– Ахав погиб… Погиб, спасая вас.
Тут я несколько растерялся.
– А меня нужно было спасать?
– Вы что, не помните, как прыгнули с поезда?
– Так это было на самом деле?
– Было, Петр Леонидович, было. Вы прыгнули с поезда и сломали себе шею. По счастью, буквально за несколько секунд до вашей смерти нам удалось вернуть вас назад.
– Ну надо же… – Я снова провел рукой по шее. Приятно было чувствовать ее целой и невредимой. – А что Ахав?
– Не будем говорить об Ахаве. У нас нет на это времени. Вы должны вернуться назад и все повторить заново.
– Расскажите об Исмаиле.
– Это наемник…
– Я знаю, но почему его нельзя убить?
– Он чертовски хитер.
– Это не ответ.
– Почему же?
– Никакая сверххитрость не поможет остаться живым, если в тебя в упор стреляют из автомата.
– Ну, не знаю… – Прячущийся в темноте в задумчивости покачал носком ботинка. – Все зависит от того, насколько хорошо продуман трюк…
И тут я догадался!
– Вергилий!
Носок ботинка замер.
– Закройте глаза, Петр Леонидович, вам пора возвращаться, – быстрой скороговоркой проговорил тот, что скрывался во тьме.
– Тебе тоже удалось выбраться живым?
– О чем вы?..
– Как ты это сделал?.. Ты сам все это подстроил! Продумал заранее и просчитал каждый шаг!
– Петр Леонидович!..
– Исмаил работает с тобой заодно. На подхвате. Поэтому и остается все время живым. Вот так! – я хлопнул в ладоши и развел руки в стороны. – Главное, в нужный момент отвлечь внимание зрителя!
– Петр Леонидович, я не понимаю, о чем вы говорите, но тем не менее настоятельно рекомендую вам успокоиться и закрыть глаза. В процессе перемещения во времени…
Я вскочил на ноги и с видом конферансье, объявляющего следующего артиста, выпятил грудь и вскинул руки вверх.
– Смертельный номер! Перемещение во времени! Вергилий Великолепный и его депрессивные собачки!
– Петр Леонидович!..
Я опустил руки и весь подался вперед.
– О каком вторжении говорил Исмаил?
– Исмаила не существует. Вы сами вообразили его себе. Он, если хотите, ваше альтер эго.
– Так, может быть, тогда и меня на самом деле нет? И вас, как бы вы себя ни называли Ахавом, Вергилием или Ахуромаздой, – тоже не существует?.. Что же тогда мы называем реальностью?..
Я сделал шаг вперед.
Из темноты выплыла рука, держащая направленный на меня пистолет.
– Сядьте, Петр Леонидович, – холодно произнес человек с пистолетом.
Я никак не ожидал, что мой собеседник станет угрожать мне оружием, а потому растерялся.
– Сядьте!
Я сделал шаг назад и опустился на топчан.
– А теперь плотно зажмурьте глаза.
– Вы это серьезно?
– Абсолютно. Ахав уже говорил вам, что при временном переходе глазные яблоки могут выпасть из глазниц. Если вас устраивает такой вариант…
– Хорошо, я все понял, – я закрыл глаза и чуть откинул голову назад. – Что теперь?
– Запомните, Петр Леонидович, как следует запомните. Завтра вы вместе с группой летите в Облонск. Это все, что от вас требуется.
Я попытался вставить слово:
– Но…
Но человек с пистолетом не хотел меня слушать.
– В противном случае все, что произошло с вами после нашей последней встречи, повторится снова… Это, надеюсь, понятно?
– В принципе, да, – подумав, ответил я.
– Тогда не открывайте глаза, Петр Леонидович!
* * *
Мы неспешно шли по набережной. Справа – кусты, за ними – проезжая часть. Слева – невысокое ограждение, тянущееся вдоль реки.
– Делай свое дело и ни о чем не беспокойся, – твердил свое майор Ворный. – Главное, таблетки принимать не забывай. Как что не так – сразу таблетку под язык. В Облонск твоя группа завтра отправляется? Ну так и лети вместе со всеми! Не волнуйся, мы за тобой присмотрим.
Чуть обогнав Владимира Леонидовича, я встал так, что и ему пришлось остановиться.
– Я знаю, – сказал я.
– Что ты знаешь? – недоумевающе поднял бровь Владимир Леонидович.
– Знаю, почему там, где я побывал, начинают расти информационные башни.
– Ну-ну, любопытно.
– Я могу генерировать поле, необходимое для активации спор.
– На тебя снизошло озарение? – лицо у майора Ворного будто из камня, так что и не поймешь, всерьез он это или насмехается.
– Я знаю это, – ответил я.
Если бы я рассказал Владимиру Леонидовичу про Ахава, он бы все равно не поверил.
– А ты не думал о том, что те, кто регулярно посылает тебя в Россию, знают об этой твоей особенности и вовсю ею пользуются?
Об этом я действительно не задумывался.
– Даже если я откажусь от работы в Российском секторе МЭФа… а я непременно это сделаю, как только вернусь домой… Россия все равно не сможет вечно оставаться в стороне от единого информационного пространства.
– Сможет.
Ни в интонациях голоса Ворного, ни в его взгляде не было даже тени сомнения. Такова уж у Владимира Леонидовича натура… Да и не у него одного. Я сам нередко ловил себя на том, что мне хочется спорить с любым, даже самым верным решением, которое мне преподносят в готовом виде, на блюдечке. Но чтобы целая страна с упертой настойчивостью идиота, не желая смотреть в будущее, отказывалась от благ цивилизации – этого я понять не мог. Информационные нанотехнологии давно уже превратились из забавных игрушек в то, без чего невозможно само существование современного общества. И хотим мы этого или нет, но именно они, информационные технологии, а вовсе не люди, не государственные и не силовые структуры управляют миром.
– Ты сам так решил?
– Это факт, спорить с которым бессмысленно и глупо. Ну откуда? – почти с отчаянием всплеснул я руками. – Откуда такая тупая, невероятная уверенность в своей правоте?
– Ты будто сам не русский, – усмехнулся Владимир Леонидович.
– Я уже и сам не знаю, кто я такой, – я тяжело вздохнул и устало провел ладонью по лицу.
– Ты только особенно не зацикливайся на идее собственной исключительности.
– Что? – удивленно посмотрел я на Ворного.
– Ну, это я насчет твоей силы, которая якобы споры пробуждать может. Глупость все это, Петр Леонидович. Не знаю, кто вбил тебе в голову эту мысль, но, поверь мне – глупость.
