В любом случае, выбирать ей не приходилось. Лучше говорить как можно меньше.
К счастью, Сан ничего не сказала, а рукопожатие ее было вполне энергичным и дружелюбным. Тетя посмотрела на племянницу. Тогда Келли вновь склонилась над Натти.
– Фокус, – пояснил Джек сестре, кивнув в сторону Натти, которая до сих пор ломала себе голову над тем, что же может быть в этой сумочке.
Девочка посмотрела на Джека.
– Ты знаешь?
– Понятия не имею, – взглянув на свою гостью, ответил он. – Я и не знал, что Келли настолько загадочная.
Келли лукаво улыбнулась.
– Я ничего не упускаю из виду. – Она протянула сумочку Натти. – Если хочешь, можешь ее осмотреть. Посмотрим, что ты найдешь.
Натали перевела заинтригованный взгляд на дядю. В глазах застыл немой вопрос.
Джек кивнул головой.
– Можно.
Сан на кухне вытирала что-то на столе, наблюдая при этом за происходящим. Было видно, что интрига доставляет ей нешуточное удовольствие.
Натти взяла сумочку, медленно щелкнула застежкой и, слегка приоткрыв, заглянула внутрь. Нахмурившись, девочка посмотрела на Келли и протянула сумочку обратно.
– Там ничего нет.
– Что? Быть такого не может. – Забрав сумочку, Келли сама в нее заглянула. – Ой! Ты не заметила. Посмотри внимательнее… в уголке…
Натти взялась за сумочку и снова ее проверила. Выражение предвкушения чуда сменилось раздражением. Подняв голову, девочка встретилась с Келли взглядом. Затем, перевернув сумочку, она хорошенько ее потрясла… Оттуда ничего не выпало… Келли сделала вид, что очень удивлена.
– Подожди. Лучше я сама посмотрю.
Слабая улыбка появилась в уголках ее рта. Натти протянула гостье сумочку. Келли сунула руку вовнутрь. На ее лице застыло выражение нешуточной сосредоточенности, затем удивления, сменившееся самодовольной улыбкой. Без дальнейших уловок Келли вытащила из сумочки крошечного игрушечного пингвина и протянула его Натти.
Натали мгновенно просияла.
– Как вы это сделали? – приглядевшись к подарку, спросила девочка. – У меня такого нет. – Прижав пингвина к щеке, Натти удивленно произнесла: – Откуда вы узнали?
Келли улыбнулась и развела руки в стороны так, словно не имела понятия.
– Мило! – рассмеялась девочка.
Она побежала на кухню, показала тете пингвина, а затем вернула маленькую мягкую игрушку Келли.
– Сделайте так еще раз!
Келли положила пингвина в сумку и повторила трюк.
– Вы фокусница? – спросила Натти.
– Ты видела мультфильм «Красавица и чудовище»?
Девочка утвердительно кивнула головой.
– Помнишь, как чудовище превратилось в красавца принца?
– Мне нравится на это смотреть.
– Я впервые увидела этот мультфильм, когда мне было десять лет.
– А мне уже девять, – заявила Натти.
Келли удивленно расширила глаза.
– Честно? Мне казалось, что тебе уже одиннадцать.
Натти просияла.
Келли сказала, что с детства любит фокусы. Они ее прямо-таки очаровывают. Однажды она решила сама научиться их делать. Кое-что из сказанного было правдой, но в основном Келли говорила это ради достижения взаимопонимания с ребенком. По сияющим глазенкам Натти она поняла, что это ей удалось.
– Вы умеете показывать другие фокусы?
– Я много чего знаю, – сказала Келли. – Обязательно тебе покажу, но в другой раз.
– Прикольно!
Потребовалось всего несколько минут, чтобы полностью завоевать доверие ребенка, однако, лишь очутившись у своей машины рядом с Джеком, вышедшим ее проводить, Келли окончательно успокоилась, поняв, что сумела уклониться от нежелательных объяснений с Сан.
А потом он неожиданно ее поцеловал. Келли глубоко ушла в себя и поняла, что происходит, лишь после того, как Джек от нее отстранился. Ей захотелось, чтобы он повторил это тогда, когда она не будет витать мыслями в облаках, но он вдруг проявил робость.
Келли взялась за ручку дверцы автомобиля. На ощупь металл был холодным, а вот рука мужчины, все еще прикасающаяся к ней, – на удивление горячей. Он говорил ей какие-то комплименты, но мысли Келли были заняты другим. От всего этого сумбура она ощущала легкое головокружение, и дело было не только в Джеке, но и в Натти. Что за милый ребенок!
«Мне следовало взять у нее ДНК», – подумала она.
Легче легкого. Леденец – в рот, леденец – изо рта. Вуаля! Но она так этого и не сделала, не смогла до конца избавиться от чувства вины за то, что обманывает ребенка, втираясь к нему в доверие.
– Натти ты понравилась. Я в этом уверен, – сказал Джек, когда она садилась в свою машину.
Он захлопнул за ней дверцу, а она опустила боковое стекло.
Прощание заняло еще минут пять, а потом машина Келли двинулась по улице. Предстоял долгий путь домой.
Одинокая слезинка скатилась у нее по щеке. Келли ее смахнула. Ее тревожило то, что она забыла, как вести себя с людьми без обмана и хитростей. Она быстро прикинула в уме, что за последние два года ей удалось проверить ДНК у пятидесяти девочек, каждая из которых могла оказаться ее Эмили. Возможно, пятьдесят – не так уж много, но каждый такой случай требовал нешуточных усилий. И вот, регулярно обманывая маленьких детей, она сама себя обманула.
«Как я не решилась? – подумала Келли, до сих пор недоумевая, почему не проделала свой трюк с леденцом. – Он же у меня в сумочке лежал».
Проехав еще три мили, она поняла, в чем секрет. Ответ был прост, что не делало его менее удивительным: она заинтересовалась Джеком, не только Джеком, но и Натти. Проблема не в ДНК. Он рассказывал ей разные случаи из жизни его семьи. Эти воспоминания нельзя обрести, проведя лабораторные исследования, заполучить их по постановлению суда. Они являются следствием долгих лет, проведенных в заботе о своих близких.
Келли улыбнулась. Поцелуй… лучшее свидетельство того, что для нее возможна иная жизнь, жизнь вместе с ними. Воспоминания о том, что значит настоящая семья, почти изгладились из ее памяти, но кое-что осталось, и это было замечательно. Мир едва не рухнул, когда губы Джека коснулись ее губ.
Глубоко вздохнув, Келли чуть не потерялась в мире странных фантазий, живущих в ней. А еще у нее появилась надежда, нечто такое, о чем она прежде даже не смела мечтать. Как же это чудесно!
Просто-напросто Келли вдруг осознала, что когда – вернее, если – она найдет Эмили, она может отнюдь не добиться того, к чему стремится. Не исключено, что то, в поисках чего она провела эти восемь лет, безвозвратно для нее потеряно, но…
«Я хочу, чтобы у меня была настоящая семья», – поняла она.
