В первом строении, в которое заглянул Стинов, располагалась когда-то лаборатория. Электричество было все еще подведено, и когда Стинов включил свет, то увидел большое помещение с тремя рядами длинных лабораторных столов. На столах, покрытых слоем пыли, стояли какие-то полупустые склянки и брошенные приборы, которые, должно быть, не представляли особой ценности. Терминала инфо-сети, который Стинов втайне надеялся здесь обнаружить, в помещении не было.
Зато в углу имелась раковина. Когда Стинов отвернул кран, послышалось рычание пустых труб. Через пару минут кран завибрировал и выплюнул в раковину порцию грязной, застоявшейся воды. После этого вода потекла ровной струей и вскоре сделалась прозрачной. Припав губами к крану, Стинов долго, с наслаждением пил холодную воду.
Напившись, Игорь вытер губы, закрыл кран и отправился осматривать другие помещения.
В следующем здании располагалось несколько комнат конторского типа и небольшой конференц-зал с пятью рядами кресел и демонстрационным экраном. Ничего интересного для себя Стинов здесь на обнаружил.
Третье строение когда-то было складом. Из него вывезли все, что можно было хоть как-то использовать. В изобилии имелись только обрезки проводов, крепежные болты с сорванной резьбой да мелкие обрезки металлопластика. На пустых стеллажах Стинов обнаружил только пару завалившихся в угол гаечных ключей и автоматическую отвертку.
Уже собираясь покинуть складское помещение, Стинов заметил на стене шкафчик аптечки. Заглянув в него, он нашел там флакон с аэрозолью-антисептиком и кое-что из перевязочных материалов. Все это он забрал с собой, рассчитывая, закончив осмотр, хотя бы поверхностно обработать свои раны.
Четвертое и последнее строение представляло собой жилой корпус. Комнаты были пусты, но на кухне Стинов нашел два запечатанных пакета соевой муки. Поскольку разогреть еду было негде, он просто вскрыл один пакет, добавил в него воды из-под крана, перемешал и принялся прямо через край пить получившуюся густую, пресную и абсолютно безвкусную массу.
Удовольствия такая еда не доставила, но по крайней мере голод она несколько приглушила.
Сняв комбинезон, Стинов обработал антисептиком открытые раны. Стянув края глубокого пореза на левом бедре пластырем, он наложил сверху бинтовую повязку.
Стинов чувствовал тяжелейшую усталость, но все же, прежде чем лечь спать, он решил завершить осмотр. Пока он еще не видел самого главного – люка, через который на площадку поднимались люди и доставлялось оборудование. В свое время путь на стартовую площадку пролегал через сектор Ньютона, который сейчас был занят бешеными.
Бешеные из банды убитого Крика скорее всего считают, что сбежавший от них монах погиб, добравшись до крыши сектора. К тому же верхний уровень сектора Ньютона скорее всего принадлежит другой банде, которой нет никакого дела до того, что случилось в банде, оставшейся без главаря. Следовательно, если ход удастся обнаружить и открыть, то, возможно, удастся и воспользоваться им, чтобы добраться до шахты лифта, ведущей к сектору Паскаля.
Найти место, где прежде находился выход на площадку, не составило труда. Рядом с ним была установлена станина подъемного устройства, с помощью которого на крышу сектора затаскивали громоздкие предметы. Но при первом же взгляде на крышку люка Стинову стало ясно, что воспользоваться этим путем ему не удастся. Люк был не просто залит герметиком, который еще можно было бы попробовать выковырять отверткой, а капитально заварен. Пытаться открыть люк было все равно что надеяться прорезать новое отверстие в крыше сектора. Без мощных режущих инструментов делать здесь было нечего.
Стинов собрался было со злостью пнуть крышку люка, но, вспомнив наставления учителя Лига, опустил занесенную для удара ногу. Эмоции следовало держать под контролем разума. Правда, и разум пока еще не подсказывал Стинову пути к выходу из тупика, но все же он оставался единственным действенным инструментом, имеющимся в его распоряжении.
Вернувшись в жилой корпус, Стинов в первой же попавшейся комнате улегся спать. Он устроился прямо на полу, подложив под голову свернутую гардину, которую нашел в конференц-зале. Тревожные мысли долго не давали ему заснуть. Не меньше часа он ворочался с боку на бок, стараясь расслабиться, прежде чем погрузился в долгожданное небытие.
На этот раз, чувствуя себя в безопасности, Стинов проспал без малого десять часов.
Проснулся он хорошо отдохнувшим и набравшимся сил, но со все теми же тяжелыми мыслями, которые не давали ему покоя даже во сне. Что делать дальше? Здесь, на крыше, он был обречен на медленную гибель от голода. Единственный известный Стинову путь внутрь Сферы лежал через дыру, прорезанную в стене сектора бешеными. Но этот путь был для него закрыт. Если бешеные и не дожидались его возвращения, то, уходя, закрыли дыру металлопластиковым листом. Нечего было и пытаться открыть этот вход, вися без страховки над бездной.
Как ни крути, получалось, что пути к спасению у него не было.
Безрадостный вывод не привел Стинова в состояние безнадежного отчаяния. В данной ситуации уже не обстоятельства влекли его за собой, а сам он являлся хозяином положения. Он мог самостоятельно принимать решения, соизмеряя их со своими возможностями. И в запасе у него оставалось еще не так уж мало времени. Ему просто невероятно повезло, что на крышу все еще была подведена вода.
Умывшись, Стинов позавтракал половиной последнего оставшегося у него пакета с соевой мукой. Несмотря на голод, желудок отказывался принимать недоброкачественную сырую болтушку. Стинов почти насильно влил в себя приготовленную порцию, понимая, что без еды долго не протянет.
Запив отвратительный завтрак водой из-под крана, Стинов снова отправился осматривать свои владения.
Повторный, более тщательный осмотр помещений не принес никаких обнадеживающих результатов. Стинову не удалось обнаружить ни запасов еды, ни средств связи, ни каких-либо инструментов, которые как-то могли бы ему пригодиться.
Выйдя под зеленый небосвод поля стабильности, Стинов подошел к капсуле. Открыв люк в хвостовой части аппарата, он забрался внутрь.
Помещение для пилота было очень маленьким и тесным. Пилот должен был лежать на животе в специальном амортизирующем коконе, вытянувшись во весь рост. Прямо перед ним располагалась узкая панель пульта управления. Только взглянув на нее, Стинов сразу же уяснил назначение каждого датчика и переключателя. Систем внешней связи в капсуле не было. Должно быть, создателями капсулы было предусмотрено размещение системы связи непосредственно в шлеме пилота. Впрочем, с такой же вероятностью можно было предположить, что они вообще не стали занимать под нее место, поскольку оттуда, куда должна была лететь капсула, никакой связи со Сферой быть не могло.
Стинов нажал кнопку общего включения всех бортовых приборов, и панель управления засветилась разноцветными огнями. Задействовав программу тестирования, Стинов убедился, что все системы капсулы функционировали нормально, а энергогенераторы были полностью загружены. Ну прямо хоть сейчас нажимай кнопку старта!
