Невозможно, конечно, отрицать, что китайцы часто изнуряют себя работой до полного изнеможения. Тем не менее мы чересчур долго без всяких сомнений связывали такое поведение с особого рода ментальностью кули. В большинстве же случаев китайцы не щадят себя в труде, чтобы преодолеть нищету и неуверенность в завтрашнем дне. Они не являются ни бездумными автоматами, ни послушными рабами. Они рационально просчитывают, когда надо и когда не надо работать. Не представляют они собой и племя железных людей, демонстрирующих поразительную выносливость и самопожертвование ради процветания Отчизны, как, преследуя собственные цели, провозглашал некогда Председатель Мао. Не существует китайцев, мечтающих о том, чтобы до смерти заморить себя работой. Оказывается, в том, что касается условий работы и производительности труда — этого решающего фактора в достижении будущего процветания, — не нам предстоит догонять Китай, а совсем наоборот.
Миф шестой
Китайцы заново изобрели капитализм
Банкетный зал «Дорчестер» переполняла толпа из воротил бизнеса, банкиров и политиков. Среди присутствующих находился Лю Сяомин, посол Китая в Великобритании. Здесь же был и его американский коллега, Луис Сусман. Банкет в прославленном «Парк-Лейн» отеле был посвящен празднованию китайского Нового 2011 года; присутствующим мужчинам по протоколу предписывалось явиться в смокинге и черном галстуке-бабочке. Принимающей стороной был клуб «Группа 48», организация, основной задачей которой является развитие торговых связей между Великобританией и Китаем. На подиум поднялся председатель «Группы 48» Стивен Перри. Он явился сюда, чтобы вознести хвалу китайской экономике. С этой задачей он справился блестяще. Перри рассказал аудитории, что лидеры страны демонстрируют глубочайшую мудрость в управлении экономикой. Ее народ является самым трудолюбивым на планете. Перри произносил панегирик экономике Китая с такой энергией, что, казалось, его восхваления рикошетом отскакивали от зеркальных стен роскошно убранного зала. Но затем голос его упал и лицо приобрело грустное выражение. «Сейчас, — произнес он, — мы вступаем в эру лидерства Китая». Все присутствующие закивали головами. Каждый знал, что сказанное было правдой. Китайцы теперь оказались в авангарде капитализма.
Какие удивительные перемены случились за прошедший век! Сто лет тому назад китайцев считали никуда не годными предпринимателями. В 1915 году отец-основатель социологии Макс Вебер выступил с утверждением, что «мировоззрение китайцев», под которым он подразумевал присущее китайской культуре уважение к учености и бюрократии, не может служить подходящей почвой для зарождения «рационального капиталистического предпринимательства». Грубо говоря, для китайцев гораздо важнее было занять позицию в чиновничьей иерархии, нежели начать свое дело. Их ум не был направлен на поиски путей развития, заимствование новых технологий, открытие новых нестандартных подходов. В этом, конечно же, есть смысл. Как еще объяснить тот факт, что на пороге XX века, в то время как Запад покорял новые высоты в промышленности и торговле, Китай оставался империей, населенной нищими крестьянами? Причину явно надо было искать в традиционной культуре этой страны.
Указывая на культуру в качестве причины отсталости Китая, Вебер развивает достаточно старую теорию. Еще в XVIII веке шотландский философ Дэвид Юм, никогда в отличие от своего современника Вольтера не принадлежавший к разряду синофилов, называл присущую Китаю однородность («обширная страна, изъясняющаяся на одном языке, управляемая по единому закону и придерживающаяся одинаковых обычаев») причиной, по которой страна оказалась неспособной к научным достижениям, сравнимым с европейскими. Юм высказал гипотезу, что в Китае «ни у кого не хватало смелости противопоставить свои идеи общепринятым. Потомкам недоставало отваги, чтобы оспаривать унаследованные от предков догмы».
В наши дни теория Вебера о враждебности китайской культуры капитализму и прогрессу, когда-то казавшаяся столь очевидно верной, оказалась перевернута с ног на голову. Теперь можно часто услышать рассуждения наших ученых и политиков о том, что конфуцианские ценности, такие как преданность семье, благоговение перед образованностью, врожденное чувство личной ответственности, являются неоценимой поддержкой для китайских предпринимателей, помогая им, как вы уже догадались, находить новые пути развития, заимствовать новые технологии и открывать новые нестандартные подходы. Мы полагаем, что именно этими ценностями объясняется поразительный успех в делах китайских торговых общин Южной Азии, от Таиланда до Сингапура. Эти ценности лежат в основе динамичной коммерческой жизни Гонконга. Ими же, несомненно, объясняется внушительный рост экономики материкового Китая. Причины процветания, по-видимому, следует искать в особенностях национальной культуры.
Действительно, в наши дни о китайцах часто отзываются как о капиталистах более успешных, нежели мы сами, когда-то так над ними насмехавшиеся. Бизнес-специалисты пишут теперь статьи и книги, призывающие Запад учиться динамизму у китайских предпринимателей. Политикам тоже есть чему поучиться. По мнению Стивена Роуча, в прошлом возглавлявшего азиатское отделение гигантской банковской уолл-стритовской корпорации «Морган Стэнли», Китай обязан своим успехом умению его руководителей планировать на долгосрочную перспективу. «Китай скроен по модели, очень отличающейся от экономики развитых стран Запада, — утверждает он. — Заинтересованный в долговременной стабильности, он с легкостью идет на краткосрочные задержки в росте производства, коль скоро это способствует поддержанию общей стратегии развития экономики». Не есть ли в этом одно из проявлений «терпеливости Азии»?
Лауреат Нобелевской премии Гэрри Беккер из Чикагского университета считает, что авторитарная политическая система Китая дает ему преимущество. «Мудрые лидеры достигают большего успеха, действуя в рамках не демократических, а автократических правительств, поскольку, претворяя в жизнь свои планы, они не испытывают сдерживания со стороны законодательной и юридической систем или прессы», — заявляет он. С ним соглашается известный менеджер британского инвестиционного фонда Энтони Болтон. Он с похвалой отзывается о том, что в Китае «делается дело, в то время как в других странах все часто увязает в политике».
Похоже, китайцы понимают, каковы необходимые условия успешного бизнеса. Джон Хамре, заместитель министра обороны США в правительстве Билла Клинтона, передает наводящую на размышления историю двух западных бизнесменов, с которыми ему случилось разговориться в аэропорту Хитроу, в качестве иллюстрации к тому, как китайские власти помогают предпринимателям в отличие от их западных коллег, постоянно ставящих бизнесу всевозможные препоны: «Один из бизнесменов возвращался домой из Китая. Он провел там неделю, прорабатывая детали строительства крупного предприятия в одном из процветающих индустриальных комплексов страны… Мэр города пообещал ему обеспечивать на протяжении двух лет бесплатную транспортировку рабочих между жилыми районами и фабрикой. Местный университет вызвался ввести специальную стажерскую программу для студентов инженерного профиля. И так далее, и тому подобное. Другой бизнесмен поведал о трудностях, с которыми ему приходится сталкиваться на своей фабрике в Америке. Он хотел вдвое увеличить размер фабрики, однако прежде обращения в планировочную комиссию от него потребовалось новое заключение экологов. В надежде получить помощь в финансировании расширения производства он рассчитывал встретиться с федеральными чиновниками, распоряжающимися «стимуляционными» фондами. В ответ ему сообщили, что его встреча с помощником председателя не состоится, поскольку это может привести к «конфликту интересов».
