– Она опять в беде. А я не могу помочь. Не могу…
– Мы зовем ее, – сказал кто-то в длинной темной тунике с золотым шитьем, и Алестар с трудом узнал верховного жреца Троих Тиарана. – Мы дни и ночи зовем ее, принц. Она непременно услышит и вернется к вам.
* * *
Вывеска на таверне изображала самую настоящую крысу, остроносую и с короткими лапками, зато без хвоста. Но приглядевшись в свете масляного фонаря у входа, Джиад с удивлением убедилась, что это и вправду еж. Только лысый – в полном соответствии с названием. Надо же, вылитая крыса, оказывается. Хорошо кто-то пошутил.
Толкнув дверь, она вошла внутрь, гадая, хватит ли драной рубашки и головной повязки из ее рукавов, чтоб хоть с первого взгляда сойти за мальчишку-оборванца, а не ту, кого ищут все на сотню гардаров вокруг, как сказал Каррас: и наемники, и королевская стража, и лихой люд, и даже обычные горожане. Проходя к стойке, в очередной раз устало обозвала себя дурой за то, что доверилась предложению человека, которого видела дважды в жизни и оба раза далеко не по-дружески. Но делать и вправду было нечего. До вечера она, ускользнув из башни, пряталась в том самом заброшенном саду на окраине, а больше пойти было некуда. Если Каррас обманет и продаст – все равно кому, – придется драться, а до того не стоит забивать голову мрачными мыслями еще больше – их и так хватает.
– Тройной шванг с козьим сыром, – негромко сказала она тавернщику, и тот, метнув холодный острый взгляд, медленно кивнул, а потом окликнул худую остроносую тетку в замызганном переднике:
– Постой тут, отлучусь на минуту!
Вышел из-за стойки, мотнув головой, и Джиад последовала за ним в заднюю комнату, с тоской понимая, что идет, как овца на бойню, а спрятать здесь засаду – это даже Каррасом быть не надо, хватит пары-тройки портовых крыс.
Но в задней комнате, небольшой и низкой, обшитой плотно подогнанными деревянными досками и без малейшего следа окон, обнаружился только Каррас. Он сидел, опираясь локтями на стол с одиноким кувшином вина и парой глиняных глазурованных стаканов: одним – полным до краев, и вторым – накрытым кусочком хлеба по западному обычаю поминания, как знала Джиад.
Подняв голову и глянув на вошедших, наемник опять уткнулся подбородком в сплетенные пальцы и сказал все тем же бесцветным голосом:
– Пришли все-таки? Вот и славно. Окажите честь, госпожа страж, посидите со мной…
Джиад молча кивнула, присаживаясь за стол сбоку, потому что напротив Карраса стоял поминальный стакан, тихо сказала:
– Сожалею. Пусть боги будут к нему справедливы, а память оставшихся – долгой и верной.
– Хозяин, – окликнул Каррас выходящего тавернщика, – еще стакан! И еды принеси.
Пояснил, едва разжимая губы, словно от смертельной усталости:
– Мне кусок в горло не лезет, не обессудьте. А вы ужинайте, не бойтесь: еда чистая, никакого зелья.
– Боялась бы – не пришла бы, – спокойно сказала Джиад, глянув на осунувшегося, как после болезни, наемника. – Что теперь делать будете, господин Каррас? Я ведь с утра меньше стоить не стала.
– Из города выводить, как обещал, – угрюмо отозвался тот. – Моя честь не дешевле денег, да и шкуру свою я ценю, а вы ее, почитай, дважды спасли.
– Полтора, – усмехнулась Джиад. – Во второй раз вы и сами справились. А что Самир этот?
– Ну, я же здесь, – растянул губы в невеселой улыбке Каррас. – Сами понимаете.
Тавернщик, постучав и дождавшись ответа, вошел с подносом: стакан и три деревянные тарелки с едой. У Джиад, с утра голодной, в животе забурчало от запаха жаркого из свинины, свежего хлеба и копченого сыра. Но она дождалась, пока Каррас нальет в стакан густого, черного в тусклом свете вина, отломила от ломтика хлеба, лежащего на поминальном стакане, кусочек.
– Его звали Миль, – уронил Каррас, поднимая стакан. – Миль Зануда из Уракеша. Он и вправду вечно занудничал: чтоб я надел кольчугу, чтоб ребята не пили сырой воды и не ели что попало, чтоб перед делом трижды все проверили, а после дела выставили караульных. Знаете, бывают такие…
Джиад молча кивнула, отпивая вино.
– Он всегда прикрывал мне спину, – глухо сказал Каррас, пряча взгляд в стакане, – а я его спину не уберег. Думал, что со мной двое самых верных, от кого беречься? Оказалось, верный был один.
– Простите, – сказала Джиад, потому что не знала, что еще тут сказать. – Мне жаль.
– Вам-то за что извиняться? – хмыкнул Каррас. – Если б не вы, Самир ушел бы, пожалуй. Да вы ешьте, на меня не смотрите.
Он не глядя взял кусок лепешки, надрезал ее и вложил внутрь кусок мяса. Прожевал, явно не обращая внимания, что ест, заговорил снова, спокойно и деловито:
– Сегодня после полуночи уходит корабль в Малассу. Капитан надежный, но лучше не испытывать судьбу, а короткими волосами да одеждой команду не обмануть. Поэтому на борт взойдете перед самым отплытием, пересидите дорогу в капитанской каюте и будьте начеку, а в первом же порту придется сойти и делать ноги. Это, значит, будет не Маласса, а Курай – он поближе. Отсюда по прямой гардаров триста. Подходит?
Джиад задумалась. Выглядел план алахасца неплохо, но море…
– Даже и не знаю, – честно призналась она. – Я-то вам верю, но вот в открытое море мне, похоже, не стоит. Не знаю даже, как объяснить…
Она запнулась, и вправду ища слова, а потом выдавила то, что мучило все эти дни, чем дальше – тем сильнее…
– Тянет меня в море, – сказала наконец, поднимая на Карраса взгляд. – Вот так и хочется подойти к берегу – и с разбега в самую глубину. По ночам снится – замучилась уже.
– Ясно, – кивнул Каррас. – Значит, вы у них на крючке. Они это умеют – позвать издалека, кто им нужен. Тогда на корабль нельзя, вы правы. Будем про другое думать. Только отсюда уходить придется. Место надежное, но я сейчас никому не верю. Самиру верил вон…
Джиад опять кивнула, принимаясь за еду и запивая ее излюбленным турансайским Карраса. Ее постепенно отпускало, как бывает после долгого напряжения, когда выдалась короткая передышка и можно вздохнуть чуть полегче. Почему она доверилась Каррасу – и сама не могла сказать. Просто, наверное, после измены Торвальда стало все равно: если предал самый близкий, от других уже и не ждешь ничего. А еще почему-то рядом с алахасцем было удивительно спокойно, словно она знала его уже давно.
– Дело прошлое, – задумчиво сказал наемник, подливая им обоим вина, – а все-таки ужасно мне любопытно, зачем вы всем так нужны? Чтобы два короля с ума сходили и такие деньги сулили? Ладно, иреназе – те золото не считают, когда что-то хотят, но Аусдранг? Вы не думайте, госпожа, я не выпытываю… Так просто…
– Хотите знать, куда вляпались? – усмехнулась Джиад, поддаваясь вдохновенному чутью, что всегда ведет по краю пропасти, не позволяя свалиться, если только ему доверишься. Тому, что подсказало свалить Карраса на пол, когда из дыры под потолком блеснул готовый сорваться с арбалета болт. – Ну, смотрите.
