Примерившись разок-другой, Джагер решил ползти вниз боком, лежа на животе и упираясь в склон здоровой левой ногой. Возможно, сталкер выбрал не лучшую тактику, но все ее недостатки он понял, лишь оказавшись на склоне, когда уже поздно было что-то менять. Прилепившись к песчаному склону, будто ящерица, Джагер медленно сползал вниз, молясь лишь об одном – чтобы спуск не превратился в падение. Сломанная нога то и дело неудачно поворачивалась, но боль была терпимой. Привычной, как старая мозоль – мешает, конечно, но куда ж от нее денешься. Один раз он остановился, чтобы передохнуть. Но выждав несколько секунд, понял, что такое времяпрепровождение нельзя назвать отдыхом – руки и здоровая нога оставались напряжены. Уже не делая новых остановок, Джагер добрался до дна оврага, ткнулся лбом в спущенное колесо старенького «Москвича» и не то рассмеялся, не то зашелся в кашле.
А, какая разница! Он был здесь, внизу, и до схрона «гнидрологов» оставалось рукой подать.
Но рано было радоваться жизни. Если Пустые земли населяли по большей части лишь призраки да триггеры, то в Старьевщике водились самые обыкновенные злобные твари, с зубами и когтями. И здесь преимущество было на их стороне. Ни знание местности, ни хитрости с уходами меж ловушек не помогут безоружному сталкеру. Местные твари здоровы, подвижны, сильны и прожорливы.
Джагер затаил дыхание и прислушался. Пока все было тихо. Но он-то, проводник, лучше многих других знал, что тишина отнюдь не является гарантом безопасности. Скорее даже наоборот – тишина должна настораживать. Если все вокруг затаились, это вряд ли сулит что-то хорошее.
Джагер перевернулся на бок, приглушенно охнул, когда сломанная нога ткнулась коленом в колесо, и, собрав в кулак последние остатки воли и сил, пополз. Он был уверен, что доберется до схрона без единой передышки. Он мог это сделать. Он знал, что сделает это. И у него получилось.
Откинув покореженную малиновую дверцу легковушки, Джагер увидел небольшую, почти квадратную дверь из рифленой жести, не очень аккуратно вырезанную в металлическом листе куда большего размера, края которого уходили глубоко в песок. Проползти в дверцу можно было только на четвереньках. Джагер толкнул дверцу рукой. Она не двинулась с места. Джагер оперся на здоровую ногу и навалился на дверцу плечом, после чего она начала медленно открываться внутрь. Сталкер довольно улыбнулся – из схрона потянуло знакомым и родным запахом оружейной смазки.
Джагер перебрался через узкий порожек и оказался в кромешной тьме. Свет, падавший из-за двери, освещал лишь крошечный участок пола у самого входа. Сталкер быстро провел ладонью вдоль стены у двери и обнаружил приклеенный скотчем к стене небольшой фонарик. Зажав фонарик в зубах, Джагер начал закрывать тяжелую дверцу. Должно быть, ее специально утяжелили для того, чтобы какая-нибудь тварь не открыла случайно, ткнувшись мордой. Зато на внутренней стороне был приварен крепкий металлический засов. Безопасность прежде всего. Джагер слабо улыбнулся – ему нравился ход мыслей тех, кто создавал это схрон.
Гулко лязгнул вошедший в паз засов.
Джагер упал на пол и беззвучно заплакал.
Он помнил, что должен напиться воды, а потом устроить торжественное пиршество с банкой тушенки в виде главного блюда. Но все это могло подождать. Сначала ему нужно было просто прийти в себя. Сбросить груз того страшного напряжения, что висел на нем, будто тяжкие вериги юродивого. Он наконец-то был в безопасности, но пока еще не мог до конца осознать это. Он все еще ощущал у себя внутри перетянутую сверх всякой меры струну, готовую в любую секунду лопнуть.
Не включая света, Джагер сел, привалился спиной к стене и закрыл глаза. Сейчас нужно было как следует подумать и решить, что и в какой последовательности делать. Например: сначала напиться, затем поесть, потом поспать, ну а после можно будет уже и обработкой ран заняться. Или лучше, проснувшись, еще раз поесть, а потом уже – медицинские процедуры. Хотя для начала можно и выспаться как следует. Предварительно напившись, конечно.
Джагер сидел в темноте с улыбкой счастливого идиота на лице. Нет, ну это надо же! Сейчас, когда у него было все, едва ли не весь мир в ладонях, он не мог решить, с чего начать получать удовольствие.
Наверное, он все же задремал. Потому что внезапно из темноты прямо перед ним выплыло лицо той самой уродливой старухи, что он уже однажды видел скорее в бреду, чем наяву. Карга называла себя Мамой-Зоной. Хотя – Джагер почему-то не подумал об этом раньше, – может быть, это была какая-то новая разновидность триггера? Как бы там ни было, сейчас он видел перед собой только лицо старухи, что определенно наводило на мысль о сне или галлюцинации.
– Ну, как устроился, милок? – спросила старуха.
– Нормально, – кивнул Джагер. – Жить можно.
– Может, и можно, – кивнула старуха. – Только зачем?
– Что значит «зачем»? – удивился Джагер. – Ну, например, чтобы получать удовольствие.
Лицо старой грымзы, и без того безобразное, скривилось так, что, увидав невзначай, можно было испугаться.
– Ты спросила, я ответил, – раздраженно махнул рукой Джагер.
– Это не ответ, а отговорка.
– В каком смысле?
– Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
– Я вообще ни во что не верю.
– Уже хорошо.
– Чего ж в этом хорошего?
– Ну, если в тебе нет веры, значит, нет и надежды.
– Это какой-то идиот сказал, что надежда умирает последней. На самом деле именно надежда первой сдает позиции. Уж мне-то можешь поверить.
– Что же тогда остается?
– Страх, ненависть, злость… Ярость…
– Ну, здорово.
– А что тебе не нравится?
– Не обо мне сейчас речь. Ты сам-то что для себя выбрал?
– Перелом правой бедренной кости, – усмехнулся Джагер.
– Ага… И сейчас ты, значит, ни на что не надеешься?
– Сейчас у меня все есть, – ухмылка Джагера сделалась довольной.
– А помнишь, что говорил в таких случаях Жукк?
– Жукк? Откуда тебе известно о Жукке?
– Я Мама-Зона. Я знаю всех своих детей.
– А, ну верно, верно… Ты это уже говорила.
– Так что же говорил в таких случаях Жукк?
– Жукк много чего говорил.
– Не помнишь, значит?
– Отстань…
Джагеру наскучил разговор с призрачной старухой. Говорить с ней – все равно что самому себе что-то доказывать. На шизофрению здорово смахивает. А смысла никакого. Как и в жизни. Тем более что он помнил слова Жукка, которые старательно пыталась из него вытянуть зловредная старушенция. Жукк говорил: «Чем больше ты имеешь, тем больше теряешь. Поэтому лучше вообще ничего не иметь». Тогда Джагер не понял, что имел в виду Жукк. Да и теперь не понимал. Ничего не иметь – это что ж, голым и без оружия в Зону ходить?.. Жукк частенько говорил непонятные вещи. А Джагер не переспрашивал, потому что когда Жукк начинал что-то объяснять, то все становилось еще более путаным, чем в начале. Да и не любил он объяснять. Обычно говорил: не торопись, со временем сам все поймешь. Что-то Джагер со временем действительно понял. А о чем-то предпочел забыть.
