережив две войны в новейшей истории. Это как раз та модель, которая и является ответом на вызов мирного времени, о чем говорил Ахмад-хаджи Кадыров.
Как чеченский народ испокон веков сохранял социальный баланс и социальную стабильность? В Чечне всегда существовал фактор коллективной ответственности, который сдерживал от совершения преступлений, и фактор, естественно, лидерства, который упорядочивал социальное устройство. Глава вара — чеченского клана, участвовал в обще собрании своего тейпа, на котором выдвигался лучший на роль лидера тейпа. Далее на сходе лидеров тейпов избирался глава тукхума, а из глав тукхумов избирался лидер народа, самый авторитетный и уважаемый человек, с которым советовались главы всех тейпов по самым важным и судьбоносным вопросам. Именно советовались, ибо он не правил в привычном для нас понимании, но влиял на принятие решений.
Рамзан Кадыров по всем признакам стремится быть именно таким лидером, конахом, лучшим из лучших своего народа, а не продавленным из Москвы формальным главой республики, навязанным посредством процедуры президентских выборов, не имеющих для традиционных чеченцев никакого реального значения. Как правильно однажды заметил советник президента России Асламбек Ахмедович Аслаханов, из тысячи чеченцев тысяча считает себя лидерами. В Чечне единоличное правление никогда не принималось и всегда заканчивалось насильственным смещением. Чеченцы — это народ, который представлен своими общинами, это традиция коллективного правления. К этому и должен стремиться Рамзан Кадыров, пройдя через вынужденное светское замирение, начатое его покойным отцом, через возрождение подлинной чеченской традиции и, в конечном итоге, придя к восстановлению тейпово-тукхумной системы — подлинной, традиционной чеченской демократии, дающей народу мир и внутреннюю гармонию, а также естественного, всеми признаваемого и уважаемого лидера. И как знать, может быть, этот опыт станет, в конце концов, положительным примером и для остальных народов России, поводом вспомнить и возродить свои традиции, как это делают чеченцы, древний народ нохчи.
(Подготовлено на основе выступления в газете «Известия» 7 ноября 2006 года, опубликовано в газете «Столица плюс», г. Грозный)
Цена традции
Удержать вооружённый народ
Тридцатилетия Рамзана Кадырова, лишь исполнявшего до этого момента функции главы республики кто с ужасом, кто с нетерпением, но ждали многие. С одной стороны, у Чечни на тот момент уже и так был формальный лидер — Алу Алханов, управляемый светский человек, полностью подконтрольный федеральному центру, генерал, орденоносец. Была ли у него власть?
С другой стороны, в Чечне был ограниченный конституцией в связи с недостаточным возрастом неформальный лидер — Рамзан Кадыров, предводитель народа, вождь для многотысячного отряда «кадыровцев» — вооруженных людей, являющихся компромиссом, неким переходным явлением между сепаратистами в горах, убивающими федералов, и самими федералами. Была ли у него власть?
Ясно, что в Чечне на тот момент присутствовал явный дисбаланс между реальной властью, влиянием Кадырова-младшего и его номинальным статусом. Тридцатилетие — та формальность, которая открыла Рамзану дорогу к президентству, и именно это вызывало смешанные чувства: а как же лояльный и управляемый Алханов? А с другой стороны: как же управлять вооруженным народом?
По общему мнению московских журналистов, прибывших на юбилей, Рамзан Кадыров пользуется бешеной популярностью, его поддерживает 90 % населения. На балансе между номинальным президентом Алхановым и неформальным лидером Кадыровым Кремль долгое время сдерживал обоих. При этом Кадыров-младший всегда презрительно отзывался о политиках и чиновниках: «Сам я хитрить так и не научился. Иначе я стану политиком, а не Рамзаном Кадыровым. А хитрить… У нас есть тысячи таких политиков. Я не хочу». Тридцатилетие дало возможность Кадырову претендовать на пост президента республики, однако, на тот момент ещё лишь премьер, он отметил юбилей неожиданным заявлением об отсутствии у него подобных амбиций.
Президентство Кадырова-младшего и проблемы недостаточного возраста были главной темой все предшествующие годы, как в самой Чечне, так и среди российских политологов. Разгадка здесь настолько же проста, насколько и не всегда понятна светскому сознанию. Чеченцы — всё ещё традиционный этнос, за что и страдали всегда, отстаивая своё право на идентичность. Любой чеченец, даже ребенок, знает, что основа чеченского традиционного уклада — кровнородственная община, а система социального сдерживания — это древний закон коллективной ответственности, основанный на принципе «око за око», согласно которому за любое деяние отвечает не только тот, кто его совершил, но и весь его кровнородственный клан — вар, объединяющий родственников до седьмого колена. В этой правовой системе каждый, совершающий преступление, знает, что если не найдут его самого — найдут его отца, брата, другого родственника и накажут вместо него, справедливо и соразмерно совершённому деянию: око за око, кровь за кровь, свободный за свободного, раб за раба. В отличие от римского права, почему-то ставшего сегодня единственно верным во всём мире, где будь ты хоть самым кровавым Бен Ладеном, взорвавшим и убившим тысячи людей, а всё равно больше пожизненного не получишь.
Здесь стоит вспомнить, что и русский царь, восходя на престол, давал клятву, относящую ответственность за его деяния на весь его род до седьмого колена. Коллективная ответственность являлась нормой у многих традиционных народов и племен как высшая норма социальной стабильности, в том числе и у славянских племён, однако сохранилась по сей день практически только у чеченцев или нохчи — как они сами себя называют. Вековые попытки сделать из нохчи светский народ, выжечь огнём и мечом их традиционные нормы разрушили систему кровно-родственных связей, а следовательно, и коллективной ответственности, разбалансировав замкнутую сакральную систему традиционного этноса.
Теперь вооруженный чеченец сдерживается либо Уголовным кодексом — знаем мы, чего стоит Уголовный кодекс РФ в Чечне, либо своим предводителем. В традиционной системе предводителем рода — вара — является старейшина. Предводителем образования из девяти родов — тейпа — является самый достойный, избранный на совете старейшин. Представителем девяти тейпов — тукхума — самый достойный, избранный на совете самых достойных предводителей тейпов. Такова модель традиционной чеченской демократии. Но демократии не в её нынешнем, отчуждённом, западном понимании, а демократии органической, где народ сам соучаствует в своей судьбе. Именно так в условиях органической демократии выявляется предводитель традиционного народа.
Рамзан Кадыров взлетел на вершину власти во многом не по своей воле и не благодаря своим личным заслугам, а скорее вследствие заслуг своего отца. Он стал предводителем традиционного вооруженного народа как бы экстерном. Можно сказать, что в чём-то он повторил судьбу Путина. Тот тоже оказался на вершине власти целой империи столь стремительно, что доказывать своё соответствие этому посту ему пришлось постфактум.
