– Вы знаете, что скоро день рождения моей мамы? – спросила девочка.
– Ты уже что-нибудь ей купила?
Меган отрицательно помотала головой.
– Подарки ей обычно папа покупает.
Келли предложила девочке выбрать что-нибудь вместе. Пока они ходили по пассажу, выбирая подарок, Келли позвонила Гарольду Спарксу, когда девочка не могла ее слышать.
– Вы в порядке? – взволнованно осведомился тот.
Келли, смущаясь, спросила разрешения купить подарок для Мишель. Ей не хотелось вмешиваться в его планы, но Гарольд был только рад.
– Я пока ничего не купил, так что это будет замечательно.
В конце концов их выбор остановился на поздравительной открытке от «Холлмарк» и стеклянной декоративной тарелочке со словами «Лучшей маме на свете».
В фудкорте они ели тако
[61]
, сидя напротив кафе-мороженого «Баскин и Роббинс», которое должно было стать очередной жертвой их набега.
– Хочу песочное тесто! – заявила Меган.
Позже, когда девочка впервые в жизни лакомилась мороженым в рожке из песочного теста, она, с любопытством разглядывая Келли, произнесла:
– Вы не похожи на обычную приходящую няню.
– Почему ты так решила?
Девочка лизнула рожок.
– Потому, что мои родители – дома.
Келли на ходу придумала этому объяснение, так как между ней и приемными родителями девочки заранее было оговорено, что еще месяц Меган продержат в полном неведении.
– Вы мне очень нравитесь, – заявила девочка.
– И ты мне тоже очень нравишься.
Доев мороженое, Келли повела Меган в киоск, где заворачивали подарки. Подарок Мишель был упакован наилучшим образом. Спустя полчаса Келли высадила Меган у каменных ступенек, ведущих к массивной дубовой двери ее дома.
– С нетерпением жду следующей недели, – на прощание заявила ей Меган.
– Я тоже, – призналась Келли.
– Можно я напишу вам эсэмэску?
– Давай ты спросишь сначала у родителей. Если они согласятся, я дам тебе свой номер телефона.
Келли потрепала девочку по ее чудесным темным волосам.
На четвертой неделе Келли повела Меган в кино.
– Мама грустит, – сказала девочка прежде, чем в зале выключили свет.
– Почему?
– Не знаю, но мне кажется, что я догадываюсь…
Они ели попкорн и смотрели последний диснеевский мультфильм. Мысли Келли то и дело возвращались к Натти. Как близко к верхней строчке списка любимых мультфильмов девочки поднимется этот?
Потом они зашли в фотокабинку. Там они кривлялись, строя рожицы, а затем смеялись над получившимися фотографиями. Келли отдала их Меган.
– У вас есть другая работа? – неожиданно спросила девочка.
Келли кивнула.
– Мама никогда не работала, – сказала Меган. – Она мне говорила, что всегда хотела быть мамой и только мамой. Она сказала, что когда появилась я, ее жизнь приобрела завершенность.
– Понимаю почему.
– Меня удочерили. Вы ведь знаете?
– Знаю, – ответила Келли. – И как ты к этому относишься?
– Мне повезло. Мама меня выбрала. Всем другим мамам достается то, что достается.
Келли пришлось изобразить улыбку, но сердце ее при этом рвалось на части.
– Я выросла в сердце моей мамы, – прибавила девочка. – Это лучше, чем расти в животике.
– Понимаю, – сказала Келли, – но бывает, что ребенок растет как в животе, так и в сердце у своей мамы.
– Знаю, – отпив кока-колы, согласилась Меган.
Девочка задумалась.
– Вы с мамой можете стать подругами.
– Мне кажется, что уже стали.
– Вы ей нравитесь, – сказала Меган. – Я это точно знаю. Она вас часто хвалит.
– Мне твоя мама тоже нравится.
Когда они подъехали к расположенному на берегу озера особняку Спарксов, Меган попросила Келли подождать, пока она сбегает в дом и спросит у родителей разрешения взять телефон своей «няни». Девочка вскоре прибежала обратно.
– Мама говорит, что можно!
Келли продиктовала Меган свой номер.
– Увидимся позже! – крикнула девочка на прощание.
Она поскакала вверх по ступенькам крыльца. Сердце Келли сжалось. За очень короткое время ей удалось тесно подружиться с дочерью.
Следующие недели превратились в сущую свистопляску. Так всегда бывало, когда Натти шла в очередной класс. «Четвертый класс – куда сложнее, папа!» Дома Натти делала свою домашнюю работу за столом, пока Джек читал, заходил в Интернет через свой планшетный ПК либо помогал девочке с уроками. Несмотря на сумасшедшее лето, все горести и страхи были забыты.
«Натти куда сильнее, чем мы думаем», – когда-то сказала ему Лаура.
Они продолжили пятничную традицию и по вечерам, поедая попкорн, смотрели мультфильмы. Многие одноклассницы искали ее внимания, но Натти оставалась верна этим посиделкам, хотя теперь они отдавали легкой горечью. Отсутствие Келли до сих пор чувствовалось, а дом полон был воспоминаний о Лауре.
Некоторое время после отъезда Келли девочка давала ему на ночь медведя Мишку. А потом Натти решила, что медведь в качестве товарища по сну ему больше не подходит. Выбор пал на жирафа Джеффри. По мнению Натти, с жирафом ему будет веселее.
Но вот однажды пришел вечер, когда Натти заявила:
– Папа! Ты уже взрослый, чтобы спать с мягкими игрушками.
– Гм-м-м…
– Надо с этим заканчивать.
– Я могу попытаться.
– Они же не настоящие. Ты, папа, и сам это знаешь.
Джек пожал плечами, и тогда Натти рассмеялась.
Постепенно все стало налаживаться. Дела пришли в равновесие, словно их подбросили в воздух и теперь они наконец упали на землю. Джек до сих пор беспокоился о Лауре и хотел знать, как у нее сложились дела. Они ожидали письма, молились о ней по вечерам.
Правда заключалась в том, что он скучал по ней, любил ее по-своему. Джек сомневался, что когда-либо забудет тот день, когда Лаура переоделась в причудливую. На один памятный миг она вошла в их мир. Но Лаура была права: он никогда не сможет по-настоящему стать ей близок, а на той любви, что у них есть, прочный брак не построить.
