Выход был один: с помощью тяжелого оружия раздолбить врагов в пыль. Правда, тупица Мазаев хотел обойтись без этого. Снаряды были на вес золота, а сами танки вообще чудо, что сюда доехали – Хозяин по своему недолгому опыту военачальника знал, что боевые потери обычно сравнимы с потерями от обычных поломок. Их рембаза оставляла желать лучшего, да и механиков толковых не было. То, что сломается, так и останется металлоломом. А старый хрыч не верил, что войны на этом закончатся. Танки – важный козырь, и Мазаев не хотел сбрасывать его. Но Бес его уговорил.
Был июль второго года новой эры, и в предгорья Салаирского кряжа пришла настоящая война. По земле плыл далекий гул – полевая артиллерия била навесом по центру города. Фугасные и осколочные снаряды взрывались там так густо, что никто не мог бы выжить, разве что в подвалах. Танки били прямой наводкой по пятиэтажным панельным домам – нежилым, но хорошо подходящим для целей обороны. Минометы ухали, не переставая. Пару раз небо прорезали росчерки множества ракет РЗСО «Град».
Бесфамильный смотрел в бинокль на непокорный город и вспоминал последний сеанс радиосвязи с Заринском.
Бес был рад, что может не видеть оплывшую рожу Мазаева, в вечер перед выступлением армии надевшего сшитую для него личным портным форму, которая натягивалась на брюхе, как барабан.
– Сколько еще вам надо времени?! – наседал он на Беса, и голос его становился визгливым, как было всегда, когда хозяин нервничал.
«Ах ты, фюрер недоделанный. Твою жирную тушу бы сюда».
– Думаю, за неделю управимся, – все еще спокойно ответил Алексей вслух.
Их было впятеро больше, когда даже по военной науке для успешного штурма достаточно трехкратного превосходства. И все же Бес не разделял настроения, которое Зацепов выразил хлесткой фразой: «Да мы этих дрищей порвем как грелку».
Олигарх тем временем беспокоился.
– Какого хрена так медленно?! – орал где-то далеко Мазаев.
Пора было поставить индюка на его место.
– Я тебе не шофер, чтоб меня подгонять.
Такую наглость в разговоре с хозяином мог позволить себе только Бесфамильный. В ответ Мазаев разразился потоком площадной брани, на что Алексей посоветовал заткнуть хлебало и не мешать ему делать свою работу.
Что этот кабан мог сделать ему? Наоборот, это его жизнь и власть полностью зависели от того, будет ли одержана победа. А когда он, генерал Бесфамильный, размажет новосибирцев, он сам сможет диктовать кабанчику свои условия. Или зажарить его с гарниром.
Шел третий день осады, когда они узнали про бойню в Гусево.
Алексею было плевать на каторжников. Да и на крепостных деда Мазая – тоже. Но там были шестеро из его людей. Целых два запасных экипажа, задержавшиеся из-за пустяковой болезни. Сырой воды попили не вовремя. Люди, с которыми он прошел огонь и воду.
Всего через полчаса бешеной езды Бесфамильный с небольшим отрядом сопровождения был на месте и увидел маленький ад на земле.
Рев моторов распугал стаю воронья, и черные птицы теперь носились над тем, что было селом Гусево. Еще одним населенным пунктом, почти не отличимым от той деревни, которую они сами сожгли в соседней Кемеровской области.
Под багровым небом догорали остатки домов, из пепла и золы торчали только кирпичные печи.
Бес нашел останки Цепового возле бывшего здания почты, одного из немногих, совсем нетронутого пламенем. Не весь труп, а обтянутый кожей череп. Безглазая голова бывшего помощника депутата, убийцы и любителя лишать девственности бутылкой от шампанского, покоилась на железном пруте. Глаза давно выклевали вороны.
Рядом на стене несмываемой краской было выведено:
«Мы, прошедшие все ады вселенной, получили за это высокое право убивать убийц, пытать палачей и предавать предателей…»
Русские люди города Подгорный, Новосибирская область
Бесфамильный присел на корточки, глядя на пепелище. Вот те на…
Его конкурент за престол Заринска был мертв. Скверно мертв. Но радости это ему не принесло. Потому что судьбу Черепа разделили его, Беса, товарищи, с которыми он шел с самого Казахстана. Разве что тела тех не были изувечены, а просто лежали кто вразброс, кто среди огромного кровавого штабеля на пилораме.
У них не было времени хоронить всех убитых; их тут было не меньше тысячи, а экскаватора поблизости не нашлось. Мазаев пусть своих сам прикапывает, решил Бес. Но троих рядовых, двух сержантов и лейтенанта вооруженных сил страны, которая была ему хоть и мачехой, но своей, они похоронили.
– Так, значит? – сказал, ни к кому не обращаясь, Алексей, бросая последнюю лопату земли. – Ну, суки, молитесь… Никаких пленных теперь, – бросил он подошедшему Зацепову. – Каждого звереныша давить как гниду.
– А мы что, хотели брать? – спросил недалекий Вовка.
– Да, ясное дело, не хотели. На хрен они нам. Но теперь уж точно все будет по-взрослому.
Бесфамильный запрыгнул в свою штабную машину за руль, еле дождался, когда сядет омоновец, и УАЗ рванул с места.
За окном слышны были выстрелы. Это пехота охотилась на стаю диких собак, укрывшуюся в ближайшей роще. Жадность помешала тварям убежать, а люди не могли позволить себе быть слишком брезгливыми. Он дал им на это разрешение. Сегодня они поедят мяса и восстановят силы, которые им еще понадобятся.
Глава 5. Father of all bombs
– Ну, Армия Свободного Ирана, подъем. Последний парад наступает.
Богданов обожал издевательски называть своих подопечных именами различных повстанческих группировок – от афганских моджахедов до никарагуанских «контрас».
«Интересно, где еще было возможно, чтобы второе лицо государства лично возглавлял диверсионно-штурмовой отряд?», – подумал Данилов. Наверно, только во времена войн племен в экваториальной Африке.
Но сегодня даже его едкие шутки, обычно ободрявшие их методом провокации, сквозили безысходностью.
После того, как погиб Ключарев, главный сурвайвер был командиром их батальона. Их к этому времени осталось триста человек.
«Мы русские. Мы победим», – были последние слова пожилого борца с масонами и наркотиками. Через пять минут его большая и лысая, как у Ленина, голова получит дыру в середине лба. Снайпер алтайцев с холма, почти наверняка из той же армии, где когда-то служил Ключарев, все-таки опознал в нем офицера.
Богданов не имел его боевого опыта, но старался, как мог.
Заводской комплекс прикрывал северную часть Подгорного, находясь, что вполне оправдано, рядом с железнодорожной веткой.
К этому утру они удерживали только административное здание, цех шпал и цех напорных труб. Сами они находились в здании конторы. А в двух последних, среди заржавевших агрегатов – завод не работал с самой войны – сидела основная часть отряда.
