– И все же, бывший военный, – с сомнением пожимал чем-то отдаленно похожим на плечи рыбообразный корреспондент. – Почему именно он?
– У Анатолия Шутова имеется опыт соответствующей работы, – уверенно отвечал Плахотнюк.
– Он работал педагогом? У него есть необходимое для этого образование?
– Да вы только посмотрите на них! – умело уходил от прямого ответа Плахотнюк.
И всю площадь экрана занимала картинка, на которой Суслик нежно прижимался к широкой груди майора Шутова. После этого на лицах одних корреспондентов появлялись умильные улыбки, другие начинали не менее умильно помахивать плавниками, третьи в том же эмоциональном настрое принимались щелкать клювами и нежно щебетать, – одним словом, вопрос снимался сам собой.
Собственно, к позированию с Сусликом на руках как раз и сводилась вся роль Шутова на подобных встречах. На случай, если кто-то из инопланетных корреспондентов хотел поговорить лично с директором Галактического сиротского приюта, у Шутова имелось десятка полтора стандартных ответов на не менее стандартные вопросы. Шутову было скучно, но он добросовестно играл отведенную ему роль.
Ежедневно Шутов созванивался с Плахотнюком, чтобы переговорить без свидетелей. Ему казалось странным, что при том, какой широкий резонанс и мощную поддержку прессы получила идея создания Галактического сиротского приюта, какие фантастические цифры мелькали на счетчике посещаемости размещенного в Галактической сети сайта приюта, до сих пор не удалось отыскать родину Суслика. В ответ на все вопросы Плахотнюк лишь руками разводил и отвечал, что делает все возможное. Шутов чувствовал подвох. Но в чем именно он заключался, понять не мог.
Прошли обозначенные Плахотнюком две недели. Первоначальный ажиотаж вокруг приюта начал стихать. Новые подопечные в приют не поступали, а с Сусликом хлопот было немного. Малыш был живой, общительный, а в плане сообразительности мог дать сто очков вперед любому из трех оставшихся на станции гениев. Хотя, следует признать, ребята перестали заниматься ерундой и переключились на серьезную работу, что значительно подняло их реноме в глазах директора.
Киру Алексеевну беспокоило только то, что с Сусликом не удавалось наладить вербальный контакт. Гении как ни бились, какие хитроумные программы ни использовали, так и не смогли разгадать язык Суслика. А сам он ни в какую не желал учиться говорить по-русски. Одна из новых воспитательниц, прибывшая на станцию в помощь Кире Алексеевне, даже высказала предположение, что Суслик не может говорить, потому что слишком мал для этого.
Была у Суслика одна странная особенность – он не желал спать на постели. Даже если вечером Кире Алексеевне удавалось уложить малыша в кроватку и накрыть одеяльцем, утром его непременно находили свернувшимся калачиком под столом или в углу за кроватью. В остальном же это был самый обычный малыш.
Следом за первыми двумя неделями прошла третья.
К исходу четвертой Шутов наконец смог сказать самому себе, что ему удалось-таки наладить работу приюта в соответствии с самым высоким стандартом, каковым для майора являлся боевой лайнер. Теперь Шутов был уверен в том, что даже если ему придется покинуть приют, работа будет продолжаться в том же близком к автоматическому режиме. И, как ни странно, такое положение дел устраивало не только директора, но и остальной персонал.
Ситуация круто изменилась в начале пятой недели. В понедельник.
Обычно время после завтрака было самым спокойным, и Шутов удобно устроился у себя в кабинете в надежде полистать «Словарь военных цитат». К регулярному чтению этой книги майор пристрастился еще в пору учения в Летной академии и с тех пор всюду брал ее с собой. Едва Шутов пролистнул несколько страниц толстенного фолианта, пока еще не читая, а только наслаждаясь их мягкой фактурой и тихим шелестом, как хлопнула раскрывшаяся мембрана внутренней связи.
– Анатолий Николаевич, у нас проблема, – мрачно возвестил Семен.
– Серьезная? – поинтересовался Шутов.
– Да как вам сказать…
Шутов представил, как Скворцов чешет затылок.
– Говори прямо, – посоветовал Шутов, настроившийся услышать самое плохое, что только могло произойти на космической станции, – известие о выходе из строя канализационной системы.
– Нам привезли двух новых подопечных. Или одного… В общем, они сами еще не разобрались.
– Кто? – только и смог произнести ошарашенный Шутов.
Короткое слово прозвучало, как удар топора о плаху.
– Мормизонцы, – ответил Семен.
– Что – мормизонцы?
Семен понял, что нужно рассказывать все с самого начала.
– Мормизонский торговый корабль вышел из врат и сразу запросил связь с нами… с Галактическим сиротским приютом то бишь… Я разговаривал с первым помощником капитана мормизонского корабля. Он сообщил, что старший администратор пересадочной станции Кошень-7 передал им пару детишек неизвестной расы… Или одного… Ну, в общем, они и сами до конца не разобрались… Как дети оказались на пересадочной станции, никто не знает. Предполагают, что их кто-то забыл… Или нарочно оставил… Одним словом, мормизонцев попросили доставить найденышей в Галактический сиротский приют… К нам то есть…
– Что? – не то прорычал, не то простонал Шутов.
То, что он слышал, было похоже на бред… Нет – на провокацию! Майору не нужны были новые воспитанники! Он не собирался до конца своих дней работать директором сиротского приюта, будь он хоть трижды Галактический.
– Анатолий Николаевич…
– Семен! – решительно перебил техника-инженера Шутов. – Найденышей – не принимать!
– Но у нас ведь приют, – робко попытался возразить Скворцов.
– Придумай любой предлог!.. Скажи, что в приюте эпидемия!.. Да, отличная идея! Эпидемия смертельно опасной болезни! Название сам придумай!
– Поздно, – упавшим голосом произнес Семен. – Кира Алексеевна…
– Кира Алексеевна! – взревел, точно раненый бык, Шутов.
– Кира Алексеевна уже приняла капсулу с найденышами…
– Вернуть! Немедленно вернуть мормизонцам!
– А мормизонский корабль ушел через врата, – закончил Семен.
Шутов уронил голову на раскрытый «Словарь военных цитат».
Жизни пришел конец.
Или еще нет?..
Шутов отпихнул на угол стола «Словарь» и придвинул к себе клавиатуру.
Клик! – адресная книга.
Клик! – вызов полковника Плахотнюка.
Плахотнюк всю эту затею с сиротским приютом придумал, вот пусть теперь сам с ним и разбирается. Шутов свою часть договора выполнил. И даже перевыполнил – отбыл в должности директора не две недели, а все четыре.
– Абонент не отвечает или временно недоступен.
– Проклятие! – Шутов в сердцах ударил по клавише автодозвона.
