В первую же ночь он нашел за панелями обшивки ноутбук. Но по-настоящему важные вещи такой человек не будет доверять компьютеру, и там оказались только серые финансовые схемы членов дачного кооператива «Пруд», никому теперь не интересные и смешные.
Всего через два часа интенсивных поисков майор нашел тайник, а в нем толстый ежедневник в кожаном переплете. Как же хорошо он научился понимать людскую психологию. Здесь уже были вещи поинтереснее.
Вещи, которыми ему обязательно надо было срочно с кем-то поделиться.
Движимый каким-то странным побуждением, майор подошел к окну. Потянув за шнурок, раздвинул жалюзи. Темнота. Еще бы, наверху сотни метров гранита. Демьянов посветил фонариком – слегка матовая, но отражающая свет поверхность. А что если это был экран, на который мог проецироваться вид хоть Красной площади, хоть Нового Арбата, хоть безмятежной природы? Экран мог быть светодиодный, поэтому много энергии ему бы не требовалось.
Сигареты в пепельнице. Он чувствовал слабый запах дорогого табака, который еще не выветрился, несмотря на прошедшее время.
Вдоль стены большой аквариум, в мутной воде затейливая крепость с башенками… Неаппетитный суп из давно сдохших рыбок…
Хотя нет. Рыбки уснули, умерли. А сдох тот, кто здесь когда-то заседал. Это была не комната психологической разгрузки, а кабинет человека, который любил комфорт.
Демьянов представил себе, как этот коротышка сидел в глубоком кресле, едва доставая ногами до пола, как строил чингисхановские планы, когда страна уже билась в корчах. Ему стало мерзко. Не было ненависти. Ненавидеть можно врага, а это – просто насекомое.
В незапертом ящике стола – пистолет «Грач». Под матрасом еще ствол. Боялся покушения, видно. На стене портрет себя любимого рядом с портретом начальника. Несколько фото в рамках: на рыбалке, на парусной яхте, на стадионе, на открытии какого-то завода, на встрече с раввинами… а нет, это деятели культуры и сатирики. Еще одно фото…
Ямал. Разработка нового месторождения природного газа.
«Чем же мы заслужили, чтобы страну, которая могла вывести эту планету на новый виток развития, свела в могилу такая плесень? Плесень, которая думала только о своих газопроводах».
Вице-премьер Бобров. Признаться честно, майор ожидал увидеть здесь кого угодно, но не его. Премьера, министра чрезвычайных ситуаций или кого-нибудь из армейских. Но не этого сугубо травоядного человека. Хотя народная молва приписывала тому роль серого кардинала в правительстве, но Демьянов в эти бредни не верил.
Маленький, чернявый, сменивший фамилию с неблагозвучной иностранной на русскую. Чуть кудрявый, в очках, как у Гарри Поттера. Когда-то его перевели с должности кремлевского царедворца руководить сельским хозяйством или еще какой-то ерундой, что в переводе на русский означало один шаг до почетной отставки. Однако он удержался на этой «расстрельной» должности очень долго, что заставляло людей поговаривать, что реальная сфера его деятельности лежала далеко за пределами культивации кукурузы и гречки. Оттуда тоже был уволен и выплыл из небытия уже накануне войны в должности скромного советника президента.
Как бы то ни было, именно он оказался шустрее других и успел к спасительному Ковчегу вместе со своей свитой.
После того, как на самом входе в жилой модуль им попался господин министр финансов, повешенный вместо осветительного прибора на железной балке, Демьянов уже ничему не удивлялся.
Надо было спуститься по лестнице, обычной, не приставной. Аварийный генератор запитал малую часть административного уровня, где кроме диспетчерской находилось несколько рабочих кабинетов, совмещенных с жилыми комнатами. Только жилой блок Боброва был больше остальных почти вдвое и имел кроме всего прочего личный солярий и бассейн.
Готовясь поставить ногу на следующую ступеньку, майор со страхом почувствовал, что никак не может ее нащупать. Координация движений, в которой он был всегда абсолютно уверен, подвела, и он чуть было не полетел головой вниз.
Каким-то чудом он не сломал себе шею, ухватившись за поручень и вцепившись в его шершавую неровную поверхность. Остаток пути Демьянов преодолел, крепко держась за поручень одной рукой, и ощупывая пространство впереди себя другой.
По счастью, в этот час почти все спали, и никто не мог видеть его в таком положении. Иначе конфуз вышел бы тот еще.
Но подвели глаза, а не ноги. Он почти ничего не видел впереди себя: аварийное освещение было слабым, а фонарик непредусмотрительно остался на столе.
Дело было в его зрении, в гемералопии, которую иначе называют куриной слепотой. Это расстройство способности видеть при ослабленном освещении. Причина – недостаток в организме витаминов А и В2. При свете дня Демьянов видел нормально и легко обходился без очков. При искусственном освещении ему приходилось очень близко подносить книгу или газету к глазам, чтобы разглядеть набранное мелким шрифтом. В сумерках, после захода солнца или в облачную погоду он чувствовал некоторые неудобства в ориентировке на местности, с большим трудом разглядывая номера домов и автобусов. А на ночных переулках провинциальных российских городов с их редкими фонарями был почти слеп.
Майор старался об этом лишний раз не распространяться, то ли стесняясь своей «неполноценности», то ли не желая становиться объектом чьей-нибудь жалости. Вот и сейчас, когда ему попались четверо несущих ночную вахту бойцов, он изо всех сил изобразил бодрость. Не хотел, чтоб они считали его беспомощным стариком.
Надо было все-таки сходить тогда в августе на обследование и записаться на операцию. А он принимал эти чертовы поливитамины и надеялся, что все пройдет. Теперь поздно пить боржоми. Похоже, еще в Убежище в Академгородке при постоянном дефиците света его глазная немочь стала прогрессировать. Вряд ли когда-нибудь доведется попасть на прием к офтальмологу. Пора собаку себе присматривать – поводыря. Лишь бы не ослепнуть, подумал он. Успеть бы сделать все, что должен, а потом системы сложного механизма под названием человеческое тело пусть отказывают, хоть поодиночке, хоть все разом. – Старая развалина. Хорошо бы тебе в отпуск. И на юг. В Крым, – произнес он вполголоса, когда миновал пост.
В диспетчерской его встретил Войков, который тоже пренебрегал сном. Демьянов не стал делать секрета из своей находки.
– Выходит, я верно догадывался, – кивнул начальник службы безопасности, жуя сухой паек. – Когда Бобров только прибыл на объект, он сболтнул, что если бы «все прошло по плану», быть бы ему пожизненным правителем России. В его кабинете были «жучки», о которых он не знал. Я тогда подумал, что наполеонит помаленьку, а оказалось… Хотя какое это теперь имеет значение, Сергей Борисович?
– Хороший вопрос, – кивнул Демьянов. Но тетрадочку все-таки прибрал к себе в рюкзак. Для историков будущего.
Пауки в банке. Элои и морлоки. Только в отличие от романа Уэллса, здесь и чистые, и нечистые жили глубоко под землей. И с одинаковым энтузиазмом рвали друг другу глотки. Теперь их расклады были Демьянову неинтересны. Ему было нужно только то, что он мог получить от этого места для людей, которые ему верили.
