Сон о шампанском. Приснилось, что знакомая женщина в благодарность за что-то принесла мне бутылку шампанского домой. Одета она в старомодное пальто. Во сне я ощущаю себя гораздо моложе. Предлагаю родителям выпить шампанского и приношу восемь цилиндрических бокалов, недоумевая, зачем я несу восемь, когда нас четверо. Возвращаясь, роняю четыре бокала на пол, но они катятся, не разбиваясь. Обращаясь к отцу, я отмечаю необычность ситуации…
Сон о людях-картошках (на 11 августа 1999 года, день солнечного затмения). Мне приснилось несколько вареных очищенных картошек на столе, которые находятся в движении, и я понимаю, что эти картошки – люди, которые играют в футбол еще одной картошкой. Мужской голос сверху говорит, что та картошка – сын этой женщины, и я боюсь, что люди-картофелины будут бить человека-картофелину и опасаюсь, что женщина – это я, а сын – мой сын. Но ничего не происходит. Похоже, назревает драка, но картофелины-люди разлетаются, превратившись в другие овощи, и я понимаю, что этот голос относился не ко мне и не к моему сыну.
Толкование. Это была встреча с непредставимыми для человека Сущностями сновидческих миров, настолько отдалённых, что подсознание непроизвольно придало им абсурдную, но хоть какую-то визуальную форму. Попытка очеловечивания нечеловеческих проявлений сформировала смутные понятия о драке и родственных, игровых (футбол) и социальных проявлениях (драка). Опасение ассоциировать себя с этими условными образами – результат попытки этих Сущностей внедриться, по-видимому, в сознание сновидца явно не с благими целями. К счастью, воздействие убеждающего «голоса» блокировалось (Ангелом Хранителем? Защитной аурой?) – и, как результат, – освобождение от атаки неведомых Сущностей. Кто бы мог подумать, что видеть сны – иногда так опасно! Состояние по пробуждении было тошнотворным, но с ощущением избегнутой опасности…
Сон о мальчике (на воскресенье). Я еду в трамвае, людей немного. Рядом со мной стоит молодая женщина с маленьким мальчиком. Трамвай останавливается, и мальчик выходит – это вижу я, и не видит женщина. Трамвай трогается, я говорю об отсутствии мальчика, на что женщина мне возражает и начинает оглядываться. В это время трамвай поворачивает пологой дугой направо, виден пройденный поворот и я вижу, как рядом с рельсами на корточках сидит этот мальчик в матерчатой бейсболке и перебирает камушки. Его мать, увидев это, спрыгивает на ходу, несколько раз при этом переворачиваясь.
Хотя народная мудрость гласит, что «праздничный сон – до обеда», т. е. сбывается до 12 часов пополудни, разберём этот сон, или, как говорили в старину – «сонное мечтание». Езда в трамвае – жизненный Путь в социуме, женщина – моя Анима, то есть я сама в своей женственной составляющей, мальчик-ребёнок – это Юнговский архетипический «внутренний ребенок», представляющий собой детскую личность, которую мы приносим в жертву на алтарь взрослости.
Внутренний ребенок часто воплощает в себе творческую, играющую сторону нашего Я, что проявляется в сновидениях в образе полностью сформировавшегося ребенка, владеющего навыками ходьбы, речи и т. д. Мальчик может быть и архетипом «божественного дитя», который, напротив, является олицетворением преобразующей силы, движущей нами на пути личностного роста, названного Юнгом процессом индивидуализации. Этот архетип также является символом нашей самости, в противоположность ограниченному представлению о своей индивидуальности, которую Юнг назвал Эго или ограниченной личностью нашего детства. Но в данном случае, это явно – мой «внутренний ребёнок», которого я утратила на определённом повороте Пути, но его вижу играющим. Моя Анима устремляется за ним, совершая перевороты в самой себе с целью сохранить свою детскую составляющую, творческую, играющую сторону личности.
Сон о драконе. Чья-то незнакомая мне квартира, в ней моя знакомая со своим мужем. На супружеской двуспальной кровати, свешиваясь на пол до середины комнаты, лежит дракон, которого опекают хозяева и суетятся вокруг него. На мой вопрос, откуда этот дракон, они отвечают, что по случаю купили громадное окаменелое яйцо, из которого и вылупился этот дракон. Они его вырастили и теперь показывают как диковину. В это время на полу появляется небольшой слон метров пятьдесят ростом. Оказывается, что этот слон – мой и я заявляю, что этот слон победит дракона.
Толкование. Эта семья в тот период времени была на грани распада, и моя знакомая приехала ко мне в Санкт-Петербург посоветоваться о своей семейной драме аж из Севастополя. Зная обстоятельства, легко понять значение этого сна: из яйца своих семейных отношений они вырастили своего персонального дракона – жена узнала об измене мужа, он повинился, но втихую продолжал встречи с любовницей. Развода не хотел ни он, ни она, в результате – ссоры, обманы, скандалы – патовая ситуация. Я дала подруге маленький, но мудрый совет (маленький мудрый слон моего сна), ситуация выправилась, они и поныне вместе. Так мой маленький слон победил их большого дракона!
Сон на 6.01.2000 г. – Рождественский Сочельник, ночь перед Рождеством, когда нечистая сила бесится на Земле. Я с компанией подростков еду по улице, стоя на ногах на открытой платформе на колёсах. Мы приплясываем и поем веселую ритмичную мелодию. Люди на улице нам подпевают. Въезжаем на узкую улицу, по сторонам которой стоят мешки-сетки, в которых раньше продавали капусту. В этих сетках упакованы дохлые крысы, высохшие настолько, что из некоторых мешков сквозь ячеи сетки торчат во все стороны пучками крысиные хвосты. В своём движении вагон-платформа, на которой мы пляшем, отбрасывает мешки-сетки с крысами к обочине дороги. Кто-то говорит, что всех крыс в городе переловили и упаковали в эти сетки, которые должны вывезти, после чего крыс не будет вообще.
Толкование. Крысы по Цветкову – горе, слёзы, опасность; по Зэдкиэлу – враги; то же самое в старофранцузском соннике и у Миллера. В данном случае их можно ассоциировать с нечистью вообще, которую мы успешно побеждаем!
Сон о бывшем муже. В неизвестное мне помещении снится мне мой бывший муж то ли наряженный медведем, то ли в него превращающийся. С ним неразборчиво еще две фигуры. Потом он представляется мне уже не медведем, а самим собой, почему-то полураздетый, мы обнимаемся, и меня захлестывают эмоции: и жалость к нему, и нежность, и обида, к которым примешиваются еще какие-то полузабытые чувства, и я говорю ему: «обними меня как брат». Мы обнимаемся и он говорит: «Пошли на пляж». Мы идем по набережной моря, море ярко-синее, песок ярко-желтый, барашки на волнах, ярко-белые и кобальтовое небо такое же невыносимояркое, как море, весь пейзаж слишком яркий, не настоящий, бутафорский. Вдруг внезапно становится сумеречно, шагов через двадцать мы останавливаемся, и он, прислонившись спиной к столбу, продолжая меня обнимать, озабоченно смотрит на что-то за моей спиной. Я говорю ему: «Ты не хочешь, чтобы нас видели вместе?»
Толкование. В народном снотолковании медведь – это жених, сватовство, свадьба, и действительно, вскоре после этого сна он делал попытки к примирению. Самое главное в этом сновидении – ненатуральный, лубочный, бутафорский пейзаж – ложный пейзаж, мОрок. В результате чего все плохие и хорошие значения сновидческих образов становятся тоже обманками. Смена ненатурально яркого дня на внезапные сумерки, взгляд, устремленный Никуда – всё говорит о несостоятельности попыток вернуться к прошлому…
