– Все под контролем, Петр Леонидович.
Вергилий нажал другую кнопку. И у нас над головами раскрылся люк, в который точно вписалась поднимающаяся снизу платформа.
– Трюки с исчезновением, как правило, не слишком сложны в техническом исполнении, – сообщил мне Вергилий. – Главное – это отвлечь внимание публики. В тот момент, когда фокусник покидает ящик, в котором спрятался на глазах у публики, изумленные зрители должны смотреть, не отводя глаз, на его ассистента.
– А у вас есть ассистент? – поинтересовался я.
– Сегодня в этой роли выступает Исмаил, – усмехнулся Вергилий. – Уверен, сейчас все внимание присутствующих в фойе приковано к его распластанной на полу персоне. К тому времени, когда он окончательно придет в себя и зрители потеряют к нему интерес, мы будем уже далеко.
Машина съехала с платформы, которая тотчас же опустилась вниз. И створки люка сомкнулись. Как будто ничего и не было.
Мы находились в очень большом, совершенно пустом помещении, освещенном немногочисленными люминесцентными лампами под потолком. Это было похоже на подземный гараж. Странно только, что в нем не было ни одной машины.
Вергилий аккуратно развернул машину между столбами и повел ее в направлении, указанном нарисованной на стене стрелкой с надписью «Выход», продублированной на английском и китайском языках. Скатившись по наклонному пандусу, машина оказалась перед распахнутыми воротами. Выезд перекрывал только шлагбаум, который сам собой поднялся при нашем приближении.
На улице светило солнце и безумствовала зелень. И дня не прошло, как весну сменило лето.
Проехав узким переулком между старыми двух-трехэтажными домами, Вергилий вывел машину на главную трассу, очень ловко вписавшись в движущийся по ней автомобильный поток.
– Куда мы едем?
– На вокзал.
– Зачем?
– Мы отправляемся в Облонск.
– Мы?
– Вы и я. Вы – по делу, я – в качестве сопровождения.
– В Облонск я лечу завтра, самолетом.
– Верно, – кивнул Вергилий. – И об этом знают все.
– Вы хотите сказать…
Я медленно поднял руку, собираясь дополнить реплику соответствующим жестом. Но Вергилий вновь, уже в который раз, предвосхитил мою мысль:
– Совершенно верно, Петр Леонидович. Они ждут, что вы полетите самолетом, а мы вместо этого отправимся в Облонск поездом. Завтра к вечеру будем на месте. От самолета отстанем всего на пару часов.
– Ну что ж…
Я задумчиво наклонил голову. Пожалуй, в том, что предлагал Вергилий, был определенный смысл. Отправившись в Облонск на поезде, мы тем самым избавлялись от ненужного риска.
– Мне нужно забрать вещи в гостинице.
– Ваши вещи уже на вокзале.
– А билеты?
– Куплены. У нас двухместное купе. Поезд отправляется, – Вергилий глянул на часы, – ровно через тридцать две минуты.
Если это трюк, то, следует признать, весьма удачный.
* * *
Мы приехали на Ярославский вокзал за шесть минут до отправления поезда. За две минуты до отправления мы вошли в свое купе. Вергилий запер дверь изнутри.
Вещи и в самом деле были на месте.
Я налил в стакан минералки из стоявшей на столике у окна бутылки, чтобы запить одну из таблеток, что дал мне майор Ворный. Я не чувствовал приближения наката, что само по себе уже было странно. Действие водки, которой угостил меня Ахав, должно было уже сойти на нет. Следовательно, либо у меня вылетело из головы то, что я уже принимал таблетку Ворного, либо накатом являлось то, что сейчас со мной происходило. Поэтому я решил принять таблетку, чтобы убедиться в том, что это реальность, а не очередной осколок бреда. Хотя, с другой стороны, если то, что я сейчас сидел в купе отбывающего с Ярославского вокзала поезда в компании фокусника-гипнотизера Вергилия Великолепного, было иллюзией, тогда и таблетка была ненастоящая, и эффекта от нее ожидать не приходилось. Или – все наоборот?.. А, ладно! В общем, я проглотил таблетку и запил ее водой.
Вагон дернулся. Гулко звякнули межвагонные сцепки. И платформа медленно, постепенно набирая скорость, начала уплывать назад, назад, назад… Платформа оборвалась. За окном все еще была Москва, но скоро и она закончится.
Вергилий сидел напротив меня, положив ногу на ногу, и задумчиво глядел в окно. Носок его левой ноги, обутой в узконосую, лаковую туфлю, мерно покачивался в такт движению поезда.
– Как вас зовут? – спросил я.
– Вергилий Великолепный, – ответил фокусник.
– Это ваш сценический псевдоним.
– Я так привык к нему, что почти забыл свое настоящее имя. Вспоминаю его, только когда подписываю договор с антрепренером.
Понятно, сейчас не тот случай.
– Вы много выступаете?
– Много. Летом в санаториях и на базах отдыха, зимой – в воинских частях. По телевидению меня всего раз показали, да и то по кабельному каналу. Вместе с чревовещающей собакой.
– Собака-чревовещатель? – удивился я.
– Вот видите, – мрачно кивнул Вергилий. – Вас тоже собака заинтересовала. Собака эта после передачи резко в гору пошла.
– Ну, может быть, и у вас со временем все сложится, – попытался утешить я фокусника.
– Нет, – грустно покачал головой тот. – Не сложится. У меня школа слишком хорошая.
– Разве это плохо?
– С хорошей школой в тусовку не попадешь. А без тусовки имя себе не сделаешь.
– По-моему, звучит противоречиво.
– Противоречиво, – согласился Вергилий. – Но так оно и есть. Либо валяй дурака, как все, либо гастролируй по домам престарелых, где большая часть публики вообще не понимает, что происходит на сцене, и гарнизонным клубам, где зрители засыпают, как только в зале гаснет свет. Много на таких выступлениях не заработаешь. Вот и приходится брать халтуру.
– Халтуру? – честно говоря, мне трудно себе представить, что за халтура может быть у иллюзиониста.
– Ну да, – кивнул Вергилий. – Халтуру. Вроде той, что сейчас.
– Так это, – я провел кистью руки от себя к Вергилию и обратно, – для вас только халтура?
– Халтура в моем понимании – это не плохо выполненная работа, а то, чем я занимаюсь, используя свои профессиональные навыки, в свободное от гастролей время, – поспешил объяснить Вергилий. – Я дорожу своей репутацией, так что можете не беспокоиться, все будет в порядке.
– Значит, вы делаете это не из идейных соображений?
– Нет, – виновато улыбнулся Вергилий.
– И вы даже не знаете, в чем, собственно, суть проблемы?
– Я знаю только то, что мне нужно знать. Вас хотят убить, а я должен доставить вас в Облонск живым и невредимым. Для меня этого достаточно.
