– Тебе что-то не нравится в моем плане? – спросил Стинов.
– Ты не находишь ничего странного в том, что предлагаешь мне подставить руководителя отдела, на который я работаю? – вопросом на вопрос ответил Медлев.
Положив руки на стол, Стинов подался вперед.
– Давай говорить откровенно, – сказал он. – Тебе ведь тоже не нравится Шалиев и та политика, которую он начал проводить, став руководителем отдела. Сфере, чтобы выжить, нужен покой, а не постоянная напряженность. Шалиев же и подобные ему удерживают власть в своих руках только до тех пор, пока в Сфере, вопреки ее названию, царит нестабильность.
– Руководители приходят и уходят, – неторопливо, словно бы взвешивая каждое слово, произнес Медлев. – Поступая на службу в «безопаску», я давал присягу не какому-то конкретному человеку, а своему отделу.
– А разве я предлагаю тебе сделать что-то, что противоречит интересам Информационного отдела? – серьезно посмотрел в глаза другу Стинов. – Контакт с Землей в корне изменит жизнь Сферы. Я не знаю, сохранятся ли отделы в том виде, в котором они существуют сейчас, но уверенно могу сказать, что в новых условиях Информационный отдел под руководством Шалиева пойдет на дно. Чем раньше Информационный отдел избавится от своего нынешнего руководства, тем больше будет у него шансов сохранить за собой главенствующую роль в Сфере при новом порядке.
– Что ж, – после недолгого размышления произнес Медлев, – у меня нет особых причин желать благополучия и долгих лет жизни господину Шалиеву.
– Значит, мы договорились? – с надеждой спросил Стинов.
– Ответь мне еще на один вопрос, – Медлев не спеша сделал глоток из стакана. – Ты собираешься лично появиться перед Шалиевым?
На губах Стинова заиграла злорадная ухмылка.
– Непременно. Хочу увидеть, какое у него при этом будет выражение лица.
Глава 13
Ситуация обостряется
– Кто-нибудь может сказать, как долго мы еще будем здесь сидеть? – спросил Бочков.
Он сидел на кровати, подложив под спину подушку. Кроме него, в комнате находились Гаридзе, Морвуд и Борщевский.
– Я вообще не пойму, от кого мы прячемся, – не отрываясь от записей, которые он делал в электронном блокноте, пожал плечами Морвуд.
– Стинов куда-то запропастился, Тейнер не желает ничего толком объяснить, – плавным движением руки Гаридзе изобразил в воздухе большой вопросительный знак. – Ситуация, прямо скажем, ненормальная.
– Стинов с Тейнером пытаются решить проблему террористов, – сказал Борщевский.
– Непонятно только, каким образом? – закинув ногу на ногу, Бочков сцепил ладони на колене. – Сначала нам говорили, что помогут герениты. Теперь оказывается, что они не могут справиться с бешеными собственными силами. Вместо того чтобы действовать, мы сидим и чего-то ждем.
– А что ты предлагаешь? – спросил Борщевский.
– Есть утвержденный план экспедиции, в соответствии с которым нам и следует действовать.
– Насколько мне известно, в этом плане ни слова не было сказано о террористах.
– Мы решили остаться в Сфере, для того чтобы поставить местное руководство в известность о появлении террористов, – сказал Гаридзе. – А вместо этого забились в угол и сидим, словно мы и есть преступники.
– Мне, например, работы хватает и здесь, – сказал Морвуд. – У геренитов весьма интересная культурная жизнь, богатая своеобразными традициями и…
– Не ради геренитов мы сюда прибыли, – перебил его Бочков.
– Но и ради них тоже, – обиженно ответил Морвуд и снова вернулся к своим записям.
– Стинов и Тейнер знают, что делают, – сказал Борщевский.
– Стинов и Тейнер? – насмешливо переспросил Бочков. – Тейнер – агент Департамента охраны порядка. Что он делает в Сфере? Зачем вместе с нами послали военного? А о Стинове и говорить нечего, – Бочков махнул рукой. – Что мы о нем знаем? Только то, что он сам соизволил рассказать. А насколько это соответствует истине?
– По-моему, Стинов использует нас в собственных интересах, – поддержал его Гаридзе. – Не знаю, как вам, а мне совершенно не понравилось то, каким образом мы попали на прием к руководству сектора Паскаля. Сначала какой-то одноглазый старик-отшельник, явившийся чуть ли не из преисподней, потом здоровяк-монах с лицом, сморщенным, как запеченное яблоко…
– Благодаря Василию мы получили право на жительство в секторе Паскаля, – заметил Борщевский.
– А кто сказал, что без него нас бы отсюда выгнали? – задал вопрос Бочков и посмотрел на Гаридзе.
– Стинов, – ответил тот.
– Вот именно, – кивнул Бочков. – Все тот же Стинов.
– Я не вижу причин не доверять Стинову, – сказал, ни на кого не глядя, Морвуд. – Тем более что за него поручился сам учитель Лиг.
– А что, для тебя этот высохший старикашка стал большим авторитетом? – насмешливо спросил Бочков.
Морвуд резко развернулся и бросил на Бочкова гневный взгляд. Но увидев его саркастическую усмешку, этнолог ничего не сказал, а только безнадежно покачал головой.
– Стинов всегда знает, что нужно делать, – сказал Бочков. – А нам остается только послушно следовать за ним.
– Тейнер контролирует ситуацию, – попытался возразить Борщевский.
– Но почему он нам ничего не говорит?
– По-моему, Стинов втягивает нас в какую-то нехорошую историю, – покачал головой Гаридзе.
– Точно! – Бочков хлопнул себя по бедру и сразу же выбросил руку вперед, наставив указательный палец на Гаридзе. – Он что-то затевает! А нас хочет использовать как наживку!
– Да кончайте вы, – поморщился Борщевский. – Стинов работает с нами заодно.
– Тогда почему мы здесь, а он неизвестно где? – тут же спросил Гаридзе.
Борщевский сделал неопределенный жест рукой и ничего не ответил.
– А вспомните, как старательно он пытался убедить всех в том, что один из нас является сообщником террористов, – подозрительно прищурился Бочков.
– А почему бы и нет? – спросил Морвуд. – Ведь кто-то же выдал преступникам планы экспедиции.
– А что, если это был он сам? – повернулся к нему Бочков. – Почему мы сразу же решили, что из всех нас с террористами не могут быть связаны только Тейнер и Стинов?
– Ты же сам видел документы Тейнера.
– А Стинов? Что мы знаем о нем? – поддержал Бочкова Гаридзе.
– Стинов – житель Сферы, – ответил Морвуд. – Ему-то какой смысл помогать террористам?
– Ну что ж, для тех, кто еще сомневается, у меня кое-что есть, – Бочков вытянул ногу, забрался в карман брюк и достал сложенный в несколько раз листок бумаги.
Поднявшись на ноги, он подошел к столу и, положив на него лист, припечатал его сверху ладонью.
