В дверь негромко постучали.
– Кто там еще? – рявкнул Шутов.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Кира Алексеевна.
Она всегда так делала – не заглядывала, как другие, а сразу входила к директору. А Шутов никак не мог понять – нравится ему это или нет?
– У вас плохое настроение, Анатолий Николаевич?
Спросила, и снова непонятно, с сочувствием или с сарказмом?
– Да. – Шутов захлопнул «Словарь военных цитат» – прозвучало почти как выстрел. – У меня ужасное настроение.
– Личные проблемы? – Деликатно, без нажима – не хочешь, не отвечай – поинтересовалась Кира Алексеевна.
– Можно и так сказать, – не стал вдаваться в детали Шутов.
– Мне зайти позже?
– Да что уж там, – Шутов отключил режим автодозвона, – не хотел выяснять отношения с Плахотнюком при своем заме. – Я слушаю вас, Кира Алексеевна.
Кира Алексеевна улыбнулась – ну прямо как девочка, получившая в подарок на день рождения куклу, на которую весь год смотрела через стекло витрины.
– У нас новые подопечные.
– Я в курсе, – мрачно кивнул Шутов. И, не удержавшись, добавил: – Между прочим, Кира Алексеевна, вы приняли их, не только не получив моего согласия, но даже не поставив меня в известность!
Указательный палец майора уперся в стол – будто комара придавил.
Кира Алексеевна, казалось, была удивлена подобным заявлением директора.
– Я полагала, что забота о потерянных детях – наша прямая обязанность.
– Все верно, – не стал спорить с очевидным Шутов. – Но мы обязаны соблюдать установленный порядок.
Еще один комар, сиди он на столе, погиб бы смертью безвременной.
– Дело в том, Анатолий Николаевич, что вы не дали мне никаких инструкций на случай приема новых постояльцев. Поэтому мне пришлось действовать по собственному разумению. И, полагаю, я не совершила никаких непоправимых ошибок.
Кира Алексеевна была права. Сто раз права! Шутов не разработал правил приема новых подопечных. Потому что был уверен, что никаких подопечных, кроме Суслика, у них не будет. В конце концов – Шутов покосился на клавиатуру связи, – именно это ему обещал Плахотнюк!
– Извините, Кира Алексеевна, я, конечно, не прав. У меня сегодня, в самом деле… – Шутов наклонил голову и помахал растопыренной пятерней, – не самый удачный день. – Он поднял голову и сделал попытку улыбнуться: – Что там с новыми подопечными?
– Собственно, я как раз и хотела их вам представить… Или его… Простите, я еще до конца не разобралась.
– В чем?
– Сколько у нас подопечных, один или два… Поскольку они оба кислорододышащие, я поместила их в двенадцатую каюту, оборудованную под временный изолятор.
– Как это понимать? – подозрительно прищурился Шутов. – Ребенок либо один, либо их двое. Иначе быть не может.
– Я думаю, вам лучше самому взглянуть, – Кира Алексеевна смущенно опустила взгляд.
Шутов откинулся на спинку стула и положил руки на стол. Ему почему-то совсем не хотелось идти знакомиться с новым подопечным. Или подопечными. Благодаря все тому же седьмому чувству, которое позволяет находящемуся под артобстрелом солдату услышать в грохоте боя звук снаряда, летящего именно в его окоп, майор Шутов чувствовал, что новые подопечные, сколько бы их там ни было, это только начало новых проблем, разбираться с которыми придется ему самому, а вовсе не заварившему всю эту кашу полковнику Плахотнюку.
– Анатолий Николаевич, – беспокойство в голосе Киры Алексеевны стало отчетливым, – может быть, позвать к вам врача?
– Что? – удивленно посмотрел на нее Шутов.
– Врача, – Кира Алексеевна указала на дверь. – К вам.
– Зачем? – снова ничего не понял Шутов.
– Вы выглядите ужасно, Анатолий Николаевич.
– А, – безнадежно махнул рукой Шутов. – Не хуже, чем после смерти. Идемте, Кира Алексеевна, – он поднялся из-за стола. – Попробуем сосчитать наших подопечных.
* * *
На первый взгляд найденышей было двое.
Один из них был ростом по пояс взрослому человеку и напоминал детскую плюшевую игрушку. Тело его, похожее на переспелую грушу, было покрыто коротким желтоватым ворсом, из-под отвисшего животика, почти достававшего до пола, едва виднелись крошечные ножки. Коротенькие ручки с четырьмя лишенными растительности пальчиками и такими же голыми ладошками забавно торчали в стороны. На крошечной головке выделялись большие, блестящие, точно стеклянные, глаза и огромные, вытянутые вверх, с кисточками на концах уши.
Второй найденыш стоял на четвереньках и здорово смахивал на переболевшего лишаем и в результате этого лишившегося всей растительности на теле щенка таксы, которому к тому же по совершенно непонятной причине отрезали хвост.
– И в чем проблема? – спросил Шутов.
В помещении временного изолятора, куда были помещены найденыши, помимо него находились Кира Алексеевна, Братислав Синичкин, который, как недавно выяснил Шутов, специализировался в области экзолингвистики, новая, неделю как прибывшая на станцию воспитательница и одновременно экзопсихолог Алла Павловна Гершон, а также доктор Гус Ван Штейн – судя по тому, каких трудов стоило майору заполучить его к себе в приют, лучший во всей Солнечной системе знаток инопланетной медицины.
– Проблема в этом, – Алла Павловна подцепила пальчиком с длинным ярко-зеленым ногтем узкий кожаный поводок, соединяющий двух найденышей.
У того, что стоял на двух ногах, конец поводка был обвязан вокруг туловища, повыше живота, так, чтобы не съезжал. У четвероногого поводок был завязан на шее.
– Все ясно, – Шутов улыбнулся, дивясь наивности своих подчиненных. – Девочка с собачкой.
– Девочка? – удивленно переспросил Ван Штейн. – Исходя из чего вы сделали такой вывод?
– Ну, мне так показалось, – смутился Шутов, который и сам толком не знал, почему назвал существо с желтой шкуркой девочкой. – Ушки у нее очень забавные, – начал размышлять он вслух. – С кисточками… На бантики похожи.
Ван Штейн выразительно хмыкнул, но не стал комментировать слова Шутова.
– Классический пример антропоцентризма, – глубокомысленно изрек Братислав.
– Ну, может быть, и так, – согласился Шутов осторожно, потому что не понял, что имел в виду гений.
– Вас вводит в заблуждение внешний вид существа, которое вы называете девочкой, – сказала Кира Алексеевна. – Оно, как человек, стоит на задних конечностях, следовательно, кажется вам более похожим на разумное существо, нежели ее спутник.
– Вы хотите сказать, – Шутов осторожно покосился на облезлую таксу, – что ведущим в этой паре является четвероногий?
– Наверняка мы этого не знаем, – пожал плечами Ван Штейн. – Но и отрицать тоже не можем.
