Перейдя в руки «единороссов», Дума не только растеряла симпатии избирателей и утратила значительную часть былого влияния. Итог значимее и прямо скажу — трагичнее. Она отреклась от роли, которая предопределена самой идеей разделения ветвей власти. Парламент, непосредственно представляющий общество, призван уравновешивать государственную (исполнительную) вертикаль, состоящую из чиновников-назначенцев. По сути своей, он в какой-то мере всегда оппозиционен по отношению к исполнительной власти: характерный пример — Конгресс Соединенных Штатов. Что касается России с ее еще неустоявшейся демократической системой, ежеминутно рискующей сорваться в авторитаризм, то Дума изначально была в жесткой оппозиции к режиму. «Левые» неизменно получали в ней большинство. Это давало возможность сдерживать наиболее людоедские инициативы правительства.
Теперь противовеса не существует. Провал коммунистов стал катастрофой не только для сторонников Зюганова, но и для демократии в России. Да-да! Сколько раз за минувшие годы соперники обвиняли коммунистов в авторитарных замашках, антидемократизме. А когда «левое» большинство в Думе рухнуло, даже присяжные «демократы» уразумели, кто сохранял систему сдержек и противовесов. «Самое опасное, — заявил В. Вахштейн, главный аналитик избирательного штаба партии «Яблоко», — не поражение СПС, а поражение коммунистов. Это удар по демократии, который стал возможным благодаря широкому использованию административного ресурса в традиционно коммунистических округах» (ВВСRussian.com).
Выборы-2003 окончательно расчистили политическое пространство для Путина. В ходе избирательной кампании он последовательно монополизировал четвертую, третью, а фактически и вторую ветви власти. Теперь ему приходится на ходу создавать хотя бы видимость противовеса — Общественную палату. Этакий симулякр народного представительства.
Но даже если бы Путин искренне захотел восстановить систему сдержек и противовесов (сомневаюсь, что его демократические поползновения простираются столь далеко), то и тогда он бы не смог этого сделать. Ибо независимо от воли Владимира Владимировича, путинизм как политическое явление подразумевает монополизацию власти. Реализует себя в тотальной монополизации.
…История пронизана символами. В сущности это художественный текст, зачастую превосходящий произведения искусства по выразительности.
В день выборов два события доминировали в информационном поле. Волеизъявление народа и благополучные роды любимой лабрадорихи Владимира Владимировича. Причем этому второму, домашнему торжеству услужливые теле— и прочие комментаторы придавали едва ли не такое же значение, как и электоральному триумфу пропрезидентской партии…
В этих условиях реализовать преимущество и подтвердить монополию на первую, теперь фактически единственную президентскую власть было делом техники. Неинтересно рассказывать. Наверное, и сам Путин без энтузиазма вовлекся в вялую борьбу, разворачивавшуюся где-то на уровне ножек — никак не выше — его кремлевского кресла.
Достаточно напомнить, что ни один серьезный политик — за исключением С. Глазьева — не рискнул бросить вызов президенту. Испытанные участники выборных баталий — Г. Зюганов и В. Жириновский, напористый новичок Д. Рогозин — благоразумно выставили дублеров.
Тональность кампании характеризует дифирамб, буквально пропетый какой-то калмычкой на встрече Путина с избирателями: «Все женщины связывают с вами, Владимир Владимирович, счастье и процветание нашего отечества, а также будущее наших детей и внуков!» («Независимая газета», 29.03.2004).
Надо полагать (попробуй только предположить обратное!), будущее внуков и правнуков связывали с Путиным и все мужчины, а далее — по профессиям: работники машиностроения, лесного комплекса, путейцы, авиадиспетчеры, дипломаты, свиноводы, милиционеры, ловящие мафиози, мафиози, откупающиеся от ментов, и даже олигархи, предусмотрительно посаженные Владимиром Владимировичем в тюрьму или сосланные на Ривьеру. Словом: «Спасибо вам, товарищ Сталин, за то, что вы живете на земле!».
Скажете, несерьезно? Но помилуйте, как можно всерьез говорить о выборах — борьбе программ, воль, социальных ориентаций, когда несколько кандидатов заявили, что они участвуют в выборном марафоне только для того, чтобы поддержать действующего президента? Об этом во всеуслышание объявил спикер Совета Федерации C. Миpoнов. To же намерение продекларировал Д. Рогозин, выдвинувший от имени «Родины» экс-банкира Геращенко: «Выдвижение Геращенко — это и есть поддержка Путина» («МК», 26.01.2004).
Как это ни смешно, Рогозин сказал правду: если бы «Родина», лихо разогнавшаяся на парламентских выборах, единодушно поддержала своего лидера Сергея Глазьева, борьба могла бы хоть немного обостриться. Заблокировав Глазьева и выставив вместо него человека, который и не думал ввязываться в схватку, Рогозин действительно поддержал Кремль.
Глазьеву пришлось выдвигаться самостоятельно. И тут же он почувствовал, что значит административный ресурс. На выборах в Думу власть неявно, но благоприятствовала «Родине»; теперь перед ним будто стена выросла. Одна за другой срывались его встречи с избирателями. В Нижнем Новгороде отключилось электричество. В Екатеринбурге местное отделение МЧС объявило, что поступил сигнал, будто здание заминировано.
Вновь отличилось телевидение. Неугодного Глазьева игнорировали. В последние, самые важные дни перед 14 марта ведущие новостных программ просто не упоминали о нем. Нет такого — и точка!
Со своей стороны, коммунисты провели мониторинг предвыборного телеэфира. С 12 февраля по 10 марта информация об Ирине Хакамаде заняла 10,8 процента времени новостных программ, о Николае Харитонове — 9,5 процента, об Олеге Малышкине — 7,15 процента. В то же время Путин получил 62,15 процента информационного эфира («Независимая газета», 12.03.2004).
В информационно-аналитических программах Хакамада упоминалась 275 раз, Глазьев — 264, Харитонов — 242, Малышкин — 180 раз, Путин — аж 1584 раза, больше всех остальных кандидатов вместе взятых (там же).
Особенно запомнилась проведенная в лучших советских традициях трансляция встречи кандидата Путина Владимира Владимировича с доверенными лицами. Федеральные телеканалы вели ее в течение 30 минут.
Большей насмешки над демократией нельзя представить! Это ведь не встречу одного из кандидатов показывали. Все понимали — ни Харитонову, ни Глазьеву, ни даже любимице телевизионной «демократической» тусовки Хакамаде не выделят и десятой доли времени, отданного действующему президенту. По сути, обществу показывали, кто является настоящим кандидатом. Остальные низводились до роли участников массовки.
Эффект был столь разительным, что о нем заговорили иностранные наблюдатели. Гернот Эрлер, заместитель председателя фракции СДПГ в бундестаге, недоумевал: «…В рамках ныне существующей в России политической системы соперники президента воспринимаются, как назойливые, самонадеянные и, собственно говоря, ненужные люди» («Независимая газета», 05.04.2004).
14 марта не обошлось и без привычных манипуляций с голосами избирателей. По утверждению наблюдателей от КПРФ, в Дагестане явка была завышена на 60 процентов. На некоторых участках голосовали 100 человек, а в урнах обнаруживали 700 бюллетеней («МК»,14.05.2004).
