Решение встретиться рано утром было удобно обеим: соответствовало режиму сна Келли и утренним занятиям гимнастикой Мелоди.
– Муж накормит детей завтраком, – хриплым голосом сообщила Мелоди, когда Келли позвонила ей накануне. – Он мне кое-чем обязан.
Келли рассмеялась, чувствуя ностальгию по прошлому из-за упоминания о муже подруги.
«И я бы могла так жить», – пронеслось у нее в голове, вот только Бобби всегда был бомбой с часовым механизмом.
На месте для парковки Келли взглянула на себя в зеркало заднего вида и постаралась придать немного жизни своему изможденному лицу. Вздохнув, женщина выбралась из машины и направилась к кафе. Фронтон украшал полосатый навес. Панорамное окно было выдержано на манер кафе из сороковых годов ХХ века. Мелоди сидела на длинном сиденье, выполненном в ретро-стиле. Одета она была в серый спортивный костюм из тех, в которых обычно бегают по утрам. При виде Келли она тотчас же вскочила с места. Женщины обнялись.
– Я ужасно рада тебя видеть, – заявила Мелоди.
Келли поблагодарила ее за то, что та согласилась с ней встретиться. Они прошли вслед за старшей официанткой в задний зал с камином. Здесь сидели голодные посетители. Молодые хипстеры пили латте. Были тут и мужчины постарше – с короткими стрижками, в бейсбольных кепках с рекламой сельскохозяйственного инвентаря. Не кафе, а какой-то плавильный котел… явное подтверждение популярности…
Дружба оставалась последним бастионом прошлого. По крайней мере такая мысль пришла к Келли при виде всех этих людей, поглощающих кофе. «Я вела себя отвратительно», – подумалось ей. Странно. Еще совсем недавно отношения с окружающими совсем не казались Келли чем-то важным.
Они уселись за столик у перегородки. Это был их любимый зал. Сквозь окна, выходившие на задний дворик кафе, лились потоки солнечного света. Обшивка из светлого дерева придавала помещению старомодный и очень притягательный вид. Обстановка располагала к умиротворению, особенно после ночной смены, во время которой ей приходилось торговать различными сухими закусками, напитками, сигаретами и… конечно же, лотерейными билетами.
Келли, положив сумочку, присела. Мелоди устроилась напротив.
– Помнишь, когда мы в последний раз здесь бывали?
Келли улыбнулась, вспоминая.
– На мое восемнадцатилетие, – подсказала Мелоди.
Подруга присвистнула. Много воды утекло с тех пор.
– Когда ты ложишься спать, Кел?
– В девять… всегда, – ответила та.
– И как тебе удается заснуть?
Келли пожала плечами.
– Я надеваю на глаза маску для сна и отключаю телефон.
«Не всегда, но бывает», – мысленно добавила она.
Ясные глаза Мелоди затуманились.
– Как мне жаль, что ты до сих пор ее не нашла! Не могу представить, как… Келли…
«Не стоит тянуть резину, – пронеслось в голове у ее собеседницы. – Надо прыгнуть в воду и разобраться со всем сейчас же».
– Много времени прошло, – признала Келли, – но я не теряю надежды, ищу, стучусь в закрытые двери… Ты знаешь…
Прозвучало это так, словно она заблаговременно готовилась произнести именно эти слова. Впрочем, так оно и было. Келли в течение долгих лет говорила одно и то же всем, кто задавал ей похожие вопросы. Иногда она выступала на церковных собраниях, хотя не так часто, как прежде. Теперь на лицах слушателей она все чаще читала сомнение. «Я верю, что найду свою дочь. Это моя работа – верить. Господь мне ее вернет, когда я буду этого достойна», – повторяла себе Келли.
На глазах Мелоди блеснули слезы.
– Ты замечательная, Кел. Помню, что когда-то, много лет назад, я думала, что Господь допустил это лишь потому, что Он знает: ты достаточно сильна, чтобы победить.
Слова Мелоди не очень понравились Келли, но она постаралась не думать об этом, хотя и признавала частичную правоту подруги. Правда, впрочем, заключалась в том, что порой она была согласна отдать все что угодно, лишь бы избавиться от тех страданий, что выпали на ее долю. А кто бы этого не захотел? Иногда, напротив, у Келли возникало странное ощущение, что все случившееся с ней имеет некий потаенный смысл, ибо сказано в Библии: «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу»
[29]
.
Когда ей впервые указали на это, она едва не ударила говорившего. Как из этого может получиться что-нибудь хорошее?
– Только познав опустошение, можно изведать полноту, – часто говорил ей Чет, особенно в те дни, когда отчаяние следовало за Келли по пятам. Он вообще-то любил изрекать подобного рода банальности, и временами Келли испытывала искушение отвесить ему за это пощечину.
Возле их столика остановилась официантка. Мелоди заказала воду, а Келли – апельсиновый сок. Ожидая своего заказа, женщины болтали о прошлом, старых учителях, старых друзьях, вспоминали старые шутки. Вскоре вернулась официантка с их напитками. Она ожидала, когда посетительницы закажут что-нибудь посущественнее, но те еще даже не взглянули в меню. Им, впрочем, и смотреть не требовалось. Они взяли то, что брали здесь в далеком прошлом. Мелоди заказала вафли с черничным вареньем и яичницу, а Келли – вегетарианский омлет. Поклонницей вегетарианства она не была, но и к ветчине, колбаскам и бекону относилась так же прохладно. Ее отец называл такую еду «хрустящими канцерогенами».
Когда официантка вновь удалилась, Келли придвинулась поближе.
– Спасибо…
Мелоди кивнула, явно польщенная.
– Я боялась, что ты обо мне совсем позабыла.
«Так оно и было», – мысленно согласилась с ней Келли.
Мелоди сунула соломинку в воду и немного отпила, не сводя с Келли серьезного взгляда.
– Я хочу опять помогать тебе в поисках дочери.
Келли отрицательно покачала головой, думая при этом о Чете и Элоизе.
– Большое спасибо, но я сейчас почти не занимаюсь сбором денег.
– А-а-а. – Взгляд женщины погас. – А на тебя работает тот детектив?
– Эрни, – улыбнувшись, сказала Келли. – Да.
– Мне он всегда нравился, – заметила Мелоди, – напоминал деда.
Келли рассмеялась, сравнивая Эрни с Кларенсом, дедом Мелоди. Тот был угрюмого вида добряком, как и Эрни, кстати говоря.
– Как твоя семья? – поинтересовалась Келли.
Мелоди была благодарна ей за вопрос, а Келли просто нравилось слушать ее рассказ и вновь чувствовать себя своей.
«И с какой стати я от нее отдалилась?» – недоумевала Келли.
Мелоди рассказывала школьной подруге о муже, отце, матери, своей жизни домохозяйки, но ни словом не упомянула о дочери Карли до тех пор, пока Келли о ней не спросила. Мелоди колебалась, но подруга настаивала.
