– Ручной раскладной арбалет системы «Райт», – сказал он. – Стреляет пятисантиметровыми стальными болтами. Обойма на пять болтов. Автоматический взвод. Дальность прицельной стрельбы до пятисот метров. С расстояния до ста метров пробивает стандартный бронежилет. Двадцать пять лет назад было запрещено его свободное использование в Сфере. Лицензии на право ношения арбалета «Райт» выдаются только телохранителям особо важных персон.
– Откуда такие познания? – удивленно поднял брови Шалиев.
– Со времен работы в Архивном отделе моя голова набита массой ненужных сведений, – быстро нашелся, что ответить, Стинов.
– Ненужных знаний не бывает, – назидательно покачал головой Шалиев. – А пользоваться ты им умеешь?
– Я думаю, это не слишком сложно, – проявив осторожность, сказал Стинов.
На самом деле у него не было ни малейшего сомнения в том, что в случае необходимости он смог бы воспользоваться любым оружием.
– Ты прав, – сказал Шалиев. – Поразить цель из этого оружия смог бы даже ребенок.
Словно зачарованный красотой и изяществом линий миниатюрного оружия, Шалиев осторожно, касаясь самыми кончиками пальцев, погладил ложе арбалета.
– Бери его. Отправляйся в сектор Лапласа и разберись со своей подружкой. Вот адрес, по которому она сейчас находится, – Шалиев кинул на стол квадратный листок бумаги. – Нам удалось засечь, откуда она говорила.
– Вы хотите, чтобы я ее убил?
В вопросе Стинова прозвучали одновременно и удивление, и возмущение, и почти открытый отказ выполнять подобное задание. Он помнил, как хладнокровно убил коменданта в секторе Ломоносова. Но в тот раз он спасал жизнь Медлева и почти не понимал, что делает, – его телом управляло нечто, о чем он все это время старательно пытался забыть. Он не испытывал никаких угрызений совести по этому поводу. Осознанно и без колебаний он снова поступил бы так же, спасая жизнь себе или своему другу. Но просто так, без всякой на то причины хладнокровно застрелить человека он не мог.
– Делай что хочешь! – взорвался Шалиев. – Убей ее или притащи сюда! Но я должен быть уверен, что болтливый язык этой девчонки больше никому не скажет ни слова!
– Я не наемный убийца! – резко ответил Стинов. – Найдите для этого дела другого!
– Где я сейчас найду тебе специалиста? – навалившись грудью на стол, всем телом подался вперед Шалиев. – Ведомство Стояновича я к этой операции не привлекал, а мои люди, те, которым я могу доверять, все уже задействованы. И я не могу сейчас снимать их с задания! Ты должен сделать это, Стинов. Твоя подружка, конечно же, больше болтает, чем знает что-то на самом деле, но даже так она может представлять реальную угрозу для всех нас. В том деле, что мы затеяли, не должно быть никаких просчетов.
Он намеренно употреблял множественное число, стараясь заставить Стинова поверить в то, что он не просто рядовой исполнитель, а следовательно, и результат операции для него не менее важен, чем для самого Шалиева.
– Хорошо, я приведу ее к вам, – сказал Стинов. – А вы уж сами решайте, как с ней поступить.
– Арбалет возьми, – напомнил Шалиев.
– Я не собираюсь ее убивать, – ответил Стинов.
– Все равно возьми, – настойчиво повторил Шалиев. – В секторе Лапласа сейчас творится черт знает что. Глядишь, и пригодится.
Стинов взял арбалет со стола, быстро сложил его и сунул в карман.
– Стинов, – снова окликнул его Шалиев. – Постарайся не наделать глупостей. До сих пор у тебя все неплохо получалось. Подумай, стоит ли самому себя гробить из-за какой-то девчонки-иксайта?
Стинов ответил усмешкой – поди разбери, что у него на уме.
Большинство жителей секции Лапласа работали в Производственной зоне. Поскольку руководство Производственного отдела мало интересовали проблемы сектора, контролируемого комендантами, а очередь желающих занять освободившееся рабочее место у конвейера была нескончаемой, к полудню почти каждый совершеннолетний житель сектора Лапласа мог увидеть на моноэкране своего персонального терминала инфо-сети уведомление об увольнении.
Это оказалось последним ударом, после которого стихийное сборище мечущихся в поисках выхода из сложившейся кризисной ситуации людей окончательно превратилось в безумную, не признающую никаких разумных доводов толпу. Отдельная личность в ней утрачивала свою значимость, превращаясь в клетку огромного организма, включившегося в борьбу за выживание и способного уничтожить все на своем пути.
Выйдя из лифта, Стинов неожиданно для себя оказался в центре мятущейся толпы. Люди бегали из стороны в сторону, размахивали руками и все одновременно что-то громко кричали. Отчетливо звучали многократно повторяющиеся проклятия в адрес руководства Комендантского отдела и Совета сохранения стабильности. Со стороны центрального прохода то и дело доносился приглушенный грохот, звон бьющегося стекла и треск разламывающегося пластика.
Стинов заметил, что у многих людей в руках было оружие, которым они пока еще только угрожающе размахивали, воодушевляя и заводя сами себя, но пускать в дело не торопились.
Корпус, указанный в записке, которую дал Игорю Шалиев, находился неподалеку от взорванного склада. Для того чтобы попасть туда, нужно было пересечь почти весь сектор вдоль центрального прохода. В обычное время такой путь не занял бы более десяти минут. Но сейчас, в хаосе и неразберихе, воцарившихся в секторе, все выглядело куда как непросто. Движущиеся тротуары в центральном проходе пока еще работали, но пытаться воспользоваться ими было бы пустой и бессмысленной тратой времени. На улицах клокотала людская масса, перемещающаяся с места на место без всякой на то причины и видимой логики, то и дело закручивающаяся водоворотами, увлекающими всех, находящихся поблизости.
– Эй, что такой мрачный? – окликнул Стинова вынырнувший из толпы прямо перед ним незнакомый парень. – Веселись, сегодня наш день! А завтрашнего, может быть, и вовсе не будет!
Стинов в ответ изобразил на лице улыбку.
– Хочешь эфимера? – предложил парень, протягивая Стинову неначатую пачку.
– Нет, спасибо, – отрицательно махнул рукой Стинов.
– Да бери, не стесняйся! – Парень сунул упаковку эфимера Стинову в руку. – Жратвы в секторе нет, но зато эфимера – сколько угодно! Я только что обчистил лавочку здесь неподалеку.
Сказав это, парень весело подмигнул Стинову и снова исчез в толпе.
Стинов посмотрел на упаковку эфимера, которую всучил ему парень. Штрих-код на обертках товаров для большинства жителей Сферы был всего лишь набором полосок, на который редко кто обращал внимание. Однако Стинов помнил его на память – работая в Сельскохозяйственной зоне, он ставил точно такие же на упакованные партии товара, готовые к отправке заказчикам. Эфимерные пастилки, нераспакованную пачку которых он держал в руке, были изготовлены в зоне Информационного отдела.
Оказавшись в толпе, Стинов был вынужден двигаться в том же направлении, что и основная масса людей. Вскоре он оказался возле здания главной комендатуры сектора. Площадь перед входом была переполнена, но новые люди все прибывали, запруживая боковые проходы. Для того чтобы двигаться дальше, Стинову нужно было пересечь площадь, но он не мог сделать и шагу, стиснутый со всех сторон напирающими людьми.
