Все, вроде, в порядке. В САВАК послание закинул, афганскому послу - тоже, прямо на кухню. По идее, должно хватить. До верхов точно дойдет, иранец - один из многочисленных племянников главы САВАКА Нассири, посол Афганистана в Москве - шурин Дауд-хана. А как отрабатывать такую информацию и там, и там знают хорошо.
Афганский лидер последние четыре года сидит словно на вулкане: мятежи и попытки переворотов идут косяком, причем все со стороны проамериканских и клерикальных группировок. Не любят они «красного принца» за тесные связи с СССР, непокорность и реформы. А теперь еще и леваки зашевелились. Чем это все само по себе закончится - мне известно. Вот пусть заинтересованные стороны, сам сардар Дауд да шах Ирана, уже инвестировавший в соседа почти миллиард долларов, и стабилизируют ситуацию. Сохранение там статус-кво на ближайшие годы - это лучшее, что можно представить для Союза. Шурави сейчас на улицах Афганистана - подчеркнуто уважаемый человек, в доме - по-настоящему желанный гость. Там даже межклановые стычки приостанавливают, когда экспедиции советских геологов надо проехать по дороге, где идет стрельба! Вот пусть так все и остается.
Тут воображение опять сыграло со мной дурную шутку, причудливо исказив запах сигаретного дымка. Я стремительно позеленел и громко сглотнул.
- Ты чего, паря? - встревожился капитан, оторвав ухо от трубки.
- Траванулся... - пробормотал я, прислушиваясь к взбунтовавшемуся нутру.
- Да? - он ехидно заулыбался. - Очень на птичью болезнь похоже.
- Это какую? - напрягся я.
На память приходило только «доктор сказал, что у меня какая-то болезнь, то ли два пера, то ли три пера».
- Перепел, - коротко бросил он, все так же насмешливо скалясь.
- А... Нет, не пил...
- На воды, - набулькал он из мутноватого графина.
Я быстро влил в себя стакан затхлой тепловатой водицы, и меня чуть отпустило.
Зря, зря я так глубоко залез в память саваковца - теперь в запахе любого дымка стало чудиться паленое человеческое мясо. Гадость какая, эти его любимые воспоминания, брр... Перед глазами опять промелькнула картинка с извивающимся на раскаленном железном столе женским телом, в ушах раздался вой, в котором не осталось ничего человеческого...
Я вскочил и стремительно рванул в дверь.
Минут через десять вернулся, расслабленный и бледный и молча прислонился к косяку. Капитан взглянул с сочувствием и протянул записку:
- На, болезный, иди в воинскую кассу без очереди, я позвонил. Одно верхнее в купе пойдет?
- Спасибо громадное, - обрадовался я.
- Еще воды?
Я помотал головой:
- Нет, вроде отпустило. Спасибо, товарищ капитан, выручили!
Я с облегчением поспешил к кассе. Отлично, успеваю, до отправления ставропольского поезда еще три часа.
Мысли о предстоящей операции немного отвлекали от того шершавого кома, что саднил в груди.
Уж здесь-то я кругом прав, однозначно. Пусть он еще не начал, но ждать-то зачем? И передоверить это письмам не могу, ненадежно. Я просто нанесу удар превентивного возмездия. Использую высшую меру социальной защиты. Имею право. Да и обязан.
Четверг, 25 августа 1977 года, день
Новошахтинск
Городок встретил меня рядами пыльных пирамидальных тополей, стендом с газетой «Знамя шахтера» и оригинальным памятником «глыба антрацита». Черный кусок породы размером с ковш экскаватора металлически поблескивал с постамента неровными сколами. Я обошел по кругу, с интересом потрогал. На пальцах остался темный след. Вытер о линялое трико и огляделся.
Ну, вот я и тут. И где мне прикажете его искать? Нет, примерно-то предполагаю, провел изыскания... Дом, училище, гараж, на лавочке у пруда - но тут как повезет. Придется порыскать.
Наклонился, перетянул поплотнее шнурки на темно-синих стоптанных кедах и отправился осматривать места.
Мой энергичный поначалу ход скоро замедлился, перейдя в неторопливую прогулку. Чем глубже я забредал в немощеные переулочки со смешными названиями, чем дольше ёмко вдыхал долетающие из садов запахи, тем явственней меня отпускало. Постепенно, исподволь, этот городок вымыл из меня напряжение последних дней - так морская вода чистит погруженную в нее рану. И вот я уже не ношусь, а расслабленно бреду, улыбаясь встречающимся забавностям, вроде стыка Зеленого переулка и Красного проспекта, крепких сортирных будочек во дворах многоквартирных домов, гневливо раздувающемуся на посвистывание индюку.
- Пройдусь по Абрикосовой, сверну на Виноградную, - промурлыкал я, - настоящему индейцу завсегда везде ништяк!
В теплом и сухом воздухе разливался тонкий аромат спелых яблок, и как-то сама собой пришла чуть кружащая голову истома. Прикупил кефир и свердловскую слойку, а затем привольно расположился прямо на траве под старой дуплистой грушей. Первой в ход пошла хрустящая, посыпанная сладкой крошкой корочка, а затем я принялся слой за слоем разматывать и отправлять в рот ажурный, слегка промасленный слоёный мякиш.
Эх, сейчас бы сверху чашечку капучино еще... Хорошо-то как... Еще найти бы побыстрее объект, иначе я тут зависну. И что тогда, ночевать под кустом?
Я пошатался по Новошахтинску еще с часок, заглядывая в запланированные для осмотра места. Нигде нет. Его жену с детьми на улице видел, а в квартирке на звонок никто не откликнулся. В училище не нашел. На спортгородке тоже нет. Гараж заперт. Где же оно бродит?
Не смотря на неудачу поисков, на меня навалилось какое-то пофигистическое состояние.
«Наверное, откат после московских эскапад», - лениво подумалось мне.
Вроде должен волноваться, мандражить, ан нет. Под деревьями в прозрачной тени воздух был подобен парному молоку, и я плыл в нем как в море блаженства, периодически выныривая в пятна солнечного света.
Впрочем, все заканчивается.
- Эй, - с надрывом окликнул меня тонкий голосок, - пацан, десять копеек дай!
Я вышел из нирваны и оглянулся. Позади, метрах в трех стоял, задиристо скалясь, сопляк лет двенадцати. В скверике за ним сидела, внимательно наблюдая, напружиненная троица примерно моего возраста.
«Понятно... Надо ломать им сценарий. Не охота ни махаться, ни бегать от них по городу. Заодно, может, что на косвенных прокачаю».
- Пошли, - бросил я мелкому задире, на ходу пытаясь определить в тройке лидера.
Справа сидел крупный лобастый парень. Рыхловат и трусоват. Да и глуповат, похоже. Нет, не он. Чуть улыбаюсь, увидев выглядывающие из-под эластика треников белые носки. По центру, увидев мою ухмылку, напрягается жилистый. Этот в драке может быть опасен - возможно, знает бокс. Ага! Жилистый вопросительно посмотрел на жгучего брюнета, что слева. Суду все ясно. Встречаюсь с цепким и умным взглядом. Нет, этому драться в лом, но ритуал... Чужой на районе...
